Ты ушел в «путь всея земли».  Плохо без тебя. Тебя очень не хватает. Оставаясь наедине в тишине своей кельи, оплакиваю тебя – слезы сами непроизвольно льются. Непривычно одиноко и сиротливо. Вспоминаю все встречи и беседы с тобой – их было немало. Часто после какого-либо мероприятия или поездки я звонил тебе и по-мальчишески задорно начинал: «Разрешите доложить». На другом конце провода я слышал твой бодрый голос – ты всегда неформально, заинтересованно выслушивал, уточнял детали, оригинально и непредсказуемо реагировал. Твои советы, искренняя радость по поводу созидания нашего прихода на твердой основе древлего благочестия вдохновляли и окрыляли.

Ты был очень гостеприимен – с неподдельной радостью встречал гостя. В белоснежной косоворотке возжигал большую восковую свечу, угощал от души, общение с тобой всегда духовно и интеллектуально обогащало. Ты был очень деятелен – всегда в гуще событий. Всё что ты сделал трудно перечислить. Будучи профессиональным реставратором, ты принимал участие в восстановлении многих памятников архитектуры, особенно на родной Нижегородчине. Особенно ты любил церковное пение и своё, наверное, главное детище – восстановленный храм в честь Рожества Богородицы в Орехово-Зуево. Весь свой огромный талант, все свои силы ты посвятил его возрождению и благоукрашению. Ты всегда старался действовать не по шаблону, а творчески подходил к делу. За несколько лет до 400-летия Огнепального протопопа ты инициировал подготовку юбилея. Я не помню тебя ни разу раздраженным или озлобленным. Ни разу не слышал обидных слов в адрес кого-либо. Как заботливая пчелиная матка ты оберегал свою большую семью, являясь ее стрежнем – «большаком», безусловным авторитетом. «Часы тикали» непринужденно легко  - как искусный  врач или педагог ты направлял процессы в позитивное русло, как опытный капитан обходил рифы, как мудрый стратег нащупывал наиболее оптимальные варианты решения проблем. Твой род похож на гармонично слаженный оркестр, в котором каждый на своем месте с энтузиазмом радостно исполняет свою партию. Ты показал пример успешного семейного домостроительства, что так важно в настоящее время. Твоя отеческая любовь согревала не только членов твоего большого семейства – ее теплые лучи выходили далеко за круг твоих единоверцев. Твоя любовь обладала способностью покорять сердца многих и многих людей.

Ты никогда не заискивал перед сильными мира сего, умел подобрать «ключик» к любому человеку будь то высокопоставленный светский начальник, влиятельный иерарх РПЦ или простой трудяга. Я часто задавался вопросом: почему так? Мой ответ таков: главное в том, что при этих контактах ты не искал своей выгоды, не преследовал свои интересы.

Вне всякого сомнения, твое дело будет продолжено, твое наследие - изучаться и будет востребовано. Свободное соборное обсуждение всех вопросов поможет находить ответы на все «вызовы времени».

Ты всегда был очень наблюдательным и оригинальным. Очень переживал за русский народ и Россию, был активным в общественном плане. Поражал своей неприхотливостью и оптимизмом. Прирожденный лидер, русский самородок, большой эрудит. Твои выступления и поздравления всегда были яркими и содержательными, слушались с неослабным вниманием.

Мне еще предстоит многое узнать о твоей многогранной личности – каждый штрих, каждая деталь важны и дороги. «Земля еси и в землю отыдеши» - ты был верен этому постулату до конца. Благодарение Богу – я успел в последний момент попрощаться с тобой, отдать тебе последний долг любви. При лобзании твоей митры гроб слегка качнулся – он не был похож на те «лакированные шкафы», в перенесении которых приходилось участвовать. Скорее, он напоминал детскую люльку-колыбель, послевоенного времени, вручную срубленную заботливым отцом. Внутри этой люльки лежало спящее умиротворенное дитя, окруженное любящими людьми. Красные и золотистые тона превалировали в покрытии гроба – напоминало красивую бабочку, уснувшую временно, чтобы радостно вспорхнуть через определенное время – образ Воскресения. Твои имя и фамилия очень запоминающиеся. В их сочетании чувствуются патриархальность, основательность, духовная мощь.

Несколько десятилетий ты был, можно сказать, ключевой фигурой Старообрядческой Церкви. Причём, сам ты не стремился к этому. Одарённость твоей натуры, твои дипломатические способности, уникальная способность находить общий язык по определению, вопреки зачастую твоему желанию, выдвигали тебя на особое положение в церковной вертикали. Ненавязчиво, движимый желанием блага ближнему, свидетельствовал ты о непреходящей ценности старой веры, своим служением и жизнью раскрывал духовную красоту древлеправославия. Стиль твоего храмового служения был всегда неторопливым и благоговейным. Богослужения, совершаемые тобой истово, усердно и строго по Уставу, можно сравнить с отборной пшеницей или с чистой ключевой, без примеси, водой. Они были ценным вкладом в духовные житницы и резервуары Родины.

Общаясь с тобой, я испытывал гордость за свой народ и своё Отечество, за то, что в нём есть такие яркие представители. Я по-прежнему вздрагиваю, когда встречаю имя «Леонтий» в церковном календаре или богослужебном последовании.

Понятно, что ты ушёл «на восемьдесят пятом году жизни после долгой и продолжительной болезни...» - пока я еще это плохо слышу. Казалось бы, это должно нейтрализовать печаль, но почему-то остается в сердце глубокая скорбь в связи с твоим уходом.

Очень символично, что 9-й день твоего преставления пришелся на канун Лазаревой субботы – в этом мы усматриваем особый знак свыше.

…Плохо без тебя. Тебя очень не хватает.

Вечная тебе память, достоблаженный отче Леонтие!