Никогда не бывает лишним сделать остановку, осмотреться и задуматься над тем, что и как мы делаем в этой жизни, к чему привыкли, и хорошо ли, правильно ли это. Даже верующие люди в повседневных заботах не всегда успевают обращать внимание на сопоставление своей жизни с церковной традицией, с наставлениями святых Отцов. А сегодня, в век изобилия печатных произведений (на любой жанр, вкус и цвет обложки), если задаться простым риторическим вопросом, вынесенным в заглавие, мы поймем, что большинству людей ориентироваться в этом безбрежном книжном море не так-то просто.

Разговор на эту тему был положен в основу встречи в Христианском Клубе молодежи, состоявшейся 22 февраля. Уже предварительно проведенные письменные и устные опросы показали, что самыми распространенными являются, пожалуй, два варианта ответа:

- ничего не читаю, или

- читаю все подряд (что попадет на глаза).

Назвать конкретные жанры или произведения, а тем более аргументировать свой выбор, мог далеко не каждый из опрошенных.

Именно поэтому устроители встречи задались целью – попытаться найти ответ на вопрос: все ли хорошо и полезно из того, что мы сегодня читаем, и что же, действительно, стОит читать современному православному христианину?

Подойти к этой проблеме решили, опираясь на историю. Ведь не мы первые, кто, взяв в руки книгу, задался вопросом «Что читать?». А что раньше-то читали христиане? Интересный исторический экскурс к истокам русской книжности, ко временам свв. равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия предложил Валерий Волков (с этого, собственно, и начался разговор).

На Руси книга была великой ценностью. Вплоть до XVI века книги распространялись переписыванием вручную, и уже поэтому они были редкими и дорогими. Хранились книги, чаще всего, в монастырских и церковных библиотеках, и обучение грамоте, как и чтение книг, долгое время оставалось предметом церковного попечения.

Какие же книги составляли библиотеку древнерусского читателя? Первыми переведенными на славянский язык книгами были Святое Евангелие, Апостол, Псалтырь. Этот выбор, конечно, не случаен, и полностью отвечает тому предназначению, которому прежде всего и служила книга: помочь в постижении Христовой Веры, в совершении церковного богослужения, в домашней и келейной молитве. Еще одна важная цель, которой способствовала книга – просвещение. У каждого думающего человека возникают вопросы по поводу различных сторон нашего жития. Книга была призвана ответить на них, дать пояснение и совет. Простые христиане долгое время не могли позволить себе иметь собственные книги, поэтому ответы на затруднительные вопросы они могли получить во время совершения богослужений и проповедей, а так же через своих духовных отцов, пастырей Церкви и архиереев (епископов).

Православная книжность (а на Руси изначально существовала только такая) отвечала на все насущные вопросы духовной жизни, и места какой-либо праздности в ней не было совершенно. Именно в таком духовном состоянии и жили христиане на Святой Руси.

В XVI веке начинается быстрое развитие русской книжности, вызванное началом книгопечатания (это связано с деятельностью митрополита Макария и диакона Ивана Федорова). Появляется лицевой летописный свод, энциклопедия христианского чтения - Великие Макариевские Четьи-Минеи, полный свод Библии на славянском языке. Появляются апокрифические произведения (не вполне достоверные в историческом и богословском смысле) – например, «Страсти Христовы». Книга в целом становится более доступной, распространяется все шире; в перечень издаваемых произведений входит все больше святоотеческих творений (как правило, в отдельных выдержках или поучениях).

Всю, дошедшую до нас через века, христианскую православную книжность можно разделить на несколько главных разделов: 1) книги Священного Писания Нового Завета (Тетра-Евангелие, Апостол), 2) большой круг церковно-служебной литературы (уже к середине XVII века обе эти группы книг были в достатке изданы печатным способом); 3) книги по церковно-каноническому праву (известное еще с апостольских времен «правовое поле» – Правила святых Апостол, постановления Св.Вселенских соборов, правила св. Отец и комментарии авторитетных церковных толкователей – т.н. «Кормчая книга» и «Номоканон» и др.); 4) толковательные и учительные книги, ветхозаветные книги Библии, святоотеческие творения, агиографические (житийные) произведения, книги по церковной истории. Все эти книги были подчинены принципу безусловной достоверности, и служили, прежде всего, главной цели христианского жития – помочь человеку успешно бороться с искушениями, деятельно совершенствоваться в добродетелях, чтобы наследовать Царство Небесное.

Когда на Руси стала появляться художественная литература? Одновременно с распространением православной книжности начиная с XVII века расширяется жанровый состав литературных произведений, и в некотороых из них реальные исторические герои уступают место вымышленным. А с Запада на Русь начинает проникать литература вообще иного стиля и качества, нехристианская по содержанию, облегченно-развлекательная по жанру, и откровенно-соблазнительная по своему воздействию на умы. В таких произведениях не чувствуется традиционное для средневековой Руси понятие о Страхе Божием, о грехе, о смысле христианского жития. Вместо этого читателю предлагается «просто понаблюдать» за жизнью некоего героя - чаще всего вымышленного персонажа, жизнь которого либо причудливо накладывается на известные исторические события, чем создается иллюзия реальности повествования, либо героя захватывает водоворот фантастически-нереальных событий и приключений, никак не связанных с историческим контекстом, но весьма увлекательных по накалу переживаний. Наиболее характерным отличительным признаком подобной духовно-развращенной литературы является то, что на ее страницах повествование о греховных поступках людей – как неотъемлемой, увы, части земной реальности – ведется вовсе не с позиций покаянного осознания греховности. Наоборот, подбор сюжетов и тем для повествования производится чаще всего с совершенно иной точки зрения - исходя из «художественной яркости» тех или иных картин и образов и страстного стремления привлечь внимание читателя (часто – любой ценой!). Иногда это достигается описанием откровенно-соблазнительных для христианского сознания сцен и контрастирующих с православным мировоззрением взглядов.

Понятно, что распространение подобной литературы на Руси, где устои христианского благочестия были еще достаточно тверды, где то, что мы сейчас называем «художественным вымыслом», осознавалось прежде всего, как не-ПРАВДА, долгое время было весьма ограниченным. В своей основной массе христиане читали и изучали исторически-достоверную душеполезную и назидательную литературу. В определенной мере этому способствовали нелегкие исторические реалии и аскетический характер самой народной жизни тех времен, вовсе не располагающие к развлечениям и пустословию, и высокий авторитет Церкви, ее последовательная борьба с распространением всяческого соблазна.

В результате церковной реформы патриарха Никона эта сложившаяся веками, логически понятная и духовно-осмысленная позиция определенной скептической сдержанности в отношении всего того, что мы сейчас называем «светской литературой и культурой», претерпела жестокое потрясение. Взятый реформаторами курс на решительную унификацию не только церковных обрядов, но и самого православного осмысления действительности с традициями западного христианства, курс на преклонение перед светской культурой и придание ей почти над-церковного значения – все это углубило расхождение во взглядах между представителями традиционного православия и церковными реформаторами. Эта тревожная тенденция еще более углубилась в виде расслоения русского общества на «культуру барина», которая с XVIII века отличалась презрением вообще ко всему русскому, и «культуру мужика», представители обоснованно осознавали себя наследниками апостольской православной традиции. Позже этих христиан обзовут «раскольниками», чтобы таким образом поскорее «поставить точку» в невыгодном для реформаторов процессе сопоставления двух культур.

В послереформенный период (вторая половина XVII – XIX века) для последовательного православного христианина (т.е. старообрядца – в нашем понимании) важной задачей становится не только знание Святого Писания, чтение толковательных и иных святоотеческих книг, но и четкое осмысление своей гражданской позиции – тем более, что «пребывание в расколе» (именно так теперь именуется в России истинное православное житие) впервые за многие века на Руси объявлено преступлением против государства, со всеми вытекающими из этого последствиями…

После никоновской реформы среди простого народа проявилось массовое движение по освоению грамотности – старообрядцы вынуждены были обучаться грамоте, чтобы сохранять свою веру и отстаивать ее. Сравнительно высокий процент грамотности среди «раскольников» отмечали многие исследователи и историки на протяжении XVIII – XIX веков. В те времена в старообрядческой среде отношение к книге становится особенно осмысленным и внимательным: не только священники и иноки, но и мирянами - их читают, запоминают, делают выписки, обсуждают… Причем для целей самообразования и полемики используются не только святоотеческие, но и другие книги. Так формировался круг чтения христианина-старообрядца.

Таким образом, в старообрядческой среде книга продолжала служить цели душевного спасения, являлась важнейшей частью жизни христианина. Она была и советчиком, и помощником, и опорой верующего человека. Наши предки, наследниками традиций которых мы себя считаем, на которых мы пытаемся равняться, относились к чтению очень сознательно и держались, в первую очередь, приоритетов чтения духовно-значимого. Чтение у них было системой. Каждое обращение к нему отвечало на ту или иную потребность.

Благодаря образованным и деятельным старообрядцам появились даже и некоторые новые книги и сборники святоотеческих творений (Златоуст, Толковой Апостол). Тексты существовали и ранее, но сборников таких не было, и составили их именно старообрядцы. Примерно в то же время были созданы Энциклопедия древнего благочестия, куда попали всевозможные вопросы православного христианина, книга «Альфа и Омега».

Совершенно иной пример отношения к чтению дает возникшая в результате церковной реформы неизвестная для допетровской Руси «светская культура». Преклонение перед западом и презрение ко всему русскому на долгие годы стало определяющим принципом «культуры барина», которая создавалась на иностранной почве, в очень слабой связи с русской культурно-христианской традицией. В эти годы привилегированные сословия зачитывались развлекательными произведениями зарубежной художественной литературы (в т.ч. - переведенными на русский язык): рыцарскими романами, плутовскими новеллами, приключенческими повестями, юмористическими рассказами. Массовое чтение произведений западных писателей (часто – на языке оригинала), – и, наоборот, ослабление не только внимания к национальной культурной традиции, но и частичная потеря самой интуиции родного языка, непонимание русского святоотеческого наследия – все это вызвало значительные расхождения и противоречия между новой русской культурой и русской же исторической православной традицией, и постепенно привело многих представителей «благородных сословий» к ускоренной духовной деградации.

Эта ситуация отчасти вызвала к жизни и вдохновила творчество нового русского культурного слоя - писателей XIX столетия; представителей «золотого века русской литературы». Они чувствовали фальшь «культуры барина» и – каждый по-своему – пылали неподдельным патриотизмом, пытались искать образцы «истинно русского характера» и утверждать русские творческие традиции. К сожалению, в большинстве своем они не поднялись до осознания того, что уникальной ценностью личности русского человека является его вера в Бога, и в своем творчестве на место образа Христа – как главного символа – ставили образ человека (хотя и старались писать Человека с прописной буквы). Однако и их яркое творчество «культурой барина» тоже в свое время не было признано и принято.

В конце XIX – начале XX века взаимоотношения различных культурных традиций претерпели глубокие изменения. Проникновение выходцев из народа в область светского образования и «барской культуры», все более широкое распространение произведений российских и западных писателей расширили доступ всех слоев русского общества к светской культуре; это отчасти ослабило жесткость культурной оппозиции старообрядцев. С другой стороны, драматичные последствия революции 1917 года привели к физическому исчезновению большинства носителей идеологии «русского барина» с российского культурного поля, и в результате эта культура была обречена доживать свой век далеко за границами Отечества.
А в России тем временем спешно создавалась новая историческая общность – «советский народ», с наскоро-придуманными для него культурно-идеологическими штампами. Здесь можно было встретить всего понемногу, но на первом месте стояло марксистско-ленинское классовое сознание, отрицающее веру в Бога и зафиксированное в своеобразных коммунистических догматах. В этой «культуре» наш народ мариновали на протяжении семи десятилетий, и за это время память о предшествовавших вероломных культурных экспериментах Никона и Петра как-то незаметно затушевалась и стерлась.

В последние два десятилетия на наших глазах формируется еще один национально-культурный образчик, суть которого представляет «винегрет» совершенно различных и часто противоречащих друг другу идей, где вообще практически не осталось «положительных» (в христианском смысле) героев. Такие «представители современности», как продажный политик, удачливый киллер, распутная певица и подобные им - давно и уверенно занимают места среди часто встречающихся персонажей литературных и кино-видео произведений, а то и являются национальными шоу-героями. Теперь музыкант с барабаном, поп с кадилом (не старообрядческий, конечно!), и какая-либо, например, эстрадная дива запросто могут быть естественными участниками одной политической или иной какой-то акции, и никто из них не будет задаваться вопросом – как это все может происходить в одно время в одном месте? Выходит, нас уже приучили «есть все подряд» и не разбираться… Но, если задуматься, - что еще более ужасное мог бы придумать сатана, чтобы поскорее вести человечество к потере веры и духовной погибели – тому, что на современном языке иногда еще называют «вершиной общественного прогресса?»

И вот мы задаемся вопросом – Что же следует читать современному культурному верующему человеку? Правильно ли ограничивать свою «культурную жизнь» лишь тем, что было унаследовано от наших предков? Есть ли, и какой духовный смысл в «новом светском искусстве» или это все - суть развлечение и отвлечение от главного? Стоит ли христианину тратить свое драгоценное время на ознакомление или даже на изучение всего этого?

На эти вопросы среди христиан нет единого мнения. Судите сами:

«Мы не все можем взять на себя одинаковый подвиг. Если кто имеет иноческий чин, у него одно призвание. А мы - миряне, и наша задача жить в мире, сильно изменившемся за несколько столетий. Изменились и те вызовы, которые бросает современный мир верующему человеку. Потому, наверное, не совсем правильно отказываться от новейшего культурного наследия».

«Христианину же необходимо читать не всё подряд, но с рассуждением. Непременно следует включать в круг чтения Новый Завет, Библию и Святых Отцов. Что касается светской литературы, то необходим сознательный выбор. Однозначно вредна литература, написанная исключительно из коммерческих соображений, ибо вряд ли из таких ремесленных поделок можно извлечь что-либо душеполезное».

«В современном мире частенько попадаются нам книги, которые оказываются интересными. Но, если мы читаем святых отцов, то и обычные мирские книги, рассмотренные сквозь такую призму, могут принести добрый плод, либо, наоборот, мы сможем распознать их душевредность и отвергнуть их».

«Почему мы должны непременно сочетать освоение литературы классической, светской, с первоисточниками христианства, с Евангелием? Чтобы нам было и то знакомо, и это. Тогда больше надежды защититься от возможных заблуждений, которые несли в себе авторы тех или иных произведений».

«Мирская литература подобна ступеням ракеты, она должна отпадать, когда человек придет к большему, должна становиться неинтересной».

«Печально и стыдно, что не на святоотеческой литературе, а именно на Пушкине и Лермонтове мы и воспитаны. Советская власть выжимала из них свою, «советскую» мораль, сейчас – выжимают «общечеловеческую». На самом деле, если говорить честно, без Толстого и Некрасова можно прожить. Если их заменить на Иоанна Златоуста и Василия Великого – только лучше будет. Но проблема в том, что Пушкина и Толстого читали все, а Иоанна Златоуста – единицы, и мы не можем это сравнить и сделать объективный вывод».

«И Пушкин, и Толстой, и другие классики нужны нам, потому что они сформулировали и задали такие вопросы, которые сами по себе пережили время. Пусть они не смогли дать ответы, но они помогли и помогают нам формулировать наши вопросы».

«Оградить себя от литературы и информации в наше время невозможно, поэтому приходится со всем этим разбираться. Но поток внешней информации не должен играть первичную роль в вопросах духовного воспитания - наоборот, это может быть только сопутствующий фактор, и дай-то Бог, если не мешающий».

«Чтобы заработала та глубина души, к которой обращается Псалтырь, должен быть вспахан и подготовлен толстый слой душевных переживаний. Псалтырь, Евангелие - страна ответов. Но ответы даются тому, кто стремится найти их, кто спрашивает».

«Исходя из тех христианских традиций, о которых мы сегодня вспоминали, мы должны стараться свое сознание, сознание своих детей строить, в первую очередь, на христианских источниках, считая, что именно это прежде всего и необходимо в жизни.»

«Что именно читать?.. Наверно, можно смотреть по обстоятельствам. Тебя спрашивают, почему ты веришь в Бога - возьми богословские книги. Спрашивают, почему ты старообрядец - почитай старообрядческих апологетов. Сложная жизненная ситуация - посмотри, что Св. Отцы пишут по этому поводу. Есть полчасика перед службой - загляни в жития святых: поймешь службу лучше».

«Я считаю, что чем пускаться в произвольное чтение и самостоятельное понимание, было бы спокойнее и надежнее, если бы у нас получалось это обсуждать. Сообща, мы скорее будем приносить пользу».

«Раньше было такое занятие у интеллигенции - читательские вечера. Не только семейные, но также и дружеским кругом. Читалась какая-то серьезная книга. Достать было трудно, но доставали и читали. Возможно, стоит ввести подобную традицию в воскресную школу-ознакомление с полезными книгами (просто зачитать небольшие отрывки), понравившееся люди могут сами дома прочитать».

«Есть опыт того, что мы вместе собираемся небольшой группой и читаем Евангелие, после обсуждаем прочитанное. Делали так прошлым Великим Постом. И были отзывы, что намного легче пост прошёл».

«Для того, чтобы постараться уберечь себя от заблуждений, необходимо обсуждать прочитанное с другими людьми. Нельзя оставлять свое мнение единственно верным, надо послушать и другие, рассмотреть книгу и идеи, которые она несет, со всех сторон - пристально, тщательно. Тогда останется гораздо меньше шансов, что светская литература принесет нам какой-то вред».

«Мы все сегодня загружены и перегружены, и времени катастрофически не хватает! Но если мы все-таки находим время, чтобы что-то читать, то потратить его на облегченную литературу, которая читается сама собой - это, конечно, досадно. И не только потому, что времени для более серьезного чтения у нас может и не найтись вообще, а еще более потому, что такая литература нас тоже исподволь воспитывает, делая это настойчиво, коварно и незаметно».

Особо следует остановиться на вопросе семейного чтения – здесь тоже существуют разные мнения:

«Детские писатели хотели передать некий смысл, а лучше всего это поможет сделать сердце родителя, которое будет разговаривать с сердцем ребенка. Поэтому читать детям вслух – это здОрово. В первую очередь, это приятный процесс для взрослого: он обнаруживает, что дети понимают его без лишних слов. Это, пожалуй, высшее наслаждение родителя по отношению к детям».

«Семейное чтение, как и воспитание в целом, это тяжелый труд. Приучать к чтению сложно, и сил на это надо много».

«Не надо относиться к чтению для ребенка, как к утомительной работе - надо относиться, как к личной радости. И помнить, что все должно быть во время. Легче всего начинать читать со смешного».

«Собирание смысла из буковок-кирпичиков – это труд нудный для ребенка, и ему самому сложно. Поэтому важно, чтобы первые шаги в самостоятельном чтении ребенок сделал при помощи родителей.»

«Главное же - учить в домашних условиях ребятишек читать, родителям вместе с детьми учить азбуку, читать по слогам, словам, и каждый вечер - совместную сказку или небольшой отрывок из повести, рассказа, стихотворение».

«Это здорово, когда в семье родители вместе с детьми что-то делают. Следует хоть иногда напрячься и выбрать время почитать».

«Дети должны обязательно читать и сами, а не только слушать. Это развивает их грамотность, они учатся правильно писать, запоминают, как лучше говорить».

А как относиться к выбору чтения для школьников и молодежи? В школьном возрасте немногие дети готовы воспринять философию Достоевского, понять легкость изложения и глубину произведений Пушкина, оценить прочитанное и всерьез задуматься. Есть мнение, что школа отбивает у многих учащихся любовь к литературе, и даже желание читать. Это можно объяснить, наверное, несвоевременностью подаваемого материала. Как же приучить детей к чтению? Как направить их по правильному пути? Без сомнения, огромная роль в этом отведена родителям.

«Чтение христианина должно состоять не только из святоотеческих творений, особенно чтение юношества и студенчества. Также важно чтение с литературным (смысловым) разбором».

«Проблема выбора чтения актуальна всегда, особенно сегодня, тем более для молодежи. Сверхзадача: выработка духовного иммунитета - чтобы человека не тянуло на гадости и пошлости».

«Конечно, молодежи сложно постоянно читать Св. Писание и только его. Поэтому можно рекомендовать хотя бы минимум: самое короткое Евангелие - от Марка».

«Для формирования православного мировоззрения надо читать много всего (и святоотеческой, и иной литератутры), и количество должно со временем перейти в качество. Обязательно каждый должен прочитать «Камо грядеши» Г. Сенкевича».

«Но если дать ребенку чтение не по возрасту, он так и будет страдать неусвоением и непониманием».

* * *

И это - еще далеко не все ответы и мнения… После осмысления состоявшейся встречи становится ясно, что поставленный вопрос далеко не исчерпан, и надо продолжать размышлять обо всем этом, испытывая свою совесть и прося у Господа мудрости. В конце концов, свой ежедневный ответ на озвученные вопросы каждому чаще всего приходится давать самому себе, советуясь только со своею совестью… И дай Бог, чтобы наши ответы не противоречили главнейшей задаче нашего земного жития – получить прощение грехов и наследовать спасение. Все, что не противоречит этому – пусть будет!