Среди записей Table-talk Александра Сергеевича Пушкина есть анекдот о светлейшем князе генерале-фельдмаршале Григории Потемкине (1739–1791). Один его адъютант, знавший наизусть святцы, считался в отпуске в Москве. Князь приказал молодому человеку прибыть в свою ставку. «Он отправляется из Москвы, скачет день и ночь и приезжает в лагерь светлейшего. Об нем тотчас докладывают. Потемкин приказывает ему явиться. Адъютант с трепетом входит в его палатку и находит Потемкина в постели со святцами в руках». Князь проверил знания юноши, спрашивая, когда празднуется память того или иного святого, и сверяя ответы с книгой. Удовлетворив любопытство, Потемкин закрыл святцы и сказал адъютанту: «Ну, поезжай же себе домой!»

Пушкин описывает фарс, в который выродился семейный интерес Потемкиных к церковной литературе. А ведь в середине XVII века представители этого рода серьезно интересовались душеполезными писаниями. Трагедией считали они изменение богослужебных книг при Патриархе Никоне. Так считали предки светлейшего князя – старцы Спиридон и Ефрем, старообрядческие проповедники и противники реформ Никона.

Род Потемкиных происходит от полулегендарного польского шляхтича Яна-Ганса Потемпского, в начале XVI века приехавшего на Русь и принявшего православие. История рода связана с западнорусскими землями и городом Смоленском, начиная с 1613 года входившим в состав Речи Посполитой. В Смоленске и родился Семен Иванович Потемкин, будущий архимандрит Спиридон.

К сожалению, о его жизни до принятия иночества известно мало: он получил отличное образование, был женат и имел трех сыновей: Александра, Самуила и Силу. Правнуком Силы Семеновича был Григорий Александрович Потемкин.

Известно, что в Смоленске Семен Иванович спорил о вере с католиками и униатами. Старообрядческий писатель диакон Федор, считавший себя учеником Спиридона, рассказывал об этом: «В Польше тамо тех еретиков многих препре и посрами. И вси езуиты и кардиналы римския бояхуся его, не могуще противитися глаголом уст его».

Тот же писатель отмечал необыкновенную образованность Потемкина: «Бысть убо старец честен, и боголюбив зело, и премудр, и писанию святых книг искусен вельми бе, умея бо сам греческий и латинский язык до конца и польский. И ученый бе человек, и вся дни живота своего над книгами просидел. И вина и секира, сиречь всякаго пияньственнаго пития, отнюдь не пия от юности».

Французский славист Пьер Паскаль дал такой портрет Спиридона: «Он получил в польских школах западное образование, чрезвычайно редкое в то время в Московском государстве. Он знал греческий, латинский и польский языки, изучил довольно хорошо диалектику, риторику и богословие в той форме, как их преподавали на Западе под влиянием латинян; кое-где он даже цитирует Талмуд. Но он полностью сохранил свою приверженность православным традициям».

Европейская образованность позволила многим Потемкиным успешно потрудиться на дипломатическом поприще. Они неоднократно ездили с русскими посольствами в Польшу. Брат Спиридона, Петр Потемкин (1617–1700), побывал в Австрии, Англии, Голландии, Дании, Испании, Италии и Франции.

Потемкины принадлежали к высшему дворянству и состояли в родстве с известнейшими русскими семьями. Сестра Спиридона, Ульяна Ивановна, была замужем за знатным царедворцем Михаилом Ртищевым. В этом браке родились два сына, Федор Большой и Федор Меньшой, оставившие заметный след в отечественной истории. Особенно известен Федор Большой (1626–1673), поклонник западной учености и сторонник реформ Никона.

В 1654 году царь Алексей Михайлович отбил у поляков Смоленск. Вскоре Семен Иванович «взят бысть к Москве», то есть по официальному приглашению перебрался в столицу. Пьер Паскаль полагал, что Потемкин прибыл в Москву, «может быть, даже против своей воли». Возможно, дворянина пригласил сам монарх, хорошо знавший его, «ведуще его мужа мудра и всякому нечестию обличителя велика». Возможно, его вызывали для преподавания в школе при Андреевском монастыре, основанной Федором Ртищевым (Большим). В этой школе приглашенные западнорусские ученые мужи обучали московских юношей греческому, латинскому и славянскому языкам, риторике и философии.

В столице Семен Иванович принял иночество, нарекся Спиридоном и был назначен архимандритом Покровского «что на убогих домах» монастыря, основанного в 1655 году на личные средства царя. Можно сказать, Потемкин был обласкан самодержцем. Но в вопросе о богослужебных реформах Спиридон пошел против властей. Он открыто ополчился «на никонияньскую пестрообразную ересь».

Спиридон написал несколько «слов» против нововведений Никона: о кресте Господа нашего, о крестном знамении, о Святом Духе, о хулении на Святой Дух, о нечувственных христианах и другие. После смерти старца эти «слова» были собраны диаконом Федором в особую «Книгу». В ней Потемкин предстает не традиционным старомосковским начетчиком, составляющим компиляции из трудов святых отцов, а выдающимся философом и богословом.

Архимандрит считал, что любое изменение церковных обрядов открывает путь антихристу для покорения последнего оплота истинного православия – Святой Руси. Апокалипсическим духом пронизаны все сочинения Спиридона, еще при жизни ставшего авторитетом для проповедников-староверов, награждавших его самыми лестными эпитетами: «богомудрый старец», «превеликий отец», «новый богослов», «преизящный и превеликий учитель».

Также против реформ Никона выступил родственник Спиридона – инок Ефрем Потемкин, уроженец Смоленщины, постриженик Бизюкова монастыря близ Дорогобужа. В 1662 году он переселился на реку Керженец (ныне Нижегородская область), где на Козленицких болотах основал скит, положивший начало старообрядческим поселениям в тех местах.

Ефрем учил, что на Руси уже наступило антихристово царство. Антихристом он называл Патриарха Никона, а священников – «слугами антихристовыми». Старец призывал заготавливать хлеб, предсказывая семилетний голод. По его мнению, антихрист «вся грады и места и в них церкви осквернил», а также опоганил все реки, поэтому чистыми остались только болота, где и следует спасаться. Новоявленный пророк нашел единомышленников – к его келье стали приходить бортники и крестьяне.

Когда властям стало известно об учении Ефрема, на его поимку был отправлен полковник Абрам Лопухин со стрельцами. В марте 1666 года воины по лыжне вышли к келье старца, арестовали его и отправили в Москву, а скит сожгли.

В апреле инок предстал перед церковным Собором. Испугавшись наказания, он отрекся от своего учения и подал соборянам покаянное письмо: «В неведении моем согреших, хуля на Святую Восточную Церковь, и на новоисправленныя ныне божественныя книги и чины их». Инок призывал своих единомышленников, «прельщенных от мене и от прочих подобных мне, Господа ради прелести той не имите веры».

Собор простил скитника и объяснил причины «прелести» Ефрема его «неведением книжнаго разума», незнанием «чину московских обычаев» и западнорусским происхождением – рождением «в земли полской». Раскаявшегося старца определили на жительство в столичный Новоспасский монастырь, а затем перевели в Кирилло-Белозерский монастырь. После 1670 года его следы теряются.

Если за Ефремом охотился стрелецкий полковник, его осудили и принудили к покаянию, то Спиридон жил в столице в почете и уважении. Его персона была настолько значительной, что в 1662 году царь звал его в митрополиты на кафедру Великого Новгорода. К старцу приезжал племянник Федор Большой и уговаривал: «Изволиши ли, дядюшка, на митрополию в Новъград? Тамо ныне Церковь вдовствует». Архимандрит ответил: «Феодоре Михайлович! Скажи царю, лучше бо аз на виселиницу пойду с радостию, нежели на митрополию в новыя книги. Кая ми польза будет в том? Не хощу человеком угождати тленным».

Спиридон не дождался виселицы. Он умер «в ысходе ноября месяца» 1664 года. А массовые гонения на старообрядцев с пытками и казнями начались после церковного Собора 1666–1667 годов.

В начале XVIII века имена Спиридона и Ефрема Потемкиных были внесены в синодик московского Новодевичьего монастыря, игуменьей которого тогда была их родственница Памфилия Потемкина.

 

Дмитрий Александрович Урушев – историк, член Союза журналистов России