Недавно наш сайт опубликовал подборку фотографий о первом священнике белокриницкого села Егоровка в Молдавии о.Сергие Прокопове, предоставленный нам уроженцем Егоровки, а ныне тольяттинцем Алексеем Купцовым и старообрядцами Егоровки. И вот еще один материал - статья корреспондента "АиФ-Молдова", уроженки Егоровки Натальи Розамириной "Соловьиная Егоровка". Статья была опубликована в книге  "Древность вечно живая", изданной в Кишиневе в 2002 году, а предоставлена нам Алексеем Купцовым (Тольятти) и Татьяной Суржаковой. Татьяна - старообрядка, живет в Егоровке и работает там директором детского сада.

 

  

 

Сойдя с железнодорожной насыпи на дорожку в траве, я повстречала на ней замурзанного белобрысика лет пяти, золотого от веснушек. Узрев тетю, он быстро спрятал ручонку за спину. "Что у тебя там?" -" Що ся". Я в стране Кацапия. В деревне моего детства Егоровке.

                                            
Козий царь

 

А, это те, с бородами лопатой, скажут о них многие. Крестятся двумя перстами. Эрудиты добавят: Солженицын назвал старообрядчество самой чистой и крепкой верой, а Песков в "Комсомолке" напечатал не одну статью о староверах-отшельниках Лыковых и о последней из них - Агафье. Глубокие старики припомнят, что из крестьян только липоване выращивали и возили на базар красный товар - малину, клубнику да черешню. Сведения о раскольничестве, прямо скажем, скудненькие.

 

...Это бывало в сумерки. Дед Лазарь вел его, гремя цепью. Ребятишки с визгом рассыпались по дворам, едва дыша, высовывали конопатые носы из-за жасминовых и шиповниковых изгородей. Улица вымирала.

-Кто это? - спрашивал какой-нибудь испуганный пацашка.

-Это цап! - ужасным шепотом отвечали ему (по-молдавски, по-украински и по-кацапски - козел).

Он был настоящий козий царь - громадный красавец ростом с быка, белая длинная шерсть в репьях подметала дорожную пыль, рога, как два копья в боевой готовности. И бородища-то, бородища...

(Из воспоминаний моего детства.)

 

С легкой руки какого жителя междуречья Прута и Днестра, три сотни лет назад увидевшего телеги с усталыми, запыленными бородачами и их семействами, пошло гулять по свету круглое ядреное словцо: кацап ("ка" по-молдавски "как")? Ничуть не обидное, однако, для старообрядцев (скольких ни спрашивала, не оскорбляются ли, все отвечали: "Да прямо!")

Вкраплениями ли, россыпью или компактно проживают они ныне в 20 странах мира на четырех континентах. "Обсеяли" Балканы, "встречаются в Японии и Китае, Персии и Австралии, в обеих Америках. Много липован (так названы они за любовь к липовой утвари) здравствует в Румынии, особенно в провинции Добруджа с центром в Тульча.

 

Так, русского философа Константина Леонтьева в 1865 году в этом городе две старообрядки Аксинья и Акулина накормили ленивыми щами с пирожками, усладили слух горькими и прекрасными песнями. И тем же самым приветили недавно их потомки ученого-этнографа Лумину Корбу-Друмя, снимавшую о добруджских староверах для международной конференции. Кстати, в своем докладе светилам науки она обрисовала их как людей, сохранивших за века удивительную са мобытность в инонациональной среде при абсолютно уважительном отношении к народам-соседям. Культурный диалог умеют вести, в том числе и языковой (и то правда, в детстве мы играли в "минджю" - мяч по-молдавски, телега у староверов зовется каруцей, а о ком-либо жалостливо они говорят "сарака" и "сарачонок" - бедняжка).

Нынче в Молдове где только старообрядцев нет. Зарегистрированных приходов - 14 и один монастырь. Из Кишинева бессарабским старообрядчеством "правит" владыка Зосима (ныне - владыка Евмений - прим. "Самарского староверия"), из Москвы - митрополит Алимпий (митрополит Корнилий - прим. "Самарского староверия"). Самые старинные кацапские села - Кунича и Сырково, от них отпочковались Грубно, Покровка, Егоровка и другие. Население их - смирное и честное, сплошь садовники , огородники - трудоголики.

 

 

Меньше века назад здесь, в окрестных лесах все лето шумели соловьиные свадьбы. С восходом солнца и до заката, наперебой с грачами, устраивали они песенные фестивали. Может быть на них и обратили внимание русские песенники-старообрядцы, два века бродившие по миру в поисках Бога-воли-отечества... Ведь соловей по древнерусски - "славий". Отсюда, возможно, и славяне - соловьиные дети. Ведь не зря, места для селищ наши, ещё языческие пращуры, выбирал среди таких, соловьиных мест. А грибные места, с их особым микроэлементным составом, нашими наблюдательными русичами использовались под пашни, огороды. Даже целая система была: рыжики - под рожь... Это ведь о тех временах говорится: "Давно это было! В те времена, когда Царь Горох с Грибами воевал!".

Село Егоровка, вольготно раскинувшееся на равнинных черноземах между Бельцами и Фалештами, возникло в конце 1918 года. Шесть семей перебрались сюда из Новой Грубны (куда в свою очередь переехали из Старой Грубны Хотинского уезда). Именно в упомянутом году румынское правительство провело земельную реформу в Бессарабии, ограничивающую помещичьи владения до 100 га на хозяйство и значительно сократившую монастырские угодья. Высвободившиеся земли быстро заселились - свято место, как известно, пусто не бывает.

 

Уполномоченные от новогрубенцев, прослышавших о таких "ничейных" землях, обратились за помощью к чиновнику Фалештской префектуры Егору Левицкому. За приличную мзду он оформил необходимые бумаги и добился разрешения на заселение здешних земель, ранее монастырских. Новоселы решили назвать свое село Егоровкой.

Весной и летом 1919 года сюда потянулись и другие переселенцы, а к осени уже появились 56 хат. Первыми построились Григорий Загороднев, Дмитрий Богданов, Платон Широков, Гаврил Попов. А к 1940 году село разрослось до 200-210 домов. Каждому "новенькому" хозяину давали землицы от души - по 6 га на двор (лот), из них 5 га пашни и 1 га пастбищ (за первое платили, второе было бесплатным). Дома ладили из лампача (самана), крыши из "очерета" (осоки, камыша) или соломы. Пол был глиняный, его не мыли, а мели. В доме топились русские печи, пахло хлебушком, сдобой. В красном куту над столом сияли образа, на которые входящие крестились. А в люльках новых егоровцев лежали ярко разукрашенные глиняные и деревянные свистульки-соловьи...

 

Население все росло и росло. По инициативе религиозного ядра егоровчан в селе стали собирать деньги на постройку церкви, и она поднялась на удивление быстро - в течение 1921 года. Служба в ней до сих пор ведется на старославянском  языке.

В Егоровке сеяли пшеницу, подсолнух, кукурузу, обработка полей шла вручную, жито жали серпом, косой, от сорняков избавлялись при помощи сапы, хлеб молотили цепами. У богатых селян были молотилки, которые они сдавали в аренду желающим.

 

Тип поселения Егоровки - плановая уличная деревня. В палисадах от фруктов ломились яблони, вишни, груши. Виноградник заплетал веранды.

 

В Великую Отечественную войну много погибло тутошних мужчин-защитников Родины: Иван Богданов, Гаврил Назаров, Тимофей Демчуков, Семен Кульков, Евдоким Карелов, Куприян Селиверстов, Артамон Щербаков и многие другие. Иван Корнеев, захвативший немецкий штаб под Либаво (Латвия), был награжден орденом "Красная Звезда". Возвратившись домой, он участвовал в создании колхоза имени Кирова и стал первым его председателем.

В советский период это хозяйство славилось большими успехами по урожаям зерновых, фруктов, овощей, ягод. Начиная с 1959 года здесь были построены животноводческая ферма, Дом животноводов, здание правления колхоза, средняя школа, магазины, Дом быта, баня. Село было электрифицировано, радиофицировано и телефонизировано. Появились и фамильные плеяды, например, династия доярок Щербаковых.

 

Дома стали класть из котельца, кирпича, крыть шифером, устанавливать паровое отопление. Свежевыбеленные и выкрашенные стены разукрашивали орнаментом и птицами-соловками. Водопровода до сих пор нет, потому что людям привычнее выкапывать колодцы в своих дворах. Некогда егоровские девушки и женщины носили длинные юбки в сборку с запанами (передниками), кофты прямого покроя с вышивкой. Головы повязывали платками и косынками. Шерстяное или шелковое платье берегли для праздников, украшали бусами. Мужчины носили вышитые косоворотки навыпуск, препоясывались кушаками. На вышивках часто выделывали пары поющих друг другу соловьев.

На кухне у хозяюшек можно было найти квашни, жаровни, макитры (для растирания мака, которым начинялись вертуты - сладкие рулеты), глиняную посуду, деревянные ложки. Ели всем семейством - из одной большой посудины. И нынче родичи порой по старинке хлебают борщ из одной большой миски.

 

Раньше песни здесь звенели ежевечерне (с работы девчата шли) и по праздникам. Речь кацапская, диалектная - сочная, афористичная, меткая, пересыпанная прибаутками и шутками, звучит ныне разве что в устах глубоких стариков. Увы, и диалектный говор в Егоровке сходит на нет. Из Москвы ежегодно приезжали студенты с диктофонами записывать песни, обряды, плачи, сказы. Лет семь уже, как перестали.

Я ребенком млела, слушая медовые речения кумушек, пересыпанные прибаутками, насквозь юморные и певучие. Курица, она везде роется в земле. А тут - порпается. Так и слышишь, как разрывает лапками траву и коренья...

 

Ещё о пернатых. Леса вокруг села вырублены, и бомжующие птахи переместились в хозяйские сады. Звенят-свищут день-деньской во главе с соловьями.

Еще недавно в Егоровке была большая библиотека, фонд которой насчитывал 3500 книг. Читали и дети, и взрослые. Увы, стены здания отсырели, книги безвозвратно испорчены.

За последнее десятилетие картина сегодняшней Егоровки резко изменилась. Из почти 1700 жителей ее всего 255 человек ныне - "коренные кацапы". Сохранились по одной - две семьи - Шереметьевых, Федоровых, Архиповых, Селезневых, Осиповых, Стеничевых, Дубоделовых, Семеновых, Кульпекиных, Кулаковых, Тугаровых, Дубовиковых... Многие из них - немощные пенсионеры.

Сельхозреформа "Пэмынт" разрушила коллективное хозяйство, инфраструктуру села. Ныне обрабатывают земли в основном экономические агенты (так называемые лидеры) - Николай Тугаров и Юрий Дубовиков, а также фермеры...

 

И все же жива ещё та, моя, из соловьиного детства, Егоровка! Возле каждой хаты - колодец, пара лошадей, банька. По субботам пахучие дымки над селом - стегаются березовыми вениками и стар и млад. Потом, с устатку, распаренные, чаи гоняют травные, с вареньем "вприкуску" да со сладкими вертутами (рулетами).

-Жив - здоров!   слышатся приветствия.

 

-Доброго здравьица.

Это спешат по утрам в церковь деды с окладистыми бородами, в косоворотках, шляпах и долгополых пальто (даже летом). Женщины "причипуриваются" в кички (ситцевые или шелковые шапочки с бисером), сверху повязывают платки. Все перепоясаны цветными вере вочками с кистями (молодые же предпочитают одеваться по стандартной моде.)

 

В церкви отправляет службу отец Василий (из рода Богдановых). А помогает ему во всем светлый человек Клавдия Карелова, истовая старообрядка, всей душой любящая Бога. Она и своих детей к церков ной службе приобщила. Молитвами Клавдии и ее чад, а также верующих егоровских прихожан и живо село.

Батюшка Василий в храме к причастию не допустит, если локти у барышни оголены. Кстати, хористы, на клиросе поющие, до сих пор музыкальную грамоту постигают не по нотам, а по крючочкам (крюковое пение).

 

Поколения сменяются, а лица кругом все те же. Ну вылитые "матки" и "батьки". Бело-розовые, ладные, голосистые девки, степенные, себе на уме хлопцы, те и эти - лютые на работу и острые на язык. В их ряды, однако, потихоньку вползает ржа - наркомания, распутство. С двух сторон надвинулась на молодых егоровских - "пагуба", идущая из Фалешт и Бельц, лидирующих в республике по наркотикам и ВИЧ.

Жениться кацапы предпочитают на единоверках. Но проклятье не грозит влюбившемуся в человека иной нации. Многие ассимилирова лись (и среди них известный румынский националист Влад Кубряков - его семья из старообрядческого села Старые Кирханы.)

 

                                             
Борода как зеркало души

                                             
Наталья Розамирина,

журналист "АиФ - Молдова"(г.Кишинев),в детстве жила в Егоровке