В середине XVII века во время раскола русской Церкви только один архиерей осмелился противостать Патриарху Никону и поддержать староверов. Это был Павел, епископ Коломенский и Каширский. За свою смелость он поплатился свободой и жизнью – был отправлен в ссылку, а затем убит в 1656 году. После его трагической гибели на Руси не осталось архиереев, открыто сочувствовавших старообрядцам.

 

Почти два столетия староверы искали епископа, который согласился бы присоединиться к ним и основал бы для них особую иерархию, независимую от государственной Церкви. Наконец такой архиерей был найден, но не в России, а в Константинополе. Им оказался греческий митрополит Амвросий.

В 1846 году он покинул берега Босфора и уехал на Буковину, тогда принадлежавшую Австрийской империи, в село Белая Криница (ныне в Черновицкой области Украины). Здесь Амвросий присоединился к Древлеправославной (Старообрядческой) Церкви. Здесь он рукоположил епископов Кирилла (Тимофеева) и Аркадия (Дорофеева), от которых происходит независимая церковная иерархия, известная под именем Белокриницкой.

Официальная синодальная Церковь отрицательно относилась к староверам, считая их «раскольниками». Царская власть видела в них «лютых неприятелей государству и государю». Все это делало положение Древлеправославной Церкви в России крайне тяжелым. Оно сделалось совершенно несносным при императоре Николае I.

Поэтому старообрядческая архиерейская кафедра была основана не в России, а в Австрии, куда русские староверы переселялись в XVIII веке, спасаясь от репрессий на родине. Здесь старообрядцы пользовались полной свободой вероисповедания. А в селе Белая Криница издавна существовал мужской монастырь. Тут и было решено учредить архиерейскую кафедру.

Первым епископом Белокриницкой иерархии в России стал владыка Софроний (Жиров) – епископ Симбирский, рукоположенный 3 января 1849 года. Но он не справился с пастырскими обязанностями. В России проживало несколько миллионов старообрядцев, остро нуждавшихся в священниках. Софроний тотчас понял, как он может нажиться на нуждах паствы, – он стал рукополагать иереев за деньги. Когда в Белой Кринице узнали об этом, вместо Софрония для российских староверов рукоположили владыку Антония (Шутова) – архиепископа Владимирского и всея Руси.

Начетчик Анисим Васильевич Швецов (впоследствии Арсений, епископ Уральский), проживший много лет при архиерее в качестве письмоводителя, написал сочинение «Жизнь и подвиги Антония, старообрядческого архиепископа Московского и Владимирского». Оно является ценнейшим источником для изучения биографии иерарха и будет неоднократно цитироваться в нашей статье.

 

 

Андрей Илларионович Шутов – будущий архиепископ Антоний – родился в 1812 году, в селе Настасьино (Коломенский уезд Московской губернии) в бедной крестьянской семье, принадлежавшей к синодальной Церкви. С детства он был обучен грамоте. А на 11-м году родители отдали Андрея «на послугу» в контору ткацкой фабрики, находившейся в Настасьино.

Через три года Андрей «отдан был в науку рисования» в Москве. Проучившись два года, юноша вернулся на фабрику и стал работать мастером рисования. В 1827 году умер отец Андрея, а через год по принуждению матери молодой человек женился. Но в 1833 году Шутов, оставив мать Анастасию и жену Ирину, тайно ушел в старообрядческий Норский Покровский монастырь.
Эта обитель была расположена около посада Злынка (ныне город в Брянской области) и принадлежала староверам-беспоповцам Федосеевского согласия. Федосеевцы считали, что со времен раскола Православная Церковь уничтожена, миром правит антихрист, близок конец света и нет более ни православного священства, ни церковных таинств. Поэтому федосеевские наставники отрицали таинство брака, призывая своих единоверцев жить целомудренно.

В Норском монастыре Андрей был перекрещен по учению беспоповцев. Он хотел принять иночество и навсегда остаться в обители, но «по строгости тогдашних преследований на старообрядцев в названном монастыре не могли оставить его на всегдашнее жительство».

Поэтому Шутов перебрался в Москву и поступил на службу в контору ткацкой фабрики купца Федора Алексеевича Гучкова – родоначальника известной династии предпринимателей. Гучков был ревностным беспоповцем и попечителем Преображенского кладбища – всероссийского центра Федосеевского согласия.

В конторе Шутов дослужился до должности старшего приказчика, а затем служил казначеем на Преображенском кладбище. Здесь жила его супруга Ирина, также перешедшая в Федосеевское согласие. Здесь же она и скончалась в 1847 году.

Несколько раз Андрей Илларионович пытался оставить Москву и казначейскую должность ради уединенной жизни в удаленном монастыре. Но каждый раз федосеевцы уговаривали его возвратиться на Преображенское кладбище. Лишь в 1849 году он наконец-то смог оставить городскую суету и уехать в Норскую обитель, где принял постриг и был наречен Антонием.

В 1850 году Антоний перебрался в старообрядческий Войновский монастырь в Пруссии (ныне в Варминско-Мазурском воеводстве Польши). А через год – в скит близ села Климоуцы в Австрии. В этом селе, находящемся в двух верстах от Белой Криницы, произошло знакомство чернеца-беспоповца с иерархией Древлеправославной Церкви.

В Белокриницком монастыре проживал инок Павел (Великодворский, 1808–1854) – выдающийся церковный деятель, принимавший непосредственное участие в присоединении митрополита Амвросия к староверию. Антоний скоро познакомился с ним. Они часто беседовали о вечности православного священства и церковных таинств. Эти богословские разговоры убедили Антония в неверности беспоповского учения. И он пожелал присоединиться к Белокриницкой Церкви.

Когда об этом узнали федосеевцы, то напали на Антония, сняли с него рясу, крест, пояс и даже обувь, «всячески укоряя его, что он оставляет веру их, и даже устрашали его выдать на русской границе как русского беглеца». Чернеца в одной рубашке заперли в келье и держали под караулом.

 

 

Несмотря на это, Антоний сумел покинуть Климоуцы и уехать в Белокриницкий монастырь. В феврале 1852 года он присоединился к Церкви. Затем он был последовательно поставлен митрополитом Кириллом (Тимофеевым) в иподиаконы, в иеродиаконы и в священноиноки (иеромонахи).

А 160 лет назад – 3 февраля 1853 года – митрополит Кирилл рукоположил Антония в архиепископа Владимирского и всея Руси. Рискуя быть схваченным полицией, архиепископ вернулся на родину. Все российские старообрядческие священнослужители, кроме епископа Софрония, признали Антония своим верховным пастырем.

При владыке Антонии священство Белокриницкой иерархии распространилось по всей Руси, его признавали не только поповцы, но и беспоповцы, и члены синодальной Церкви. Это беспокоило царское правительство. «Раскольники» покушались на один из оплотов самодержавия – государственную Церковь!

Николай I не замедлил предпринять меры против Белокриницкой иерархии. Она была объявлена незаконной и самозваной. В официальных документах и прессе ее духовенство именовалось не иначе как «лжеепископами» и «лжепопами». Если же старообрядческие священнослужители попадали в руки российских властей, их ожидали тюрьма, каторга или ссылка.

Архиепископ Антоний был объявлен в розыск. За его поимку было обещано огромное вознаграждение – 12 тыс. руб. «Посему и явилось множество сыщиков, так что в одной Московской губернии их насчитывалось не менее 900 человек, которые почти все свои занятия оставили и заботились только о том, как бы изловить его».

Министерством внутренних дел «для отыскания и поимки лжеепископа Антония» был назначен чиновник особых поручений Алексей Стороженко. Он с размахом организовал охоту на архиерея, о чем свидетельствует, например, донесение Стороженко московскому военному генерал-губернатору от 21 июня 1857 года: «В скором времени буду иметь надобность в 20 казаках, 30 солдатах с ружьями и 20 полицейских нижних чинов, переодетых, с топорами и ломами. По невозможности определить часть города, в которой нужно будет произвести внезапный поиск, необходим чиновник полиции, который во время этих экспедиций обязан находиться при мне».

Антонию приходилось скрываться в деревнях, жить «под видом банкротства» в шалашах и сторожках, одеваться «в простую деревенскую одежду», ночевать на сеновалах и чердаках. Многажды на него устраивались облавы, его окружали полицейские, жандармы и казаки. Но он всегда избегал ареста. Для этого требовалась большая изобретательность. «Архиепископ делал такую предусмотрительность: намачивал платок в водке и клал его в карман. И когда на него нападали сыщики, он вынимал оный платок и натирал им свое лицо. Тогда сыщики, ощущая от него сильный запах водки, приходили в сомнение о его личности. А он, притворясь пьяным, с помощью извозчиков отбивался и избегал их рук».

Постоянно скрываясь от сыщиков, чиновников и полицейских, владыка Антоний совершал хиротонии и иноческие постриги, освящал походные церкви и тайные домовые храмы. Только в первые два года своего архиерейства он рукоположил 54 священника. По всей Руси им было учреждено 12 епархий, и для всех епархий были поставлены епископы. Сто пятьдесят лет назад, в 1863 году, определением Собора российских епископов Антоний был избран на святительский престол Москвы.

 

«Окружное послание»

 

В ту пору Церкви досаждали не только внешние репрессии, но и внутренние нестроения. Епископ Софроний отказался подчиняться архиепископу Антонию. Конфликт длился несколько лет. Софроний то жаловался на архиепископа Белокриницкой митрополии, то самовольно переходил из епархии в епархию, то подвергался запрещению, то примирялся с Антонием и снова получал в управление епархию. В конце концов в 1863 году Софроний был окончательно извергнут из сана. Но он не смирился и продолжал раздорническую деятельность, пока не умер в 1879 году, всеми оставленный и забытый.

Другим поводом для церковных нестроений стало «Окружное послание». Оно было составлено начетчиком Илларионом Кабановым, писавшим под греческим псевдонимом Ксенос (Странник). В 1862 году «Окружное послание» было издано от имени Духовного совета – постоянного совещательного органа при архиепископе Антонии.

Причиной издания послания стали «тетради некие лжесоставленные, не только Священному Писанию не согласные и здравому разуму противные, но и богохульного мудрования пренаполненные». Тетради распространялись среди староверов, производя немалый соблазн еретическим учением, изложенным в них.

Это учение заключалось в следующем: Христово священство пресеклось, новозаветный закон скончался, повсюду царствует антихрист, «который якобы восседает на престолах алтарей господствующей ныне в России Церкви», синодальная Церковь «якобы иному богу верует и поклоняется», не Богу Исусу Христу, а антихристу Иисусу. Относительно последнего утверждения следует заметить, что издревле в славянских книгах имя Спасителя писалось «Исус» (Iсусъ). При Патриархе Никоне это написание было заменено греческой формой «Иисус» (Iисусъ). Споры о том, как нужно писать и произносить имя Христово, стали одной из причин церковного раскола.

В «Окружном послании» об этом говорилось так: «Пишемое и произносимое нынешними греками и россиянами «Иисус» хулить не дерзаем и не нарицаем именем иного Иисуса и именем противника Христова, как некие беспоповцы зломудрствуют. Ибо ныне в России господствующая Церковь вкупе же и греческая под сим именем исповедует того же Христа Спасителя… И вся погрешность заключается только в приложении к имени «Исус» единой гласной буквы «и», ее же приложив, печатают и произносят «Иисус».

Призванное обличить ересь и объединить паству, «Окружное послание» стало причиной раздора. Некоторые верующие увидели в нем измену православию и заискивание перед официальной Церковью. Начались ожесточенные богословские споры. Увидев, какое смятение произвело послание, Духовный Совет был вынужден предать его уничтожению. Но это не решило проблему. Старообрядчество разделилось на сторонников «Окружного послания» (окружников) и его противников (противоокружников, неокружников).

Митрополит Кирилл никак не мог определиться, на чьей же он стороне, постоянно переменяя свое мнение. Поддерживая неокружников, он в 1864 году рукоположил епископа Антония (Климова), который должен был сменить на московском святительском престоле архиепископа Антония (Шутова). Но этого не произошло, новый архиерей не был признан большинством староверов и уклонился в раздор. Он стал основоположником параллельной (неокружнической) ветви Белокриницкой иерархии, последний епископ которой умер при советской власти.

Вынужденный вести постоянную полемику с неокружниками, беспоповцами и миссионерами синодальной Церкви, архиепископ Антоний держал при себе нескольких писцов, «пишущих по его приказанию ответы на разные вопросы в показание правильного существования святой Древлеправославной Церкви».

 

 

Для распространения среди паствы душеполезной литературы архиепископ Антоний заботился об учреждении типографии в одном из заграничных монастырей, поскольку в России это было запрещено. Архиепископ «постоянно, по мере своей возможности, приобретал всякие книги Священного Писания и церковных учителей», каковыми снабжал епископов, ревностных священников и благочестивых мирян. Множество рукописей и изданий он подарил обителям, «так что в некоторых монастырях из присылаемых им книг составились большие библиотеки, стоящие великой ценности».

Но архиерей жертвовал не только книги. Многие храмы и молитвенные дома он украсил иконами. Духовным лицам, оказавшимся в темнице или ссылке, Антоний посылал милостыню и через надежных ходатаев хлопотал перед властями об их освобождении. Сирот, оставшихся без средств после умиравших священников, архиепископ «пристраивал к хорошим местам для пропитания». Он помогал поповским вдовам и состарившимся или отставленным от службы клирикам.

Даже в немощи архиепископ не оставлял богослужения. Отслужив кряду около ста литургий, в ночь со 2 на 3 ноября 1881 года Антоний почувствовал «болезнь сердечную, какою он и прежде страдал весьма тяжко». Проболев несколько дней, соборовавшись и причастившись, архиерей скончался 8 ноября в 7 часов утра в Москве, в своей маленькой квартире на Пустой улице (ныне Марксистская). И был похоронен 10 ноября на Рогожском кладбище.

При жизни преследуемый властями, Антоний и после смерти не избежал репрессий. Его погребение прошло очень скромно. Тогдашними законами староверам запрещалось всякое «оказательство раскола». Очевидец похорон, купец Иван Иванович Шибаев с горечью писал: «Ни на дворе и тем более на улице не было никакого пения, и ни одного человека не было в каком-либо одеянии, и тем более священническом… Даже на могиле ни один священник не облачался в ризы, что крайне грустно и тяжело для старообрядцев, так как это действие законом дозволено всем иноверцам в России».


http://ng.ru/ng_religii/2013-03-05/7_hunting.html