На северо-востоке Москвы, в районе Преображенской заставы, есть бывшая старообрядческая богадельня, при ней – огромное кладбище. И сегодня здесь рядом существуют несколько старообрядческих течений (согласий). Их объединяет общая принадлежность к беспоповскому толку. Старейшая община старопоморов-федосеевцев вот уже более трех столетий не имеет в своей среде духовенства. В этом отличие Преображенской слободы от Рогожской, которая является центром Русской Православной Старообрядческой Церкви, имеющей с 1848 года свою собственную иерархию священнослужителей.

Разделение старообрядцев на поповцев и беспоповцев началось уже в конце XVII века, когда практически не осталось священников, принявших сан до никоновских богослужебных реформ, и не было «неповрежденных в вере» епископов, которые могли бы рукоположить новых клириков. Перед староверами возник вопрос: как быть без иерархии, как совершать таинства? Беспоповцы не приняли нового духовенства и в результате остались без епископов и священников. Они были вынуждены отказаться и от таинств (кроме крещения, которое могут совершать и миряне).

Федосеевское согласие возникло в конце XVII – начале XVIII века. Его последователи обосновались в Москве возле Преображенской заставы на берегу реки Хапиловки. В конце XVIII века Преображенское кладбище становится административным центром этого крупнейшего в свое время беспоповского старообрядческого согласия. Об истории федосеевского согласия и его вероучении корреспондент «НГР» побеседовал с управляющим делами общины Андреем Петровичем Щегловым.

– Расскажите, пожалуйста, об истории общины беспоповцев-федосеевцев. Каким образом она выделилась среди других старообрядческих толков и согласий?

– Старопоморы-федосеевцы – христианское общество, строго придерживающееся древних преданий Святой Соборной и Апостольской Церкви. Старопоморское согласие возникло после раскола Русской Церкви, вызванного еретической деятельностью Никона. Обиходное название «федосеевцы» дано по имени Феодосия Урусова, потомка древнего и славного боярского рода, большого ревнителя христианских обычаев. Будучи «никонианином», Феодосий обратился к вере своих христианских предков и в наступившие смутные антихристовы времена смог свидетельствовать об истине древлеправославия.

Одним из крупнейших духовных центров староверия было и по сей день остается Преображенское кладбище в Москве. Название «Преображенское кладбище» имеет обиходный, простонародный характер. Настоящее название в императорские времена звучало так: «Преображенский богаделенный дом», то есть богадельня – приют для немощных, больных и несчастных. Синодальное духовенство запрещало называть старообрядческий центр «монастырем» – отсюда «богаделенный дом» и кладбище при нем. Основателем этого духовного комплекса в селе Преображенском был знаменитый старообрядец Илья Алексеевич Ковылин (Кавылин).

– Нельзя ли подробнее рассказать об этой исторической личности?

– Ковылин родился 20 июля 1731 года в Костромской губернии в семье крепостных крестьян. Благодаря своим природным дарованиям, ловкости и деловитости он сумел выбиться в люди, купить себе вольную и стать купцом 1-й гильдии. В Москве Ковылину принадлежали большие кирпичные заводы на Введенских горах между Семеновской и Преображенской заставами. Здесь-то он и познакомился с московскими староверами-федосеевцами, тайно молившимися на берегу реки Хапиловки недалеко от села Преображенское (ныне речка заключена в подземную трубу). Община христиан старопоморского согласия была небольшая – всего два десятка человек. Принадлежа от рождения к никонианам, Ковылин в результате бесед со староверами пришел к осознанию истинности древлеправославия. В январе 1768 года он принял христианское крещение в Хапиловском пруду и получил при крещении имя Василий.

Наступил страшный для жителей Москвы 1771 год. В городе и его окрестностях внезапно разразилась эпидемия чумы. Ежедневно умирали сотни людей. Городские власти были не в силах не только бороться с болезнью, но даже убирать умерших, а тем более лечить больных. Москвичи, боясь заразиться, бросали свои дома и имущество и разбегались, кто куда мог. Необходимо было устраивать вокруг Москвы карантины, чтобы эпидемия не распространилась на всю Россию…

Тут пришли на помощь московские купцы-староверы, всегда занимавшиеся благотворительностью. Вместе с другими старообрядцами федосеевского согласия предложил свою помощь и Илья Алексеевич Ковылин. Он явился к московскому генерал-губернатору и испросил разрешения на устройство карантина в Преображенском на Земляном валу «на свой кошт». Получив разрешение на постройку карантина и больницы, Ковылин арендовал у крестьян села Черкизова землю, через которую проходила дорога из Москвы во Владимир, поставил на ней заставу и стал задерживать всех, кто хотел выйти из Москвы. Для приема больных сначала были временно разбиты палатки, а с наступлением холодов на их месте появились первые постройки. На Хапиловском пруду (впоследствии засыпанном властями) была устроена крестильня, где по древлеправославному чину совершались христианские крещения.

А в Москве в это время творилось нечто невообразимое: люди умирали от голода и чумы без ухода и присмотра. Пьяные фурманы (извозчики) в дегтярных рубашках ездили по улицам города, особыми железными крюками собирали мертвых и на телегах свозили на кладбище. Здесь покойников сваливали, словно скот, в общую яму и даже не удостаивали какого-либо церковного отпевания…

Известия о федосеевской богадельне достаточно быстро разлетелись по всей Москве. Народ повалил толпами в Преображенское. Обитель постепенно расширялась, и Илья Ковылин начал проповедовать, что мор 1771 года был послан Богом в наказание за отступление русских людей от древлеправославия. Община стремительно росла. К 1825 году их численность за счет присоединения местных жителей достигла 12 тысяч прихожан и 2 тысячи призреваемых. Стараниями Ковылина были основаны северный (мужской) и южный (женский) монастыри. Чтобы добиться полной независимости обители от духовных властей, Илья Алексеевич в феврале 1809 года отправился в Петербург. Вскоре был издан новый указ, которым Преображенское кладбище освобождалось от опеки со стороны Духовной консистории, преображенцы сами выбирали попечителей и были полностью автономны в своей внутренней жизни. С этим радостным известием Ковылин поспешил в Москву. Но ему было не суждено воспользоваться преимуществами полученной свободы: в дороге он простудился и в родную обитель прибыл уже тяжело больным. 21 августа 1809 года он отошел к Богу.

– Хотелось бы подробнее остановиться на проблеме отношения федосеевцев к таинству брака. Насколько я понимаю, вы не признаете его, как и многие другие таинства?

– Конечно, без священнического освящения брак не может быть честным и законным. По неимению православного священства мы, христиане-старопоморы, не отрекаемся от истинного брака. Но христиан, вступивших в сожитие без священнического венчания и не почитающих свое сожитие за законное, мы все же относим к истинно православным, не считаем их неверными. Даже такой невенчанный, «природный» брак, существующий у федосеевцев, нужно соблюдать во всяческой чистоте и благочинии. Детей таких христиан положено крестить, при болезни исповедовать, домы их посещать, но не иметь с ними общей молитвы и не сообщаться с ними в пище. Ввиду отсутствия венчания эти христиане со смирением находятся в отлучении. Такое отлучение есть часть будущего наказания, необходимое для праведных, а тем более для согрешающих. И мы веруем, что со своим смирением они могут испросить себе милости от Господа. Живущие природным браком христиане не должны иметь сообщения с неверными в пище и питии, в молитве и внешних обычаях. Детей повелеваем воспитывать в страхе Божием.

– Что включает в себя, по-вашему, общее для беспоповцев понятие «духовный антихрист», правящий миром?