Под праздник Покрова, являющегося престольным для старообрядческой церкви во Ржеве, я со спутниками часть пути проехал на такси. У меня сложилось представление, что 9/10 московских таксистов - это выходцы из Средней Азии. Сижу сзади, показалось, что наш водитель - "лицо славянской национальности". У него хороший русский язык, без акцента. И вдруг: "у нас в Бишкеке...".  Оказалось, что он киргиз. В Москве совсем недавно, учился в русской школе. Сетует, что вымирает народ, особенно, славяне. Казалось, что говорил искренно. Говорим о разгуле наркомании, пьянства, разврата. Он: "Только вера может нас спасти. К сожалению, русской молодёжи в храмах очень мало - я видел. У меня 8 детей, с раннего детства я приучал их к вере, по пятницам проводим время в мечети. Дома молимся всей семьей".  Я выдавил из себя: "А у нас раньше тоже были большие семьи, люди были очень набожными". "Когда же это было?" "До середины 17 века - до злополучной никоновской реформы".

 Иллюстрация к сказанному - Ржевский старообрядческий приход, куда мы сейчас направляемся. Да, ещё не сказал, что перед отъездом был разговор с рабой Божией Марьей. Она недавно у нас, непосредственная и наивная. Рассказывала, как она невзначай зашла в старообрядческий собор и по пасхальному поприветствов дежурных, попросила воды запить таблетку. Те онемели от неожиданности, а потом дружно выдохнули: "Чтооо?!"
Марья опять за своё: "а вот у католиков и протестантов напоили бы чаем" и т.п. Я ей в ответ: "Скажите спасибо, что ноги унесли.  Здесь эти сентиментальности не пройдут - не на тех напали. Понимаете, Марья, Вы все время говорите о юге с его ярким солнцем, кипарисами, теплым морем, где игриво плещутся дельфины. А здесь север, здесь снега по грудь, пронизывающий ветер, бродят крупные медведи". "Медведи? с бородами?!" - в глазах Марьи страх, рука пугливо прильнула к губам.  Кстати, наш приходской водитель,  доставивший нас во Ржев, всерьез восприняв шутку, что нас могут поднять на вилы, решил остаться в машине. В храме он появился только под конец службы. Оставшуюся дорогу читали каноны - ведь завтра нам причащаться у себя.

И вот мы во Ржеве. Перед нами вырастает старообрядческий храм, сияющий позолоченными куполом и крестами.

"А я раньше Вас приехал" - говорю подъехавшему настоятелю отцу Евгению.  Он только что вернулся из Петербурга, где кого-то венчал.  Внутри храма  великолепный иконостас. На столпе слева увидел недавно помещенный образ протопопа Аввакума. В этом году исполняется 400 лет со дня его рождения.  Отец Евгений износит из алтаря икону Покрова, солидный мужчина с бородой возжигает паникадила (мы это делаем во время кафизм). Главное паникадило, видимо, будет возжено на завтрашней праздничной Литургии.  В храме единицы молящихся. Отец Евгений объясняет, что попозже народ подойдёт.  Здесь можно отметить два подхода - либо службу совершаем по Уставу, начиная её даже в пустом храме (ничего страшного, в духовной сфере ничто не работает вхолостую),  либо ориентир на пару часов в удобный для большинства мирян временной формат.  Старообрядцы выбирают первое и их храмы не пустуют.  Таинственно смотрится алтарное святилище,   где священнодействует братская двоица Чуниных -   митрофорный протоиерей Евгений и протодиакон Иоанн. 

Служили в красных парчовых облачениях,  при свете свечей они переливались. Служба совершается ровно, без аффектов и эмоциональных всплесков. "Лоскутное одеяло" из композиторских произведений невостребовано, напротив, по словам настоятеля, поющая молодёжь устремляется к сложным крюковым образцам.  Нет рассыпчатого брожения по храму, безпорядочного  прикладывания к иконам.  "Благослови душе моя Господа" и "Блажен муж"  запевает священник.  Поют на два крылоса - мужской и женский. На них доминирует молодёжь.  В процессе службы она подтягивается, пение постепенно наливается соком и звучит всё громче.  Всего было около двадцати певцов. Во всём здесь чувствовалась  пружинистость, обкатанность. А у нас всё несколько искусственно и натужно.  Хоры пели бодро, с энтузиазмом, одним словом, "молодёжно".  Штурвал был в надежных руках. 
На высоких тонах стихарные возглашали прокимны. Очень искусно молодой крылошанин читал паремии. "Слава вышних Богу" запевали в алтаре.  Во второй и третий раз - по крылосам. Также по крылосам пели "Господи, устне мои отверзеши".

Допускается на кафизмах певцам подкрепиться чаем.  Мы находились на балконе - такая возможность здесь для "внешних".  Нас пригласили подкрепиться чайком  на каноне,  видимо для того, чтобы не смешивать со своими.
"Хвалите имя Господне" возглашал стихарный. Зычно пропели величание и стали прикладываться к иконе праздника. Мальчик в яркой полумантии  свечой показывал место для целования на иконе.  Женщина в сарафане высоким грудным голосом читала канон. На левом крылосе канонаршила пятилетняя девочка.  Единственный раз, когда она запнулась, было в конце хвалитных стихир - "Хвалите Его в кимвалех доброгласных, хвалите Его в кимвалех восклицания"...  Маленькая певчая дважды возгласила "Хвалите Его... хвалите" и запнулась. Выручили взрослые.

Очень проникновенно прозвучало великое славословие.

Всего на службе было около 50 человек. Стайки детей, мальчиков и девочек, порхали по храму.  "У нас молодёжь доминирует" -  сообщает настоятель.  

Внимательно наблюдая за ходом службы,  я отметил для себя  ряд уточняющих нюансов.  В то же время кое-что вызвало вопросы.  Что именно - умолчу.  Речь идет о небольших деталях.  Как-то неловко быть "святее римского папы" - большим старообрядцам, чем сами старообрядцы. В конце концов,  я же приехал не в качестве проверяющего инспектора.

Непривычным было отсутствие колокольного звона. За 30 лет моего служения в нашем храме было 2-3  случая, когда звон, положенный в уставной момент, был сорван.  Звон здесь, конечно, есть, но он нерегулярный.  Видимо, сказывается несколько веков жизни "втай",  когда пресекалось внешнее "оказательство"  своей веры старообрядцами.  У нас, например, если на службу не пришёл кто-то из пяти звонарей, уставщик может послать звонить любого прихожанина.  Когда звон задерживается, внутри меня как-будто загорается красная кнопка и я тут же реагирую.

Вот путь сбережения народа -  длительные аскетические моления,  воздержание в пище, согласно Уставу о постах,  ритмичность и регламентированность повседневной жизни.  Основа этому закладывается именно на богослужении. Здесь, во Ржеве, на образцовом старообрядческом приходе, оно проходит образцово.