Недавно на сайте «Самарское староверие» появился материал настоятеля храма РПСЦ в Великом Новгороде иерея Александра Панкратова «Заметки на полях статьи Р. А. Майорова «Внутренний мир петербургского единоверческого священника Иоанна Верховского».

 

Честно скажу, что данная статья вызвала у меня некоторое удивление. Дело в том, что за три дня до этого отец Александр позвонил мне на мобильный телефон и попросил прислать ему мою статью, так как у некоторых людей возникли вопросы по ней, а сборник, в котором была напечатана эта статья, до Новгорода еще не дошел. Я, конечно же, сразу выслал статью, написав, что с удовольствием отвечу на любые вопросы, которые могут возникнуть… Вопросы, как я думал, научного плана… Однако прошло несколько дней, и я получил на электронную почту без каких-либо пояснений «Заметки…», а через несколько часов они появились на «Самарском староверии».

 

Посмотрев критические замечания отца Александра, я с удивлением обнаружил, что в статье отсутствуют какие-либо научные замечания, но содержится критика моих (вернее, якобы моих) экклезиологических взглядов и обвинение меня в единоверческом, или, иначе, «верховском» уповании.

 

Многие христиане нашей Церкви, прочитав «Заметки…», советовали мне не отвечать на них, говоря, что все и так уверены в истинности моего упования, однако, поскольку обвинения были опубликованы в интернет-СМИ, я посчитал необходимым ответить на них в сети.

 

* * *

 

Для начала позволю себе привести некоторые общие данные о статье «Внутренний мир петербургского единоверческого священника Иоанна Верховского». Статья эта сугубо научная и имеет подзаголовок «Попытка исследования психологического портрета», т. е. она является исследованием в области исторической психологии, а не богословия. Опубликована она в сборнике IX Международной научной конференции «Старообрядчество: история, культура, современность», являющейся крупнейшим форумом по истории и культуре старообрядчества. Хочу особо подчеркнуть – СВЕТСКИМ форумом. На светскости форума неоднократно настаивали как ученые, так и представители других старообрядческих согласий (например, в 2007 году поморцы прямо заявили, что откажутся участвовать в последующих конференциях, если они будут проводиться одним согласием).

 

Вопреки информации, приведенной отцом Александром, я присоединился к Русской Православной старообрядческой Церкви не «около трех лет назад», а менее двух лет назад (даже если брать за дату присоединения оглашение, то два года будет только в феврале 2011 года). Основа статьи была написана до моего присоединения, и она состоит из материалов моей кандидатской диссертации, защищенной в 2008 году. Впрочем, перед тем как представить доклад на конференцию в Великом Новгороде, материал был мною переработан. При этом объем изначального материала был значительно сокращен в связи с тем, что для публикации в сборнике было отведено строго определенное количество страниц. В связи с этим о многих моментах в статье говорится кратко, без пространных комментариев.

 

 

* * *

 

 

Итак, обратимся к критике, изложенной в «Заметках…». Первая претензия отца Александра касается фразы «Как в нем уживались служение Духу и усердное исполнение обряда, характерные для старообрядчества?». Из этой фразы священник делает вывод, что, по моему мнению, якобы, это «суть вещи противоположные».

 

Человек, не знакомый с проблематикой богословских споров XIX – XX веков, возможно, мог бы понять мою фразу в подобном ключе. Но не стоит забывать, что мы ведем речь о священнике господствующей церкви XIX века и разбираемая статья посвящена его «внутреннему миру», а соответственно, кажущееся противоречие – не плод нашего вымысла, а реальная конструкция, существовавшая в голове Верховского. Именно с такими конструкциями зачастую и работает исследователь, берущийся за составление психологического портрета того или иного исторического персонажа. Для ученого тут не суть важно, было ли такое противоречие реально, или же перед ним мифологема, возникшая в голове исследуемого героя. Так же, например, историки, работающие над изучением общественных мифов, далеко не всегда пишут в своих работах о реальном ходе исторических событий, их более интересует сам миф, его распространение, трансформация и т. д. Так что в данном случае речь идет о том, как решал ДЛЯ СЕБЯ вышеприведенный вопрос отец Иоанн, а не стоит ли такая проблема для старообрядческого священника. На то, что идеи отца Верховского не всегда соответствовали традициям старообрядчества, мною в статье было указано.

 

Далее отец Александр пишет, что из третьего абзаца «явствует, что «евангельская справедливость», оказывается гораздо важнее…, чем формальное выполнение канонов». Однако если внимательно прочесть этот абзац, то из него явствует совсем не это, а то, что так считал отец Иоанн. Незаметно отец Александр переносит взгляды исследуемого героя на автора статьи! Неужели если бы статья описывала взгляды какого-нибудь полевого командира и в ней излагалась бы его система ценностей, то автора можно было бы обвинить в ваххабизме!!!

 

В качестве примера того, как отец Верховский понимал это «превосходство» «евангельской справедливости» над «формальным выполнением канонов», излагается история приема отца Иосифа Овербека. Почему отец Александр пишет, что она излагается «в качестве «положительного (!) примера», мне не понятно. Современный ученый не обязан давать оценку описываемому им мировоззрению, писать, что в этом мировоззрении хорошо, а что плохо. Подобный менторский тон был бы проявлением непрофессионализма.

 

В моей кандидатской диссертации, где дискуссия, посвященная отцу Овербеку в Санкт-Петербургском отделении Общества любителей духовного просвещения, рассматривалась подробно, излагался и старообрядческий взгляд на вопрос (Майоров Р.А. Единоверие и лидер его соединенческого направления второй половины XIX века священник Иоанн Верховский. Дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук : 07.00.02. М.:МПГУ,2008.-С.143). В разбираемой же статье меня интересовал только взгляд Верховского на эту проблему.

 

Если отца Александра интересует моя личная (не относящаяся к науке) точка зрения по вопросу о возможности брака отца Иосифа Овербека, то могу сообщить, что, даже будучи единоверцем, я не разделял позиции Верховского по этому вопросу. По моему мнению, отца Овербека надо было принимать первым чином, позволить ему вступить в брак, а уж потом ставить его в священники.

 

Еще более непонятно, каким образом из изложения взглядов Верховского на белокриницкую иерархию следует «вопрос о личном уповании автора: староверческое оно или, если можно так выразится, «верховское». Отец Александр почему-то считает, что я должен был расписать несоответствие взглядов Верховского позициям старообрядцев белокриницкого согласия, но такая задача при написании данной статьи не ставилась, и, соответственно, подобный анализ здесь был бы неоправдан.

 

Вместе с тем считаю необходимым отметить, что отец Александр ошибается, когда пишет, что «вопрос наличия/отсутствия, так сказать, физического апостольского преемства рукоположений его (Верховского – Р. М.) не интересовал вовсе, видимо, как «неважный». Отец Александр приводит ссылку на работу свт. Арсения Уральского «Другопреемство рукоположения, нисходящего от святых апостолов в старообрядствующей иерархии», однако не стоит забывать и о другом труде святителя, в создании которого отец Иоанн Верховский принимал серьезное участие. Речь идет о работе «Истинность старообрядствующей иерархии противу возводимых на нее обвинений». Несмотря на то, что об этом часто забывают, существует немало свидетельств, доказывающих участие отца Иоанна в работе над этим трудом. Так, в предисловии к уральскому изданию «Истинности…» написано, что священноинок Арсений собрал для книги материал и составил ее черновой вариант, а литературной обработкой труда занимался именно иерей Иоанн (Арсений Уральский, еп. «Истинность старообрядствующей иерархии противу возводимых на нее обвинений». Уральск, б. г. С. [1]).

 

Знаменитый оппонент Верховского инок Пафнутий Овчинников даже издал разбор этой книги, на обложке которого значилось «Истинность старообрядствующей иерархии». Сочинение Швецова и Верховского; разбор его, сделанный Пафнутием» (Пафнутий (Овчинников), инок. «Истинность старообрядствующей иерархии». Сочинение Швецова и Верховского; разбор его, сделанный Пафнутием». М., 1886).

 

Участие Верховского в создании «Истинности…» показывает, что, несмотря на свой ответ Т. И. Филиппову, фрагменты которого были приведены мною в статье, Верховский отнюдь не считал вопрос апостольского преемства праздным. Между строк замечу, что позиция Верховского, признававшего благодатность белокриницкой иерархии, - это для священника господствующей церкви в XIX веке уже большой прогресс.

 

Далее отец Александр рассуждает о фразе «для Верховского важны каноны, но они должны подчиняться божественному, духовному началу в Церкви». Отец Александр указывает, что они и так подчиняются. Но разве не знаком священник с ситуацией, когда каноны воспринимаются некоторыми псевдоревнителями «мертво», отрешенно от контекста, в котором их принимали соборы. Именно в связи с таким формализмом отец Иоанн пишет: «Когда буква канона не исполнена, этот буквенник, ригорист и гаситель возмущается и поднимает шум, буква исполнена – и он спокоен, хотя этой верностью букве извращена самая цель установления». Думаю, отцу Александру хорошо известны подобные персонажи, регулярно возмущающие спокойствие на некоторых интернет-форумах. Именно в таком контексте отец Иоанн обличал обер-прокуроров Св. Синода графа Д. А. Толстого и К. П. Победоносцева. И напрасно отец Александр боится, что «не очень сведущий читатель может сделать вывод, что все, выступающие за строгое соблюдение правил «Кормчей», уподобляются названным чиновникам». Возможно, совсем необразованный человек и может так подумать, но разве на такого читателя рассчитан научный сборник «Старообрядчество: история, культура, современность», вышедший тиражом в 300 экземпляров?

 

По мнению отца Александра, «немало здесь (в анализируемой статье – Р.М.) и других странностей». В качестве такой странности он приводит пример того, как Верховский в молодости «испортил себе дикцию и походку». Отец Александр почему-то считает, что этот факт я привожу в качестве «добродетели» отца Иоанна. В тексте же отсутствует положительная или отрицательная оценка этого факта, он лишь приведен как достаточно яркая характеристика личности Верховского. Также непонятно, почему в научной статье должна быть оценка факта, что Верховский был «своего рода харизматом». Данная фраза приведена мною именно в качестве вывода к многочисленному фактическому материалу, писать же в научной работе, хорошо это или плохо, было бы крайне странно.

 

Вызывает удивление критика отцом Александром упоминания о том, что пение в Николо-Миловской церкви, где настоятельствовал отец Иоанн, было «скорым», а «протяжность считалась проявлением непрофессионализма». Разумеется, в приведенном контексте речь идет не о введении Верховским никонианских новин, а об одной из традиций знаменного пения. Ведь ни для кого не секрет, что в разных старообрядческих приходах скорость и манера пения могут быть разными и пение, например, у московских старообрядцев значительно отличается от пения у липован. (Я уж не говорю об отличии между наонным и наречным традициями пения.) Последнее же возражение отца Александра видится особенно странным.

 

Непонятно, каким образом моя фраза «Все эти факты разрушают созданный миссионерами миф о Верховском как о «раскольствующем» пастыре и, напротив, показывают, что в ряде вопросов священник расходился с традиционной старообрядческой экклесиологией» дала ему возможность утверждать, что «написавший сие считает староверческие взгляды расколом и стремится «реабилитировать» о. Иоанна в глазах «правоверных» новообрядцев». Хочу обратить внимание отца Александра на то, что слово «раскольствующий» взято в кавычки, так как является характеристикой, данной Верховскому миссионерами. Реабилитация же или обвинение отца Иоанна выходит за рамки научного исследования. Из моей фразы вытекает только то, что миссионерская позиция не была справедлива в отношении Верховского, а уж хорошо это или плохо – читатель сам должен сделать вывод исходя из своего мировоззрения.

 

Завершая разбор критики отца Александра на мою статью, хочу еще раз подчеркнуть, что данная статья является научным исследованием, подготовленным для светского сборника, и богословский анализ в ней принципиально не был предусмотрен.

 

Отвечая отцу Александру на вопрос о моем уповании, хочу засвидетельствовать, что остаюсь верным учению Святой Церкви, к которой я присоединился около двух лет назад, и не разделяю тех взглядов отца Иоанна Верховского, которые расходятся с церковным учением. Особенно хочу подчеркнуть, что на своих занятиях я не допускаю каких-либо высказываний, отличных от мнения Святой Церкви, так как считаю преподавательскую деятельность крайне ответственной.

 

Майоров Роман Александрович (Москва),

кандидат исторических наук,

доцент кафедры гуманитарных технологий и профильных дисциплин Российского Нового университета,

преподаватель Московского старообрядческого духовного училища РПСЦ