Возвращаясь из глубинки в Москву, специально в день 30-ти летия трагической гибели о. Евгения Бобкова, прочитал в интернете воспоминания сыновей батюшки – отцов Сергия и Николы. Последние дни много размышлял об уникальной личности о. Евгения. Пришла такая мысль (я её озвучил на вечере): «Такие люди рождаются раз в столетие». За час до начала вечера позвонил о. Леонтий, пригласил (а я и так собирался). Радости не было конца. Ведь совсем недавно , позвонив ему , на другом конце провода услышал: «Говорить от болей долго не могу. Всему наступает конец». Ну и приуныл же я тогда…

У Старообрядческой Церкви много достойных пастырей – молитвенников и аскетов. Должным образом их поминают в соответствующие дни. Но ни один из них не удостоился такого уровня доброй памяти как трагически погибший о. Евгений. Динамичность, контактность, целеустремленность, принципиальность, обыкновение все делать с полной отдачей сил – эти его качества импонировали , были близки. Он не чуждался риска, когда это было оправдано. Был вхож в элитный круг мыслящих, активных религиозных людей времени так называемого застоя. Человек большой эрудиции, обладавший глубокими познаниями в самых разных сферах жизни, он был для этих людей лицом Старообрядчества. Это было неожиданно и необычно. Общение для него не было самоцелью, контактом ради контактов. Покойный о. Александр Мень рассказывал мне о том, как о. Евгений поднимал на этих неформальных посиделках вопрос о гонениях на старообрядцев. О своих контактах с о. Евгением я уже писал раньше – повторяться не буду. Для меня он из тех особых личностей, которым бы хотелось задать множество вопросов.

Хорошо подготовился к вечеру о. Виктор Жельцов – настоятель Покровского кафедрального собора. Он выступал первым. Когда батюшка читал свои записи, мелькнула горделивая мысль: «А вот мы будем выступать без всяких записей» (все последующие выступающие, кстати, если не считать некоторые тезисы у А.В. Антонова и о. Александра Панкратова, который зачитал три отрывка из личного дела (по линии Совета по делам религий) епископа Анастасия, в котором часто упоминался о. Евгений). О. Виктор (посвящен в стихарь в 1947 году) и о. Леонтий (посвящен в стихарь в 1945 году) – живая летопись старообрядчества нескольких последних десятилетий. Несмотря на свой почтенный возраст (а о. Леонтий и на серьёзные недуги) эти старцы поразительно бодры и энергичны.

Из выступления о. Виктора запомнилось, что после обличительных статей в «Комсомольской правде» не только отчислили с юридического факультета МГУ самого студента Бобкова, но и уволили с работы его родителей. Диплом юриста, однако, будущий о. Евгений сумел получить раньше своих сокурсников.

Как всегда ярким было выступление о. Леонтия Пименова (несмотря на некоторые затруднения в речи – батюшка недавно перенес инсульт). О. Леонтий отметил общительность о. Евгения, его способность находить общий язык с самыми разными людьми. Он не вступал сразу в полемику, а старался делать акцент на общих делах. Благодаря ему в обществе изменилось представление о таком богатыре духа, каким был протопоп Аввакум. В 1982 году - в год 300-летия сожжения протопопа Аввакума - о. Евгений инициировал проведение специального заседания в Пушкинском доме, посвященного этой дате. У него была задумка издать полное собрание сочинений Огнепального Протопопа – к сожалению, она не осуществилась. О. Леонтий выразил сожаление, что в предверии 1000-летия Крещения Руси Старообрядческая Церковь лишилась такого талантливого человека, каким был о. Евгений.

Тезка погибшего священнослужителя о. Евгений Чунин буквально опалил своей искренностью и открытостью. Раскрылся с неожиданной стороны. Батюшка поведал о неоценимой духовной помощи со стороны о. Евгения, о его задумках по открытию духовного учебного заведения, составлению Словаря о старообрядчестве. О том, как его, студента светского ВУЗа Ленинграда пытались завербовать «органы» (о. Евгений наглядно, в лицах соориентировал молодого человека как правильно поступить). Кстати, мои недоброжелатели не поверят, но это факт, скажу как на духу: меня ни разу не пытались завербовать ни в светском ВУЗе, ни в духовных школах. Подробно рассказал о. Евгений о драматических перепетиях отрытия старообрядческой церкви в тогдашнем Ленинграде (борьба продолжалась почти 50 лет). И здесь о. Евгений очень помог и заветная мечта старообрядцев, живших в северной столице, наконец, исполнилась. С грустью я вспомнил о наших усилиях по открытию сельских храмов в нескольких регионах страны. Пассивность местных жителей, их тяжесть на подъем сильно удручали.

Как всегда очень эмоционально выступал А.В. Антонов. В ответ – живая реакция зала. Многое из его выступления мне приходилось слышать и ранее. Александр Васильевич поведал, что в течение полутора лет , до крещения его о. Евгением, он переживал духовный кризис. Ничего «предметного», как он выразился, на его вопрошания никто, кроме о. Евгения, тогда сказать ему никто не мог.

Солидным и взвешенным было выступление о. Александра Панкратова. Он, в частности, на примере о. Евгения, отметил важность получения светского образования для успешного свидетельства миру о Христовой Истине.

Завершился вечер краткими выступлениями отцов Сергия и Николы Бобковых и заключительным словом митрополита Корнилия.

Не менее интересной была фотовыставка о жизненном пути о. Евгения. Экскурсоводом по ней был о. Леонтий. Поразила цепкая, несмотря на серьёзный недуг, память батюшки. Уверенно он называл имена и фамилии, изображенных на фотографиях людей и даты событий. Вот фотография группы солдат-срочников в городе Черняховске Калининградской области. У меня было смущение от вида солдата с грубоватым мясистым лицом. Неужели это будущий о. Евгений? Когда я вторично, уже сам, прошелся по фотовыставке, оказалось, что Евгений Бобков на фотографии крайний не слева, а справа – с худощавым, с тонкими чертами лицом. О.Леонтий еще раз отметил, что в отличие от многих, в том числе и его, Евгений Бобков никогда не брился (кроме, конечно, времени службы в армии). Фотография, на которой диакон Евгений Бобков вместе с диаконом Александром Свистуновым напомнила известную картину «Философы» (на ней были изображены Булгаков и Флоренский). Фотовыставка отразила широкую панораму контактов о. Евгения – с безпоповцами, беглопоповцами, иерархами РПЦ МП, представителями научной общественности. Обратил на себя внимание диплом Евгения Бобкова об окончании средней школы – в нем сплошь пятёрки. Стенд с публикациями в газетах начала 60-х годов. Одна из публикаций называлась так: «Пока не поздно уйди от них!» (Открытое письмо Евгению Бобкову). Рассматривая фотографию, на которой было много знакомых мне лиц, я вздрогнул: «У одного из изображенных на фото в прищуренном взгляде затаилась хитринка, гордая осанка выдавала наличие особых амбиций. Рядом же был совершенно «Божий человек» - будущий митрополит Алимпий. Вот, как оказывается, фото может выявить сущность человека! (дай Бог ошибиться). Заканчивая экскурсию по фотовыставке, о. Леонтий подробно рассказал о дне трагической гибели о. Евгения. Митрополит Корнилий, видя как я скрупулёзно всё записываю, заметил: «Ну теперь выйдет очередной том Ваших воспоминаний».

Прошедшее мероприятие, безусловно, было особым, наверняка открывшим ряд ему подобных . Дай Бог здравия его организаторам и всем выступившим! На первом этаже Дома причта восхитили прекрасные фелони и стихари – экспонаты уже другой выставки. Выходя из Дома причта, про себя отметил: «Древлеправославие на подъёме , пассионарный всплеск налицо». В тон этому впечатлению – захватывающая дух панорама комплекса Духовного Центра РПСЦ , смотревшегося в мириадах кружащихся серебристых снежинок как великолепный таинственный Китеж-град.