Игумен Кирилл: По - разному. Например, в откликах на последний упомянутый Вами материал о безпоповцах, один читатель удивляется моей наглости и нахальству в связи с тем, что я позволяю себе говорить на эту тему и присылаю свои материалы на старообрядческие сайты. Предполагают мою тайную миссию по заманиванию старообрядцев в лоно РПЦ МП, рассуждают о размере материального вознаграждения за мою подрывную работу.

 

Корр.: И как Вы это воспринимаете? Вас это не коробит? Вам не обидно? Ведь все мы люди…

 

Игумен Кирилл: Скажу честно, что в начале меня немного коробило, а потом пришло спокойствие, стал читать с улыбкой подобные пассажи. Вы удивитесь, но скажу Вам откровенно: помимо примеров из «Житий святых» для меня примером спокойного реагирования на разного рода нападки является…Владимир Владимирович Путин. У меня к нему очень неоднозначное отношение, но его спокойствие в связи с критикой в его адрес вдохновляет. Вот я и думаю: а что в сравнении с объемом всего негативного по отношению к нему, недоумения по поводу меня – капля в море. Главное, чтобы своя совесть была чиста.

 

Корр.: А правда ли что Вы так близки к Патриарху и митрополиту Иллариону, курирующему старообрядное направление в Московском Патриархате?

 

Игумен Кирилл: Слухи эти преувеличены. С нынешним Патриархом на эту тему я имел всего лишь одну беседу в бытность его еще митрополитом. Разговор шел о принципиальной возможности епископа для единоверцев, о перспективах развития единоверческого, а точнее старообрядного движения в лоне Московского Патриархата. Помню, как тогда я рассуждал о стратегии деятельности такого епископа – реанимировании, прежде всего, тех точек в разных епархиях, где были когда-то единоверческие приходы.

 

Со времени интронизации нового Патриарха я ни разу с ним не общался, (не считая краткого диалога 1 февраля на поздравлении по случаю 2-й годовщины интронизации).

 

Что касается митрополита Иллариона, то не общался с ним ни разу с тех пор как он стал архиереем. Недавно, вдохновленный его положительными глаголами в отношении древнего благочестия (старый обряд – эталон церковной жизни и т.п.) обратился к нему с прошением о благословении совершить молебен св. Иоанну Предотече в одноименном храме в Черниговском переулке. Владыка Илларион опекает этот храм, как и находящийся напротив него храм во имя Черниговских чудотворцев. При этих храмах располагается Общецерковная аспирантура, которую он возглавляет. Я просил благословения послужить 20 января, в день Собора св. Иоанна Предотечи молебен по старому обряду между службами. В резолюции на мое прошение Митрополит удивляется моему такому обращению, есть, мол свой храм, там и служите и т.п.

 

Митрополита Иллариона многие называют правой рукой Патриарха. На днях я побывал в храме св. Николы на Трех горах, настоятелем которого является митрофорный протоиерей Всеволод Чаплин, глава Синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества. Его называют левой рукой Патриарха (не знаю насколько правомерно). На робкую просьбу разрешить поклониться с прихожанами образу Спаса 16-го века, находящемуся в храме, с его стороны последовал мгновенный ответ: «пожалуйста, служите как у вас принято по старому обряду, в любое удобное время».

 

Когда я рассказал об этом недавно побывавшим у нас преподавателям Старообрядческого училища. А.В. Муравьеву и Р.А. Майорову – первый из них сказал: «Воистину, правая рука не знает, что делает левая».

 

 

Игумен Кирилл: Всегда полезно прислушиваться к мнению со стороны. Долгое время делопроизводителем нашего храма работала раба Божия Е.В. Много интересных наблюдений было в ее сочинениях, которые у нас предлагается ежегодно писать на разные темы членам общины, например «Радости и скорби моего пребывания на Берсеневке». Кроме того, она передавала мне пространные послания, которые я называл трактатами. В них было много критического в мой адрес и по поводу нашей общинной модели.

 

Корр.: Например?

 

Игумен Кирилл: Например, она меня упрекала в эклектичности, в отсутствии цельности. Цитирую: « Чаще всего Вы любите следовать своему принципу компоновать какие-то темы, сюжеты. Но это, по-моему, возможно лишь как запасной вариант, в каких-то непредвиденных ситуациях. А так мне скучно слушать Евангельские истины общими словами, мне кажется, что нужно истолковывать более конкретно, более сердечно. Вы закрываетесь текстами и цитатами, как панцирем, вместо того, чтобы говорить от сердца к сердцу» - (это о стиле моих проповедей – иг. Кирилл). «Сухарь Даниловский». Только иногда на Берсеневке Вы теряете свойство «сухаря», особенно когда возвращаетесь из дальних странствий».

 

«В Вас живут два существа: Александр Сергеевич (так меня именовали до иноческого пострига – иг. К) и игумен Кирилл, одно в другом. Этот А.С. довольно противное существо, по фотографиям видно, что Бог спас его, повернул к себе, иначе трудно сказать, чтобы получилось бы из этого молодого человека с тонкими узкими губами, экстремистским недовольством окружающим миром и собой и невозможностью справиться с своими юношескими проблемами и комплексами. На другой стороне паспорта фотография уже монашеская, через несколько лет. Как будто другой человек, сколько в нем глубины, спокойствия, внутренней наполненности, как будто другое обрел пристанище. Сколько тихой радости, которой не знал А.С». «Многие попадаются на эту удочку, заброшенную А.С., и втягиваются с улицы в храм. И вдруг, незаметно оказываются в железных игуменских лапах, накладывающих епитимьи. В этом смысле положительную и полезную роль А.С. нельзя недооценивать. Самое любимое занятие А.С., живущего у Вас внутри - беседовать часами с людьми, с глазу на глаз и по телефону, на равных, по-свойски, по-домашнему, читать газеты, смотреть ТВ, устраивать заседания, обсуждать политические проблемы». «

 

Почти на всех соборных служениях (это замечание обо мне со стороны, в Даниловом монастыре и еще где-то – иг. К) у меня бывает ощущение, что Вы – «белая ворона». У иерархов, очевидно, тоже есть такое ощущение, которое Вы называете прохладным. Впервые я это зафиксировала в 1995-96 годах. В первый день после Пасхи, в Даниловом монастыре, когда все монахи, совершая каждение Троицкого храма, кричали громко и радостно «Христос Воскресе», старались перекричать друг друга, а Вы возглашали тихо, сдержанно, совсем не эмоционально, без улыбки, как бы для себя, внутренне, а не на публику. И это воспринималось очень странно». Вот такая зарисовка.

 

Я не мог принять этот стиль, когда весь акцент перемещается с того, что поется, с содержания пасхальных песнопений, на внешние эффекты – беготня, выкрики со спотыканием. Один иеромонах вообще упал. Он был уже в возрасте и не мог угнаться за более молодым, растянулся прямо на солее в процессе этой беготни и соревнования. Каждение при этом небрежное, а я старался делать, насколько это возможно, почетче. Понимаете, выкрики заглушали содержание пасхальных песнопений и находившиеся в храме акцентировали внимание на внешние эффекты, а не на содержание. О какой молитве могла идти речь при таком подходе? Я был «белой вороной» в этом контексте, потому что древний чин – это совсем другое, гармоничное, ровное, спокойное. Весь акцент на том, что поется, читается. А тут совсем иное, другие акценты. Конечно, мне было неуютно. И она это подметила, надо отдать ей должное.

 

Продолжу ее цитировать: «Ну исполняем мы Устав почти полностью, а что же любовь не умножается, сколько злости, ревности, раздражения на Берсеневке». «Пока мы будем думать, что мы первые, мы будем последними. По закону духовной жизни. Может пора нам перестать хвастаться? Это все от Вас идет, Вы так любите хвастаться своим приходом и своим Союзом Православных братств, как Хлестаков. И в молитве есть эта гордость фарисейская: смотри, Господи, какой я истовый, какие традиции я воскрешаю, а вся Церковь плетется за Западом. Пока у Вас внутри это ощущение не сменится, мы обречены, а смениться оно может только от хорошей встряски или скорбей». «Вы один жить не можете, а вообще Вы все время как бы специально окружаете себя людьми и держите, и томите и все не отпускаете. Ну что это за монах, который никак не может остаться один. Как будто Вы боитесь, что если все уйдут, то придет кто-то страшный из тех, кто ходит за монахами, но, пока кто- то есть рядом, он не осмелится войти. Когда один монах на приходе то неизбежно появляется культ, а когда 4 или 5, как на Валаамском подворье – совсем иначе, нет этого нездорового почитания».

 

Корр.: Да, довольно откровенно.

 

Игумен Кирилл: Это писалось в 90-е годы, в начале моего приходского служения. Насколько это соответствует истине и что изменилось с тех пор – не мне судить.

 

 

Игумен Кирилл: Не в первый раз приглашаем братьев старообрядцев, чтобы послушать их умные речи. Были у нас С. Г. Вульгафт и Г. А. Чистяков. Последний рассказывал о том, как в РПСЦ обстоит вопрос с канонизациями святых. Муравьев с Майоровым рассказывали о духовном образовании у старообрядцев, главным образом о Духовном училище на Рогожском. Кроме того, по моей просьбе, А. В. Муравьев – специалист по христианскому Востоку начал рассказ о христианстве в Египте. Хотелось бы продолжить разговор на эту тему. Р. А. Майоров, кстати, закончил тот же светский вуз и факультет, что и я (истфак МГПИ – ныне МГПУ). Он специалист по единоверию. Его мы тоже надеемся послушать на эту тему.

 

 

Игумен Кирилл: Приведу отклик двух наших прихожанок Светланы Шевченко и Мелании Адамия: «Когда о. Кирилл объявил о предстоящей встрече со старообрядцами сразу подумалось: ну, вот, после такой службы, опять разговоры на серьезные темы, строгие и холодные лица, натянутая обстановка…. Как только были представлены гости, и выступил Муравьев А. В. сразу и усталость куда-то исчезла, разрядилась обстановка. А. В. человек очень обаятельный, умеет привлечь внимание, видно что начитанный. Беседа была самой интересной из всех бесед со старообрядцами, которые бывали у нас в храме. Очень живой, интересный рассказ в лицах можно было слушать (не побоимся этого слова) безконечно. Беседа длилась 4 часа, нам кажется, мы столько узнали за это время, сколько не знали за все годы нашей жизни, именно на тему старообрядчества. Очень интересные гости, видно сразу, люди благочестивые, образованные, хорошие ораторы. Подумалось - такие любого перетянут к себе в старообрядцы. Мы были приятно удивлены. Хотелось бы почаще видеть у нас таких гостей. Вместо преподавателей –«сухарей» мы увидели живых, энергичных, подкованных и интеллектуально богатых преподавателей. Можно позавидовать их ученикам-студентам, что у них такие преподаватели, которые несут не сухую теорию, а живую практику с богатой древней историей».

 

Корр.: Последний вопрос. Если бы вернулась молодость и Вы оказались у старообрядцев – кем бы Вы себя могли представить в их среде?

 

Игумен Кирилл: Звонарем, стремящимся осуществлять звон во все положенные по Уставу моменты или редактором приходского листка по типу издаваемых нами «Берсеневских страниц».

 

«Берсеневские страницы», № 106, с. 3-4