В нынешнем году исполняется сто лет со дня кончины епископа Арсения (Швецова), выдающегося иерарха Русской Православной Старообрядческой Церкви, талантливого писателя, непобедимого полемиста и неутомимого проповедника «древлего благочестия».

«По Спасовой милости»

Во Владимирской губернии издавна проживали многочисленные староверы-беспоповцы Нетовского согласия. Они верили, что со времен Патриарха Никона на земле нет ни истинной Церкви, ни истинного священства, ни истинных таинств.

Писатель Владимир Павлович Рябушинский, представитель знаменитой старообрядческой династии промышленников, верно заметил: «Нетовщина является пределом религиозного отчаяния, до которого доходит русский человек». Этим объяснялось религиозное безразличие нетовцев: большинство из них считалось членами официальной Синодальной Церкви. Они посещали ее храмы, крестили здесь детей, но дома молились по старопечатным книгам, а умерших хоронили на особых кладбищах. Себя нетовцы называли «спасовцами», ибо надеялись спастись лишь «по Спасовой милости».

В 1840 году в нетовской деревне Ильина Гора Вязниковского уезда Владимирской губернии у крестьянина Василия Швецова родился сын Анисим. Грамоте его по-домашнему обучали старики-беспоповцы, а в десять лет мальчика отдали на три года в казенное училище, где он учился лучше всех, ежегодно получая похвальные листы. Окончив училище, Анисим продолжал ходить к старикам, изучал их жизнь и года через два стал их лучшим учеником. Стараясь никогда не быть праздным, в поле и на сенокос он брал книгу и четки и, если нельзя было читать, молился.

Но такая жизнь не устраивала отрока, он жаждал иноческих подвигов и просил старцев благословить его на житье в уединенной келье по примеру древних пустынников. Старцы согласились, рассчитывать же на одобрение домашних Анисим не мог и надумал тайно уйти из семьи. Но ему не хотелось покидать дом, не спросившись у родителей, без благословения которых он и воды не пил.

Как-то в сенокос юношу послали отвести домой лошадь. Он решил воспользоваться этим случаем, чтобы уйти к отшельникам. Налив кружку квасу, он подошел к матери, прибиравшей на кухне, и сказал: «Матушка, благослови Христа ради!» Глянув на кружку в руках сына, женщина ответила: «Бог благословит». Анисим вышел в сени, поставил кружку и с родительским благословением отправился к старцам, которые проводили его в лес. Здесь юный подвижник поселился в землянках у беспоповских иноков.

Когда дома хватились Анисима, решили, что он ушел к старикам: он и раньше уходил к ним на несколько дней. Прошла неделя, а юноша не возвращался. Швецовы пошли к старцам, но те сказали, что у них нет Анисима. Огорченные родители, не зная, куда делся сын, подумали, что он утонул в реке Клязьме.

Прошло около года, юноше стало жалко родителей, и он решил посмотреть, что делается дома. Благословившись у пустынников, Анисим отправился в деревню. Увидев, что все живы и заняты обычными делами, он пошел назад. Но навстречу ему попалась соседка, признавшая Анисима.

Она поспешила к Швецовым и рассказала, что видела их «утопленника». Мать кинулась догонять и долго бежала за сыном, плача и крича. А тот шел и не оглядывался. Но, поняв, что мать задыхается и отстает, пожалел ее и остановился. Бедная женщина нагнала сына, бросилась к нему на шею и зарыдала: «Пойдем домой! Теперь никуда не пущу!» Анисим упрашивал отпустить его к отшельникам, но мать была неумолима, и он возвратился в отчий дом.

«Вам его не победить!»

Когда пришло время сыну служить в армии, Швецовы, как тогда было принято, наняли «охотника», согласного за вознаграждение идти за Анисима в солдаты. «Охотник» запросил столь большую сумму, что семье пришлось влезть в долги, которые надо было отработать. Для этого Анисим поступил судовым приказчиком к своим землякам, уроженцам Ильиной Горы, купцам Першиным, занимавшимся хлебной и рыбной торговлей.

Братья Дмитрий, Федор, Никола и Александр Першины были нетовцами, но формально считались членами Синодальной Церкви. Лишь в 1864 году по настоянию своей матери Ирины Лукиничны они заявили о выходе из официального исповедания и переходе в старообрядчество. У себя дома, в уездном городке Коврове, Першины пользовались исключительным влиянием и авторитетом.

Братьям принадлежала великолепная библиотека, которой мог пользоваться и Анисим Швецов. Изучая богословские труды, он пришел к мысли, что беспоповское учение о прекращении священства ложно. Тогда юноша стал молиться, чтобы Бог наставил его на путь спасения.

Однажды кто-то из братьев поехал в Москву и взял с собою Анисима. В городе купец отправился по своим делам, а приказчик пошел смотреть город и разыскивать истинное священство. Случайно ему указали квартиру архиепископа Антония (Шутова), главы Старообрядческой Церкви Белокриницкой иерархии. Тот принял молодого человека и побеседовал с ним о старообрядческом священстве. Эта беседа произвела на Анисима сильное впечатление. В Ковров он вернулся убежденным сторонником Белокриницкой иерархии и начал писать книгу «История о существовании священства в христианской Церкви».

Хозяева, увидев перемену в приказчике, стали говорить Анисиму, что нынешнее священство неистинно. А он уверял их, что по Писанию священство вечно и ныне содержится именно в Старообрядческой Церкви. Слушая эти споры, Ирина Лукинична качала головой и говорила сыновьям: «Анисим больше вас знает, и вам его не победить!»

В 1865 году, когда долги у Першиных были отработаны, Швецов немедленно поехал в Москву к владыке Антонию, который предложил ему остаться в качестве письмоводителя. Анисим согласился и прожил при архиепископе 16 лет.

Швецов не любил тратить время попусту и часто повторял: «Время наше дорого, не беречь его худо, а во зло употреблять еще хуже того». Живя в Москве, он усердно изучал историческую и богословскую литературу из обширной библиотеки архиепископа, учился греческому языку и русской грамматике. Занятия отвлекали молодого человека от мирских соблазнов. Он вспоминал: «Я по прибытии в Москву боролся со страстью плотской. Как освободится от усильной работы ум, то приходила мысль жену понять. А как займется чем, так радовался тому, что нет семейных от сего отвлечений».

Благодаря обширным познаниям Анисим Васильевич скоро выдвинулся в ряды первейших проповедников и защитников старообрядчества. А благочестивая жизнь стяжала ему всеобщее уважение. Все силы он отдавал проповеди вечности священства. Проповедовал и у себя на родине, но соседи и даже родные считали Анисима совсем погибшим, говорили, что он ушел в какую-то новую веру. Лишь после того, как сын свозил родителей в Москву и показал старообрядческое духовенство, они признали Белокриницкую иерархию. Постепенно нетовцы Ильиной Горы приняли священство. Образовался новый приход, в котором усердием Швецова был выстроен деревянный Троицкий храм.

Теолог, апологет и диалектик

В 1881 году скончался владыка Антоний, памяти которого Швецов посвятил сочинение «Жизнь и подвиги архиепископа Антония». А в 1883 году по благословению нового архиепископа Савватия (Левшина, 1825–1898) Анисим Васильевич выехал за границу, в старообрядческий Никольский монастырь в Мануиловке (Румыния), для организации типографии – в России староверам запрещалось печатать книги. Здесь он издал свой труд «Истинность старообрядствующей иерархии».

В ту пору издание староверческих книг считалось уголовным преступлением. Требовалось немалое мужество, чтобы с помощью печатного слова проповедовать «древлее благочестие». Однако Арсений продолжал писать и печатать свои труды. Он также принимал участие в богословских диспутах с представителями Синодальной Церкви и разных старообрядческих согласий. В марте 1886 года такой диспут состоялся в Санкт-Петербургской духовной академии в присутствии многочисленных студентов, преподавателей и инспектора академии, архимандрита Антония (Вадковского).

Одна из столичных газет писала об этом событии: «Оказалось, что Швецов… человек прежде всего умный и тонкий, диалектик, много изучавший занимавшие его интересные религиозные вопросы. Он, например, знает в совершенстве два древних языка и два новых, проштудировал все системы русских богословов, знаком и с иностранными богословскими сочинениями, прекрасно знает церковную историю, а что касается древних святоотеческих писаний, то он здесь положительно как дома. После беседы по приглашению студентов собеседники прошли в столовую, где за чаем продолжался обмен мыслей по затронутым вопросам».

Отец Арсений много путешествовал, объезжая с миссионерскими целями Поволжье, Урал и Малороссию. Во время одной такой поездки по Черниговской губернии в сентябре 1890 года проповедник был арестован и заключен в тюрьму за «явное оказательство раскола».

В темнице его держали под строжайшим надзором как опасного преступника. Но он не унывал: «Не бойся судов, ибо кого из святых не судили? Когда и Сам Начальник нашей веры Христос осужден был без правды. Но бойся, как бы в чем не прегрешить пред Богом. Но если совесть не зазрит в этом, то уповай на Бога – не будешь навсегда забвенным от Него. Посудят, посудят да и бросят».

Из тюрьмы миссионер был освобожден под денежный залог лишь весной 1891 года. Он поселился в Нижнем Новгороде, продолжая ученые занятия и собирание библиотеки, которая в 1892 году насчитывала 664 тома. Он не только приумножал свои знания, но и охотно делился ими. Учениками и сподвижниками Арсения были знаменитые апологеты «древлего благочестия» Федор Мельников и Иван Усов (в иночестве Иннокентий).

«Страшусь тяжести бремени сего»

В 1897 году скончался старообрядческий епископ Уральский и Оренбургский Виктор (Лютиков). Уральские казаки единогласно выбрали кандидатом на овдовевшую кафедру отца Арсения. Архиепископу Савватию было подано прошение: «На вдовствующую нашу епархию мы, ниже подписавшиеся представители от городов Уральска, Оренбурга, Илека, Гурьева и с прочими весями, единогласно при собраниях народа избрали известного нам со всех сторон, полезного в наш край… Арсения Швецова».

Архиепископ выразил соизволение на хиротонию. А отец Арсений смиренно согласился удовлетворить просьбу уральцев. В одном письме он признавался: «Я радуюсь и благодарю Бога за великий дар Божий, мне порученный, но и страшусь тяжести бремени сего, ибо при непослушании многих слову Божию и зависти противу сего врагов наших как бы не сделаться и здесь посмешищем людским, а в день суда Божия – неключимым рабом Праведного Судии».

По единодушному согласию всех старообрядческих иерархов и по благословению владыки Савватия епископы Иоасаф Казанский и Кирилл Нижегородский рукоположили отца Арсения в архиерейский сан в октябре 1897 года в селе Елесино (Нижегородская обл.).

Деятельность епископа Арсения была весьма плодотворна. В 1898 году, после ухода на покой владыки Савватия, он был избран местоблюстителем Московской Архиепископии. При его ближайшем участии в 1898 году состоялось избрание и возведение на московскую кафедру архиепископа Иоанна (Картушина, 1837–1915). Владыка Арсений содействовал налаживанию ежегодного созыва Освященных Соборов и также был учредителем ежегодных Всероссийских съездов старообрядцев. Его стараниями в 1903 году был поставлен нижегородским епископом его лучший ученик Иннокентий (Усов, 1870–1942).

У владыки Арсения не было ни минуты свободного времени. Зиму и лето, день и ночь он был занят церковными делами. Каждый год он объезжал свою обширную епархию, посвящая этим поездкам целые месяцы. Кроме того, ему приходилось временно управлять Нижегородской и Саратовской епархиями. Много сил отнимало ведение обширной переписки и сочинительство. «Как писатель он очень плодовит и разнообразен. Нет, кажется, ни одного вопроса, важного для старообрядчества, которого бы уральский епископ не коснулся» (В.П.Рябушинский).

При этом архиерей старался следить за книжными новинками. Например, выписал от Л.Н.Толстого книги «Изложение Евангелия» и «Царство Божие внутри нас». Впечатлением от них епископ поделился в одном письме: «Помаленьку ознакомлюсь с его взглядами, чисто антихристовыми, даже и читать отвратительно. Христос не признается Богом, но каждый человек может быть таким же по всему, как и Христос. И чудес никаких не признает, не знаю, как объяснит Воскресение Его – еще не дочел».

В 1906 году, после дарования старообрядцам свободы вероисповедания, по благословению владыки Арсения в городе Уральске (ныне Казахстан) была организована первая в России легальная староверческая типография. Сам архиерей принимал активное участие в ее работе. Он готовил книги к изданию, иногда правя опечатки в старомосковских богослужебных текстах по западнорусским книгам.

Это вызывало нарекания со стороны некоторых «ревнителей», объявивших владыку Арсения еретиком и «книжным реформатором наподобие Никона». Иногда дело доходило до того, что епископу грозили лишением сана. По этому поводу он писал: «Мне сану не жаль, только не желательно, чтобы свои поставили на меня клеймо еретика. Но что же делать? И Христа свои же нарекли злодеем».

Эти обвинения удручали архиерея и подрывали его здоровье. Но, несмотря на крайнюю слабость, он не оставил церковные дела. В последний год жизни владыка Арсений совершил многотрудную пастырскую поездку. После Пасхи 1908 года он выехал из Уральска в Саратовскую епархию, а потом отправился по приходам Уральской епархии и проехал более 1000 верст на лошадях. Затем поехал в Москву на Освященный Собор, оттуда – во Ржев и Нижний Новгород. Из Нижнего снова отправился в Саратовскую епархию и вернулся домой только в конце лета.

Вскоре владыка Арсений заболел. Но и в болезни он не оставлял управления епархией, продолжал переписку. За пять дней до кончины он так наставлял в письме молодого священника: «И хороший дом не сразу отстраивается. А вы поставлены строителями к самому наилучшему дому – Церкви Божией. Посему и нужно не торопясь устраивать его, только бы в конце выходило хорошо». Почувствовав приближение смерти, епископ соборовался, причастился и тихо скончался ранним утром 10 сентября. Его смерть оплакивало все староверие.

После кончины архиерея оказалось, что его имущество состояло из одной библиотеки, им собранной и стоящей более 10 тысяч рублей. Денег же не осталось. Хотя благотворители немало жертвовали епископу, он раздавал все деньги бедным приходам и неимущим священникам.