Странное чувство возникает после разговора с теми, кто присутствовал при установке лампады у Порога Судных врат. Мне довелось слышать рассказы нескольких паломников, присутствовавших при этом. И все они сразу принимались горячо доказывать, что в установке лампады нет ничего плохого. Доказывать мне, хотя я не просила доказательств. Или все же доказывать себе? Но почему? Неспокойно на душе? Хочется успокоить себя, свою совесть? А ведь святые отцы говорили, что совесть – это голос Божий в человеке. Не Господь ли стучит в двери наших душ? Можно ли нам затыкать уши или пытаться заглушить этот стук? Но почему совесть многих из тех, кто был на Святой Земле, и тех, кто наблюдал за происходящим со стороны, до сих пор не может успокоиться? Давайте посмотрим, что же все-таки произошло.
Вопрос об установке лампады был включен в повестку дня Освященного Собора. С докладом по этому вопросу выступил митрополит Корнилий. Вчитаемся в текст доклада.
«Русская православная церковь никогда не имела официального присутствия в Храме Гроба Господня. С учреждением в 1847 г. Русской духовной миссии в Иерусалиме и организацией в 1882 г. Православного Палестинского обще- ства Россия получила возможность усилить свое влияние на палестинские дела и улучшить быт русских паломников, однако это никак не изме- нило ситуации вокруг собственно святых мест; греки очень неохотно и лишь изредка разрешали русскому духовенству проводить в Храме Гроба Господня службы для русских паломников на русском языке. Волею Провидения русской церкви удалось обрести в Иерусалиме «собственную» святыню... Это оказались знаменитые Судные врата, на пороге которых преступнику, ведомому на казнь, последний раз прочитывал- ся смертный приговор, и от которых дорога вела непосредственно на Голгофу. Через этот порог переступил Спаситель, восходя на Голгофу».
Неужели мы разучились слушать и слышать? О какой русской православной церкви идет речь? Какой русской церкви удалось «волею Провидения» обрести в Иерусалиме «собственную» святыню? О каком русском духовенстве говорится в докладе?
Если бы о русской православной церкви в таком контексте говорил представитель Московской Патриархии, вопросов бы не возникло. Но неужели никого на Соборе не задели эти слова?
Читаем доклад далее…
«В настоящее время речь идет о помещении над Порогом Судных врат памятной серебряной лампады с надписью «От Русской Православной Старообрядческой Церкви». Православное Палестинское общество в Иерусалиме, общественная (не церковная) организация, сохранившая преемственность по отношению к дореволюционному Обществу и поныне владеющая зданием Александровского подворья, сделала такое предложение РПСЦ, памятуя те трагические испытания, выпавшие на долю старообрядцев после раскола русской церкви».
Что ж, давайте посмотрим, что такое Православное Палестинское общество (ИППО).
Православное Палестинское общество было учреждено в 1882 году, в 1889 году получило звание «императорского». Учреждено как общественная организация – и не случайно. Этот статус давал ему ряд преимуществ и освобождал от ограничений, которые имели в Османской империи официальные церковные и дипломатические представители.
Никто и никогда не скрывал, что основной целью общества было укреплении позиций России на Ближнем Востоке и позиций синодальной церкви в христианском мире, как и то, что общество находилось под строгим контролем МИДа и Святейшего Синода.
«ИППО представляло собой образец союза церкви и государства в России, – пишет А. Шавердов в статье, посвященной истории общества. – Да и список имен деятелей и членов Общества, в который входили высшие представители духовной и светской власти, также красноречиво отражал этот союз» (Шавердов А. Императорское Православное Палестинское Общество // Международный журнал «Военный дипломат». 2008 г., № 4-5).
Этот образец «симфонии» просуществовал до 1917 года. К тому времени ИППО приобрело в собственность немало недвижимости, имело два подворья – Сергиевское и Александровское (то самое, на территории которого находится Порог Судных врат).
После 1917 года в истории ИППО начался новый этап. В России общество потеряло в своем названии определения «Императорское» и «Православное». Деятельность его свелась к научной работе и еле теплилась, а заграничное имущество было объявлено собственностью государства. В это время за рубежом князья Ширинский-Шихматов и Жевахов создают альтернативное Православное Палестинское общество. Оно начинает тесное сотрудничество с РПЦЗ, а устав «эмигрантского» общества позднее дополняется положением о том, что «общество согласовывает, насколько возможно, свои действия с советами и рекомендациями Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей».
Начинается борьба за собственность ИППО в Палестине между советским правительством и «эмигрантским ППО», которое сразу же было принято под опеку правительством Великобритании.
В начале 1950-х гг., после того, как возникло государство Израиль, и СССР первым признал его, израильское правительство принимает решение о возвращении России того имущества из числа ранее принадлежавшего русской церкви и ИППО, которое оказалось на территории Израиля после арабо-израильской войны.
Однако правительство СССР понимало, что претензии государства на имущество бывшей общественной организации воспринимаются за границей не очень одобрительно. И тогда было решено, что Российское Палестинское общество, деятельность которого к тому времени еле теплилась, должно играть ту роль, для которой когда-то и было создано - укреплять позиции теперь уже СССР на Ближнем Востоке.
Общество реанимируют, в 1950 году открывается его представительство на Святой Земле. «Эмигрантское» ППО уходит в Восточный Иерусалим (он принадлежал тогда Иордании), на Александровское подворье.
В 1990-е годы Российское Палестинское общество вновь получает наименование Императорского Православного, а Патриарх Московский и всея Руси Алексий II принимает его под свое непосредственное покровительство и возглавляет Комитет почетных членов ИППО.
Для того, чтобы легализовать притязания Российского ИППО на имущество в Палестине, Минюст России регистрирует общество в качестве правопреемника дореволюционного общества. С 1994 года Россия активизирует деятельность по возврату недвижимости в Палестине с помощью президента Палестинской автономии Я. Арафата.
Все это время «эмигрантское» ИППО и РПЦЗ ведут активную кампанию в СМИ, доказывая нелегитимность Российского ИППО. В 1983 г. председателем «эмигрантского» ИППО становится архимандрит РПЦЗ Антоний (Граббе). Через некоторое время он переходит в ИПЦ Греции, в РПЦЗ его извергают из сана. Создается парадоксальная ситуация: председателем находящегося под окормлением РПЦЗ «эмигрантского» ИППО является изверженный из РПЦЗ служитель. По этой причине возникает еще одно «эмигрантское» Православное Палестинское общество – под председательством архиепископа Марка (РПЦЗ).
В ответ руководители первого «эмигрантского» общества (с 2004 г. его председателем становится Н.А. Гофман-Воронцов) начинают всячески подчеркивать «внеюрисдикционность» своего общества и независимость его от РПЦЗ. На официальном сайте этого общества объявляется: «Устав и статуты Общества не предписывают его членам какую-либо принадлежность к определенной юрисдикции».
Каждое из трех Палестинских обществ считает законным правопреемником исторического общества только себя, а всех остальных обвиняет в самозванстве. После объединения РПЦ (МП) и РПЦЗ, Российское ИППО и ИППО под руководством РПЦЗ продолжают существовать самостоятельно, но проводят встречи и переговоры.
Первое «эмигрантское» ИППО (именно его подворье посетили наши паломники) не признает их: Российское ИППО именует не иначе, как «красным», а председателя второго, архиепископа Марка, в своем официальном заявлении называет «орденоносцем бульварной, желтой прессы».
Главы Российского ИППО и ИППО РПЦЗ, в свою очередь, также не стесняются в выражениях. Так, председатель Российского ИППО С.В.Степашин в своих интервью, в том числе и на официальном сайте возглавляемого им общества, назвал председателя «эмигрантского» ИППО Н.А. Гофмана-Воронцова, бывшего журналиста радио «Свобода» из Мюнхена, «самозванцем» и совсем не «Воронцовым». А архиепископ Марк называет «эмигрантское» общество не иначе, как «группировка Гофмана» и «ППО Гофмана».
У вас вызывает хоть толику симпатии кто-либо из деятелей этих организаций и сами организации? У меня – нет. Три параллельные структуры, называющие себя православными, жестко и цинично ведут борьбу за имущество, приобретенное когда-то на пожертвования, собранные миллионами русских людей, не останавливаясь перед политиканством и поливанием грязью соперников.
В XIX веке связанные «духовными узами» российское государство и синодальная церковь решали вопросы политического влияния на Востоке. В XXI веке связанные «духовными узами» современное государство и РПЦ (МП) решают геополитические проблемы: Россия – вопросы усиления своего влияния на Ближнем Востоке, РПЦ (МП) – вопросы усиления своего влияния во «вселенском православии». Православное Палестинское общество, как выразился один из руководителей российского общества, является средством воплощения этой «духовной геополитики».
Своя «духовная геополитика» и у «эмигрантского» ИППО. Ее смысл – доказать нелегитимность российского ИППО и незаконность притязаний России на имущество в Палестине. Так, в 2006 году, на конференции «Русское присутствие в Святой Земле и ранняя христианская археология», председатель «эмигрантского» ИППО Н. Гофман-Воронцов выступил с докладом, в котором яростно доказывал незаконность передачи Сергиевского подворья России.
Какое отношение все это политиканство и дележ имущества имеют к нашей Церкви? Зачем нам связываться с сомнительными – другого слова не подберу – организациями? Зачем ставить нашу Церковь в двусмысленное положение, совершая визит по приглашению организации явно антироссийской направленности?
«Православное Палестинское общество в Иерусалиме – общественная (не церковная) организация, сохранившая преемственность по отношению к дореволюционному Обществу», – говорится в докладе митрополита. А российские власти считают (и это официально зарегистрировано Минюстом), что преемственность по отношению к дореволюционному обществу сохранило Российское ИППО, то самое, которое ИППО в Иерусалиме называет «красным».
Стоило ли нашей Церкви вообще связываться с этими конкурирующими борцами за палестинскую недвижимость? Лезть в политику, не определив, с кем имеем дело?
Несколько слов хотелось бы сказать о «нецерковности» ИППО. Является ли Палестинское общество «не церковным», то есть, светским? Не формально, а по существу?
ИППО, действительно, общественная (не церковная) организация. Точнее, это не религиозная организация в том смысле, какой вкладывает закон в понятие «религиозная организация». Но вот не покривив душой назвать ее светской, я бы не решилась.
Скажите, встречались ли вам названия: «православный механический завод», «православная ГЭС», «православная мастерская по ремонту обуви», «православная санэпидстанция», «православный тубдиспансер»?
Примеры абсурдны? Конечно, потому что все перечисленные организации по определению не могут быть церковными. Вытачивать на станке детали, вырабатывать электроэнергию, делать набойки, бороться с эпидемиями и лечить туберкулез нельзя православно или неправославно. Все эти организации – светские.
В отличие от них, религиозные организации – это объединения граждан, образованные с целью совместного исповедания веры, отправления культа. Именно такое определение дают им законы большинства стран.
А теперь скажите: редакция издания «Журнал Московской Патриархии» или журнала «Православная беседа» – это религиозные организации? Конечно, нет.
Но можно ли назвать их не церковными, то есть, не имеющими отношения к вере, не имеющими ярко выраженной мировоззренческой и конфессиональной направленности, светскими? Да и можно ли вообще назвать «не церковной» общественную организацию, в самом названии имеющую слово «православный»?
Российское ИППО, а также ИППО РПЦЗ, без сомнения, является организациями вполне определенной конфессиональной принадлежности - это и не скрывается.
А как быть с тем самым «эмигрантским» ИППО, которое пригласило наших паломников для установки лампады?
Цитата с официального сайта общества: «ИППО – независимое, частное, научно-благотворительное Общество. Каждый, кто переступает порог Александровского подворья, штаб-квартиры ИППО, обязан оставить вне его стен любые политические, юрисдикционные, националистические и прочие тягости, обременения, противостояния. Устав и статуты Общества не предписывают его членам какую-либо принадлежность к определенной юрисдикции».
Удивительная широта взглядов, безграничная толерантность... Так и хочется задать вопрос нашим паломникам: "А вы оставили за порогом свое «юрисдикционное обременение»? «Тягость» принадлежности к староверию?"
Однако широта широтой, а конфессиональная самоидентификация у ИППО четкая: «Как с РПЦЗ так и с Иерусалимским патриархатом ИППО старается поддерживать наилучшие братские отношения. В принадлежащем Обществу храме Марии Магдалины в Гефсимании служит духовенство РПЦЗ», – сообщает официальный сайт общества.
Так можно ли назвать Православное Палестинское общество светской организацией? Конечно, нет. Это новообрядческая организация, исповедующая довольно широкие взгляды, некое «мировое православие». Точнее, приемлющая разнообразные «православия». Они готовы принять представителей всех юрисдикций, всех конфессий. Старообрядцы? Да какая разница! Но мы-то - разве мы не должны чувствовать эту разницу?
Что такое православие для нас, сегодняшних? С кем мы?
«Сам по себе факт «старообрядческого» присутствия на Святой Земле имеет большое смысловое значение как с точки зрения христианской в целом, так и старообрядческой в частности», – говорится далее в докладе Митрополита.
Но каково это «смысловое значение»? Что именно символизирует сегодня наша лампада на Святой Земле? Наше место в «мировом православии»? Нашу роль в «духовной геополитике»? Зачем нам нужно это «присутствие»? Поднять престиж Церкви? Получить свой кусок «геополитического пирога»? Не станет ли он для нас миской чечевичной похлебки?
И еще… А мы уверены в том, что водрузили лампаду у святыни?
Вопрос с подлинностью святынь на Святой Земле вообще сложный. Многие святыни там существуют, так сказать, в нескольких экземплярах. Конечно, не сами святыни, а объекты, почитаемые таковыми. Храм Гроба Господня, храм Рождества Христова в Вифлееме, Гефсиманский сад, Масличная гора почитаются святыми как минимум c IV века, их почитание освящено церковной традицией.
Более поздние находки зачастую объявлялись «святынями» после того, как представители конфессий, не успевших в силу разных причин получить место у признанных святынь, покупали участок земли в Иерусалиме или близ него и после проведенных раскопок громко объявляли о сенсационных находках. Те же протестанты, к примеру, «обрели» таким образом «альтернативные» Голгофу и Гроб Господень, куда и водят своих паломников.
Иерусалимские ворота под названием «Судные» не встречаются ни в Ветхом, ни Новом Завете, не было таких ворот ни в одной из трех городских стен, описанных Иосифом Флавием. Не знали таких ворот византийцы и крестоносцы.
«Судные врата» возникают в христианской топографии Иерусалима лишь в XIII в. В то время католики решили установить путь, которым Господь шел к месту казни. Так появилась Виа Долороса – дорога скорби, крестный путь. На этом пути были отмечены остановки: здесь Исус упал, здесь Симон Киреянин взял Его крест, здесь Он утешал плачущих женщин...
Седьмая остановка на Виа Долороса почитается как Судные врата (Gate of Judgment): якобы именно здесь ведомый на Голгофу Исус во второй раз упал под тяжестью креста. Мимо этих «Судных врат» ежегодно водят миллионы паломников, в том числе из России. Одни археологи склоняются к тому, что Виа Долороса и ее остановки соответствуют историческим реалиям, другие подвергают историческую подлинность этих объектов сомнению.
Но, может быть, те Судные врата, у порога которых висит теперь наша лампада – подлинные? С некоторой осторожностью о том, что найденный в конце XIX века фрагмент строения – Порог Судных врат заявляла лишь дореволюционная российская церковь. Ни археологи, ни иные конфессии не признавали находку святыней. Ныне о «святыне» широко трубит лишь то самое «эмигрантское» ИППО, на территории которого находится «порог».
Кстати, в то время, когда наша делегация находилась на Святой Земле, в Санкт-Петербурге проходила конференция «Православие и другие христианские церкви на Востоке». С докладом «К вопросу об идентификации «Судных врат», обнаруженных архим. Антонием (Капустиным) в Иерусалиме с точки зрения библейской археологии» на конференции выступил специалист по библейской археологии и библейской герменевтике протоиерей РПЦ (МП) Дмитрий Юревич. Проанализировав труды дореволюционных и современных ученых, последние находки библейской археологии, он еще раз подтвердил: «Версия о наличии ворот на русском участке остается без достаточного фактологического обоснования».
Но даже если подлинность святыни не вызывала бы сомнений, разве обязательным условием поклонения Христу является физическое, материальное «присутствие» на Святой Земле наших лампад, икон и т.д.?
Не Господь ли говорил самарянке: «Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4, 23-24)?
«Что явившийся Христос есть Истинный Бог, это мы исповедовали и прежде, чем были на месте, и после этого вера не уменьшилась и не увеличилась. О вочеловечении через Деву мы знали и прежде чем были в Вифлееме; и воскресению из мертвых мы веровали прежде, нежели видели гроб; что истинно было вознесение, исповедали прежде, чем увидели гору Масличную, – писал святитель Григорий Нисский. – Ибо перемена места не приближает к нам Бога. Но где бы ты ни был, Господь придет к тебе, если обитель души твоей окажется такою, чтобы Господь мог вселиться в тебя и ходить. А если внутренний человек твой полон лукавых помыслов, то хотя бы ты был на Голгофе, хотя бы на горе Масличной, хотя бы под памятником воскресения, ты столько далек от принятия Христа в себя, сколько и те, которые не исповедали и начала веры. Итак, возлюбленный, советуй братьям путешествовать от тела ко Господу, а не из Каппадокии в Палестину».
Я совсем не против паломничества. Земля, по которой ступал Христос, где Он родился, где протекала земная жизнь Исуса и Пресвятой Богородицы, где Господь был предан и распят, где свершилось Его Воскресение и Вознесение – поистине Святая Земля.
Мне посчастливилось побывать в храмах Гроба Господня и Рожества Христова, войти в пещеру Гроба Господня и помолиться там. Очень хочется приехать на Святую Землю еще раз, обойти все места, связанные с земной жизнью Господа и Пресвятой Богородицы. Но если Господь подарит мне такую возможность, одно знаю точно: я не пойду туда, где установлена лампада моей Церкви. Не хочу, чтобы меня мучила совесть.
Что такое наша лампада? Символ нашего «присутствия» на Святой Земле? «Колышек», свидетельствующий о том, что мы «застолбили» место среди представителей «вселенского православия»? Что-то вроде флага, установленного полярниками в Антарктиде, или вымпела, доставленного космическим кораблем на Луну? Или все же лампада – это наша жертва Богу, символ нашей горячей молитвы, обращенной к Нему? Но где она помещена? Да, не в храме. Но на этом месте регулярно совершаются панихиды, молебны, крестные ходы. Объясните мне: допустимо ли, что наша лампада будет гореть во время молебнов, совершаемых инославными?
Игумен Даниил и св. преподобная Ефросинья Полоцкая, о которых упоминал в своем докладе митрополит Корнилий, приносили дары в храм Гроба Господня в XII веке, во времена дораскольные, когда делать это можно было невозбранно. Кто-то скажет, что Иерусалим в то время был под властью крестоносцев-латинян. Верно. Но вот что пишет игумен Даниил: "Упросихъ ключаря того, единого внутрь Гроба суща, и обѣстихся ему; он же отврьзе ми двери святыя, и повелѣ ми выступити ис калиговъ, и тако босого введе мя единого въ святый Гробъ Господень и с кандилом, еже нося с собою, и повелѣ ми поставити кандило на Гробѣ Господни. И поставих своима рукама грѣшныма в ногах, идеже лежаста пречистѣи нозѣ Господа нашего Исуса Христа. В главах бо стояше кандило гречьское, на персехъ поставлено бяше кандило Святаго Савы и всѣхъ монастырей. Тако бо обычай имут: по вся лѣта поставляють кандило гречьское и Святаго Савы. И благодѣтью Божиею та ся 3 кандила вожгоша тогда; а фряжьскаа каньдила повѣшена бяху горѣ, а от тѣх ниединоже възгорѣся". А через несколько дней игумен "поклонився Гробу Господню и ключареви, и вземъ кандло свое съ масломъ святымъ, изидох из Гроба Святаго с радостию великою".
Св.преп.Ефросинья Полоцкая совершила паломничество во Святую землю частным образом. Она остановилась в русском православном монастыре Пресвятой Богородицы, поклонилась Гробу Господню и упокоилась на Святой Земле.
Старообрядческие епископы, посетившие Святую Землю в начале ХХ века, получили в новообрядческом русском подворье временный приют, но они не возжигали лампад и не совершали там богослужений.
Так что не стоит сравнивать паломничество, которое ограничивается поклонением плененной святыне, с попыткой обозначить «факт старообрядческого присутствия» на Святой Земле установкой лампады на месте, где периодически совершаются инославные моления.
Говорят, что содействие в решении вопроса об установке лампады оказала проф. Е.М. Юхименко. Я с большим уважением отношусь к Елене Михайловне. Ее вклад в изучение истории староверия значителен. И я понимаю, что порой легче сказать «нет» гонителю и притеснителю, чем человеку, к которому испытываешь большую благодарность и человеческую симпатию. Но есть вопросы, в которых нельзя руководствоваться дружеской симпатией и чувством благодарности. Это вопросы веры.
Если сегодня мы успокоим свою совесть тем, что уступили чуть-чуть, отошли не намного и не в самом главном, что станет с нами завтра?
По легенде, прославленный царь Митридат IV Евпатор, боясь быть отравленным, ежедневно принимал с пищей микроскопические дозы ядов. Постепенно организм привык к ядам, перестал воспринимать их как отраву. Современные врачи лечат по такому принципу аллергию. Вводя пациенту микродозы вещества, вызывающего аллергическую реакцию, они приучают организм к аллергену, снижают чувствительность к нему. И вскоре организм перестает реагировать на аллерген, как на что-то чуждое – чувствительность снижается.
Не потому ли сегодня страдает наша совесть, что мы интуитивно почувствовали: под видом своего, родного, истинного, нам навязывают нечто абсолютно чуждое, не сочетающееся с нашей верой, некий «духовный аллерген», «духовный яд», пусть и в микродозе?
Так что же, и дальше будем обманывать себя тем, что все там «православное»? Или «не церковное»?
Сначала мы молча пропустили расплывчатое «русская православная церковь». О чем шла речь? О нашей Церкви? Об РПЦ (МП)? РПЦЗ? Потом наша делегация поехала возжигать лампаду. Да, не в храме. И не во время праздничной службы еретиков. И даже в «не церковной» организации… «Не церковной», но такой «православной».
И теперь православная лампада висит у православной святыни в здании, принадлежащем Православному обществу.
Какое из слов «православный» здесь нужно взять в кавычки? Мы еще чувствуем это? Или «духовный аллерген» уже стал привычен нам?
Мы не можем, не должны жить по принципу «чуть-чуть не считается». С малого отступления начинается большое предательство. Может, потому и чувствуем все мы – кто был и кто не был при водружении лампады – свою больную совесть?
«Там, где Господь призывает благословенных к наследию Царства Небесного, Он не поставил в числе добрых дел, хождения в Иерусалим. И там, где возвещает блаженства, такого подвига не называет. Кто имеет разум, пусть размыслит: зачем стремиться совершить то, что не делает ни блаженным, ни управленным в Царстве Небесном? Хотя бы и было это дело полезно, и в этом случае совершенным не так уж хорошо о нем ревновать. Но поскольку, по тщательном рассмотрении, дело это для избравших строгую жизнь оказывается еще и приносящим вред душевный, то оно должно быть предметом не ревности особой, но величайшей осторожности, чтобы решивший жить по Богу не испытал какого-либо вреда», – предостерегает св. Григорий Нисский.
К сожалению, должной осторожности при решении вопроса об установке лампады, проявлено не было. Нет смысла говорить сейчас о том, чем была вызвана ошибка. Обманулись, не так поняли, кто виноват, почему так решили – сегодня это уже не важно. Важно одно: ошибку можно и нужно исправить. Сила и мужество заключаются не в том, чтобы не совершать ошибок – все мы не безгрешны – а в том, чтобы уметь ошибки исправить. И следующий Собор вполне может сделать это.
Самое страшное в этой ошибке – соблазн, который посеян среди христиан.
«Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф.18,7), сказано в Писании. Не дело ли Собора – уничтожить соблазн?
Пока наша совесть еще не спит, пока мы еще не разучились отличать подлинное православие от яркого муляжа, пока наши души еще чувствительны к «духовному яду» и восстают против него – не время ли поторопиться?
Фото нашего читателя Алексея (Румыния) |
