Василий Федотович Нечаев, наставник Московской поморской общины, любезно согласился принять участие в очередном диспуте. Тему – «Где ныне Церковь?» он предложил сам. Василия Федотовича я знаю в течение нескольких десятилетий как большого труженика на ниве Христовой, строгого постника, ревностного участника богослужений. В юбилейный год Тысячелетия Крещения Руси Василий Федотович, выступая в моленной на праздничном собрании, сказал: «Никон был гордым и честолюбивым человеком. Он стремился к единству с Восточными церквами, которые отошли от благочестия». Интересно, что на собрании присутствовал и выступал настоятель Никольского храма на Преображенке протоиерей Леонид Кузьминов (РПЦ) (+ 2017 г.). Запомнились слова в выступлении представителя Старообрядческой митрополии: «Разойдясь, мы не дрались – у нас были семейные споры».

Готовясь к очередному диспуту, я, к сожалению, не обнаружил у себя подробный конспект полемики между поповцами (их представляли Ф. Мельников и Д. Варакин) и безпоповцами (их представлял Л. Пичугин) в Политехническом музее Москвы в начале прошлого века. Придя к вере в ранней юности, я был поражен, что в храме всё необычно, неотмирно: звуки, запахи, визуальные картины. Ещё в большей степени эту неотмирность я почувствовал в старообрядческом храме. Впоследствии у Кирилова, в его книге «Правда старой веры» (1913 год) прочитал: «Направление жизни, возобладавшее после Никона и Петра Первого, характеризуется уклоном к земной жизни, к посюстороннему, земному бытию, к здешнему граду, со всеми его пороками, злом и насилием. Религиозные чувства сейчас же изменились и древняя икона, изображавшая в проекции новое, грядущее, просветленное человечество, была заменена итальянской живописью, продуктом эпохи ренессанса, возрождением языческой культуры». Классическое определение Церкви приводит Златоуст (оно потом вошло во все катехизисы): общество верующих («собрание верных Божиих» – Большой Катехизис), соединенных правой верой, трехчинной иерархией, седмеричным числом Таинств. В вышеупомянутом Большом Катехизисе читаем: «В Церкви должно быть семь Таинств» и «вне Церкви нет разрешения грехов».

На предстоящем диспуте наверняка много будет разговоров об иерархии и Таинствах. Как известно, у безпоповцев нет иерархии, а из Таинств сохранилось крещение, которое, в крайнем случае, может совершать и мирянин, и исповедь («скитское покаяние» без разрешальных молитв). Между тем, в «Книге о вере» читаем: «Без епископов Церковь является слепотствующей». Может ли Церковь состоять из одних овец без пастырей? Без епископов определенно нет – об этом мы читаем и в книге «Маргарит» («без епископа Церкви быть не может»), и в 69 письме священномученика Киприана (в частности, он писал, что «с прекращением иерархии в Церкви все бы расстроилось, разрушилось и прекратилось бы существование»). Безпоповцы учат о духовном причащении через огнепальное желание оного. Они утверждают, что с наступлением царства антихриста в 1666 году истинной Жертвы Христовой в Церкви не стало. При этом они ссылаются, в частности, на книгу пророка Даниила, где говорится о том, что отнимется Жертва и во Святилище будет мерзость запустения. О том, что Жертва будет до самого Второго Пришествия, указывал свт. Иоанн Златоуст в беседе на Первое послание к Коринфянам и прп. Иоанн Дамаскин в Слове на Субботу мясопустную. Лично я, еще в 70-е годы, учась в светском ВУЗе, всегда приводил наизусть следующую цитату из Первого послания к коринфянам св. ап. Павла: «Елижды бо аще ясте от Хлеба сего и пиете от Чаши сей смерть Господню возвещаете, дондеже приидет», т.е. Таинство Евхаристии будет в Церкви до самого Второго Пришествия Христа. В Большом Катехизисе и в Книге о вере о причастии говорится, что без него, наряду с крещением и покаянием, «ни един спастися может», «спастися невозможно» и что оно будет до скончания века. Очень много интересного и полезного можно найти у Озерского в его «Выписках из старопечатных книг». Приведу лишь некоторые из них: «Епископство или священство должно быть до скончания века» («Кирилова книга»); «Священство Христово по чину Мелхиседекову – вечно» (там же). В «Кормчей», напечатанной в Москве в 1650 году, читаем: «Без епископа Церковь – вдова» и т.д. А в старообрядческом церковном календаре за 1987 год такие слова: «Падение церковной иерархии ни в коем случае не должно означать, что пала и сама Церковь, ибо Церковь – это не иерархия, а церковный народ, который Св. Писание называет «царским священством»».

Трудно судить безпоповцев, ибо много бед принесла им безумная, ненужная реформа.

Главное зло «реформы» - Раскол, который, по словам А.В. Карташева, явился «невозвратимой растратой духовной энергии народа, огромным несчастьем в жизни Церкви и России, решающей катастрофой в судьбах Святой Руси. Это раскололо душу народа и помрачило национальное сознание» (А.В. Карташев).

Очень ярко характеризовал последствия того, что произошло в середине 17 века известный современный исследователь Б.П. Кутузов:

«Никонианство – понятие широкое, это не просто новые обряды, это на много порядков заниженный уровень духовной жизни, приземленность, это апостасийное, идущее по пути расцерковления латинизированное православие с обливательным крещением, неканоничным, концертно-оперным пением, неканоничной иконой в живописном стиле и неканоничным церковном зодчеством, это уже более душевность, а не духовность, это, кроме того, «законное» право на «духовное разгильдяйство» по части произвольного сокращения служб и вольного обращения с церковным Уставом по безгранично широко истолковываемой формуле, иногда встречающейся в церковном Уставе, «аще изволит настоятель…» («К вопросу о старообрядчестве в связи с «Манифестом» И.Л. Солоневича»).

Это был удар колоссальной силы по тому, чем было наше Отечество в дореформенный период. Видный церковный историк Русского Зарубежья архимандрит Константин (Зайцев) писал:

«Для Руси Московской было характерно духовное целомудрие: Церковь и церковность исчерпывали все содержание жизни, весь быт и все мировоззрение. Западное разложение России – это, прежде всего, устранение целостности церковного сознания, внесение в душу каждого человека и в жизнь общества руководящих начал и ценностей нецерковных и нехристианских. Процесс Отступления, как именно процесс разцерковления все более поражал не только общество, но и народ, и духовенство, особенное «ученое» и «просвещенное»».

Очень важные оценки темы, поднятой в первом диспуте, о патриархе Никоне, а также о пагубной роли греков в произошедшем встречаем у о. Георгия Флоровского в его знаменитой книге «Пути русского богословия»: «Патриарх Никон – спорная личность, предмет борьбы. Властность, резкость. Он был деятелем, а не творцом. Несмотря на упорство, с каким он проводил реформу, он не был ею внутренно захвачен. У него была болезненная склонность все переделывать по-гречески, как у Петра на немецкий или голландский лад. Их роднит также эта странная легкость разрыва с прошлым.

Пагубная роль Патриарха Антиохийского Макария, который не без самодовольства указывал на различия и вдохновлял на спешное исправление. Исправлял Патриарх Никон по современным греческим книгам ради практического совпадения с греками, это не было возвратом к древним книгам. Главная острота «реформы» была в резком и огульном отрицании всего старорусского чина и обряда. Не только его заменяли новым, но еще объявляли ложным, еретическим, почти нечестивым. И это смутило и поранило народную совесть.

Решения и клятвы Большого Собора 1667 г. были внушены и изобретены греками. Греки и киевляне вводили утвердительное мнение о русских «старых обрядах», как о «ереси», особенно афонский архимандрит Дионисий – как ни стали ставить греков на русские митрополии, так начали портиться книги.

Русская церковная старина осуждается на Большом Соборе как невежество и ересь. И под предлогом вселенской полноты, старорусское заменяется новогреческим. Это не было мнением Греческой Церкви, это было мнением странствующих «греческих архиереев».

Предстоящий диспут (скорее всего, он состоится осенью), наверняка, будет непростым. У безпоповцев есть свои эрудированные начетчики, свои аргументы. Ну что ж, будем готовиться, углублять свои познания, оттачивать свои доводы.