Упрямого старообрядца, протопопа Аввакума избивали, ссылали, 14 лет томили взаперти на воде и хлебе. Ломали, не сломали — сожгли. Чтоб знал, как сопротивляться власти. Его сторонникам, Лазарю и Епифанию, сперва вырезали языки и тоже сожгли. Живьем. Однако масса верующих все равно не соглашалась переходить на новый церковный обряд, вводимый патриархом Никоном, и в конце XVII — начале XVIII века из России бежала десятая часть русского населения.
Большинство из них попали в Молдавское княжество и Буковину. По поводу названия русских старообрядцев существуют версии разные. Мол, русские делали домашнюю утварь из липы. Другие говорят, что прозвали их так по имени беглого стрельца Филиппа. Однако само слово «липоване» расхождений ни у кого не вызывает, оно прочно утвердилось и в русском, и в румынском языках.
Какая разница, молиться двумя перстами или тремя? Один перст — Бог, другой — Христос-человек, спустившийся на землю ради человечества… Можно один палец обозначить так, другой иначе — людская воля, не Божья. Разве стоит терпеть смертные муки из-за того, как что называть и как складывать пальцы? Одни православные били других православных батогами, отрезали им языки, сжигали за то, что последние оставались неуступчивыми поборниками веры, идущей от крещения Руси.
Замена двух перстов тремя перстами, «хождение против солнца», переименование Исуса в Иисуса, новое произношение «аллилуйи» и прочие обрядовые нововведения XVII века — это лишь видимая часть причины бунта и бегства одних православных русских от других. За нововведениями патриарха Никона стояла надежда грекофила, царя Алексея Михайловича стать наследником Византии, царем в Константинополе, наместником Бога на земле. Для этого царское окружение стремилось привести русскую церковную практику в соответствие с греческой.
У греков при молении складывали не два, а три перста, и наши должны были делать то же самое. И не только это.
…Интересно, что турки, во владение которых поначалу попали липоване, не мешали им соблюдать традиции и придерживаться своей веры. Потом земли отошли Румынии. До 1941 года липоване преследовались правительством Антонеску, которое считало их сторонниками большевиков. В 1944 году Красная Армия вошла в Румынию и поначалу сочла их белогвардейцами и чуть ли не власовцами. Поэтому советская Россия невзлюбила липован. Не считала их соотечественниками и не делала попыток заманить кого-то из них на историческую родину. Чаушеску их тоже не любил, хотя в хорошем отношении и к самим румынам замечен не был. После свержения диктатора в 1989 году стало легче, и они создали общину русских-липован Румынии. Теперь, как и другие национальные меньшинства страны — болгары, греки, турки, цыгане, сербы, венгры, немцы, итальянцы… — они имеют в румынском парламенте своего депутата. Каждое из девятнадцати меньшинств получает от правительства финансовую поддержку на развитие национальной культуры, в том числе и русские. Никаких этнических конфликтов в стране нет. Отчасти поэтому.
В Румынии официально числится 38 тысяч липован, а неофициально — 100 тысяч. Принуждения нет, но многие называют себя румынами по той простой причине, что давно, как свой родной, освоили местный язык и культуру. Родители отдают детей в румынские школы, а там для маленьких липован в их селах уделяется русскому языку всего три-четыре часа в неделю.
Дома школьники могут говорить по-русски. Но ведь дальше им предстоит устраиваться на работу, а как без языка, на котором в стране говорят все?
Многие взрослые почти забыли родной язык. В пять утра, затемно, меня привезли к причалу, чтобы посадить на одну из лодок рыбацкой флотилии. Рыбаки-липоване, не самые грамотные люди в общине, разговаривали на румынско-турецко-болгарском смешении слов. В их репликах неизменно повторялось в разных вариациях только одно русское слово, самое краткое и самое распространенное на заборах России. В чужеродной словесной стихии оно было для меня близким и вразумительным. В кромешной тьме по интонации, с которой его произносили, я легко понимал и выполнял команды: «Поднимись туда! Здесь вода! Стой! Надень сапоги! Теперь прыгай! Сюда нельзя! Сядь и не рыпайся!».
Рыболовство, кукуруза и виноград — основные занятия липован в тех селах Добруджи, где мне довелось снимать кино о липованах. В селе с турецким названием Сарикёй, где я остановился, живут в основном русские. Меня щедро поили, кормили и в баню «по-черному» водили. Там одна церковь румынская, две — липованских. Хозяева спросили меня, хочу ли я снять воскресную обедню? Я решил, что обедня — в обед. Конечно, хочу. Нет, объяснили, обедня — в семь утра. Пришлось опять подниматься чуть свет.
И как же это выглядело здорово! Отовсюду — слева, справа, сзади и спереди — под колокольный звон шли на камеру к церкви красивые люди в красивых одеждах. Я был вынужден снимать, как стрелять — «по-македонски» — с двух рук, на фото и видео. Признаюсь, одно мешало другому, но хотелось сделать как можно больше. Фотография не в силах передать того, что чувствовал я, когда видел настоящее русское, то, что подразумевается, но чего уже почти нет в России.
Предки липован избежали боярского, крепостнического и церковного гнета. Оттого, видимо, русские в Румынии сохранили лучшие русские качества. Они трудолюбивы, опрятны, законопослушны, приветливы, добросердечны, соблюдают традиции, верят в Бога, обязательно ходят в церковь. На праздники кто-то собирает по дворам фрукты, мясо, деньги — складчину. Гуляют вместе. Если был пожар, придут всем селом и за несколько дней построят новый дом взамен сгоревшего. Хорошие люди.
А одно из сел называется Русская Слава.
Тофик Шахвердиев
|
