Во время своего недавнего визита в Австралию митрополит Московский и всея Руси Корнилий ответил на вопросы редактора газеты «Единение».

 

 

— Я очень рад этому визиту, который был приурочен к празднику общины и церкви, названной во имя Рожества Христова. Наша основная причина была участвовать в торжественной Рождественской престольной службе. Подводя итоги, можно сказать, что служба прошла успешно, пришло много народу. В этот день у нас была праздничная литургия, освящение воды, крестный ход, а затем трапеза, на которой мы могли ближе познакомиться с людьми общины. Это событие духовно наполнило всю нашу поездку. Для меня это первое знакомство с общиной в Австралии. Раньше здесь уже были представители нашей митрополии, но я здесь впервые. Я познакомился также со страной, у нас было много интересных встреч, в основном с прихожанами храма, людьми во многом простыми, русскими, хранящими обычаи наших предков, православную веру. Несмотря на многие десятилетия и многие тысячи километров, отделяющие Австралию от России, прихожане сохранили горение веры, любовь к молитве, общение, церковное пение, наше, старообрядческое. Нам было радостно побывать в семьях. Я видел, что люди живут христианской жизнью — мир, любовь, согласие, правильное отношение в семье, даже внешний вид соответствующий. Так, мужчины носят бороды, рубашку подпоясанную, женщины приходили на службу в сарафанах, платках. Всё это люди сохранили, передавая из поколения в поколение, и это мы увидели своими глазами. В такой же атмосфере растут и дети, несмотря на соблазняющее окружение внешнего мира, по нашим понятиям во многом греховное. Это не означает, что все грешат, но в наше время нередко молодежь забывает о религии, не ходит в церковь, не чтит родителей. При этом нарушаются устои общества, распадаются семьи, процветает пьянство, в семьях мало рожают детей, делаются аборты. Если человек уходит от церкви, то такое вот разрушение идет, и внутреннее, и семейное и государственное, может быть даже. А в семьях, которые я видел здесь, царит взаимная поддержка. Люди помогают друг другу и идут ко спасению души, отторжению греха, делают доброе дело, совершают общую молитву. Это рождает то, что называется христианской общиной, то, что поселяет в умах и душах мир, любовь и взаимное уважение. Я все это тут увидел своими глазами, и это очень радостно. Хотел бы особенно поблагодарить председателя прихода Михаила Овчинникова за помощь в организации этого визита, а также секретаря, старосту прихода и всех прихожан за теплый прием, оказанный нашей делегации. Со мной в Сидней приехали также протоиерей Леонтий (Пименов) и протодьякон Виктор.

 

 

— Храм Рождества в Сиднее не имеет священника в данный момент. Обсуждался ли вопрос о назначении священника для прихода?

— Да, мы обсуждали это и на собрании общины, и в семьях, куда меня приглашали. Священник, конечно, важен для прихода. Бывшие ранее здесь священники из митрополии прекращали службу по истечении срока пребывания. Выбор священника для прихода — вопрос нелегкий. Как вы понимаете, наши страны разделены границами, разные условия жизни. Мы обсудили, что надо сначала подготовить почву, написать положение, на каких условиях он приедет, затем пригласить его, познакомиться с общиной. Ведь священнику ты открываешь свою душу. Мы решили, что будем продолжать поиск совместно.

— А есть ли у вас семинария, где готовят священников. Может быть, можно было бы обучить кого-то из здешних членов прихода?

— Да, у нас есть духовное училище. Это была бы хорошая возможность. Ведь действующий священник уже имеет приход, и снять его и направить в другое место дело не простое. У него есть своя семья, дети, которые, может быть, учатся где-то. Важно также, чтобы священник знал английский язык. Поэтому я и начал с этого, может поискать здесь, среди прихожан, среди их детей. Есть в приходе семья Кирпичниковых, в которой три молодых человека исполняют обязанности чтецов. Это первая ступенька служебной лестницы — чтец, дьякон, священник. По нашим канонам священник должен быть женатым. В духовном училище в Москве есть молодые люди из Румынии, Молдавии, Украины, которые обучаются у нас. Конечно, для священника важен и жизненный опыт, который накапливается со временем, но процесс обучения, чтобы вести службу, занимает 2–3 года.

 

 

 

— Трудно назвать какую-то определенную цифру. У нас по этому вопросу не ведется статистики. К тому же, во все времена старообрядцы старались не раскрывать данные о себе. Гонение в старые времена понуждали к этому. Поэтому замкнутость осталась. Сколько нас, какие мы, старое поколение подробно не раскрывает.

Старообрядчество это не какая-то церковь, которая была создана после раскола, а это древняя православная ветвь, которая идет от Христа, через Апостолов. И в старообрядческой церкви обряды не меняются. Например, обряд крещения — погружением в воду. Мы придерживаемся старого канона — погружение в воду три раза. А в других конфессиях за 2 тысячи лет произошли большие трансформации, и крещение иногда делают, просто покропив или облив водой. Как бы трудно ни было, мы стараемся соблюдать старые каноны. Дело спасения — большая работа. И просто поставить свечку и уйти, этого недостаточно. В службе нет мелочей. Нужно делать все так, как делали наши предки. Мы менять ничего не будем, как бы трудно ни было.

— В Русской Православной Церкви в последнее время заметно увеличение прихожан. Идет восстановление храмов. А какая тенденция в старообрядческой церкви?

— В последние годы много церквей восстановлено и построено и в старообрядческой церкви. Конечно, трудно сравнивать количество с Русской Православной Церковью. Там счет идет на тысячи, а у нас восстановление храмов измеряется десятками. Конечно, процесс идет трудно. За десятилетия советской безбожной власти практически прервалась связь поколений. Церкви были закрыты, в школах религию не преподавали. 70 лет искореняли религию, сейчас вера возвращается, но нельзя ожидать, чтобы за 10–15 лет все восстановилось. Моисей вел из Египта людей 40 лет, чтобы сменились поколения, чтобы исчезли следы рабского страха, чтобы выросли ростки свободы в новом поколении.

— РПСЦ, возглавляемая Вами, крупнейшее старообрядческое согласие в России. Сколько у вас приходов и где находятся наибольшие?

Наш главный духовный центр, которому уже больше 200 лет, расположен на Рогожском в Москве. Сейчас он восстанавливается. Мэр Москвы Юрий Лужков взял под опеку его восстановление. Всего за один год был отреставрирован один из центральных храмов, Христорождественский, который был полуразрушен при советской власти. Кафедральный собор был обновлен. Обновлена и колокольня. Это все находится на одной территории. До революции здесь были еще и пруды. Сейчас все восстанавливается так, как это было раньше. Это в Москве. А за пределами столицы, большие старообрядческие общины находятся в Нижнем Новгороде, Новосибирске, Казани, Костроме, Санкт-Петербурге, Барнауле, Ижевске и других городах. Писатель Мельников-Печерский в повести в «В лесах» и «На горах» как раз рассказал об этих местах, куда уходили старообрядцы, чтобы их не преследовали. Активно развиваются старообрядческие общины на Урале. Совсем недавно мы освящали там новый храм. В следующем году планируется завершить еще три храма. Есть общины в новосибирской области в Сибири. Наши духовные центры строятся на Украине, в Молдове.

160 лет назад к нам присоединился греческий митрополит Амвросий, который восстановил трехчинную иерархию. В настоящее время в нашей церкви около 250 приходов.

— В каких еще странах есть старообрядческие приходы?

— Еще одна большая старообрядческая ветвь — это братская Белокриницкая митрополия в Румынии, которая находится в г. Брэила. Служит там митрополит Леонтий. Мы действуем в России, они, в основном, в зарубежье. Существуют старообрядческие приходы и в Австралии и в Америке.

— В Сиднее имеется старообрядческая община при храме Успения Пресвятой Богородицы (священник прот. Тимофей Овчинников), которая подчиняется Румынской митрополии. В Сиднее сейчас находится архиепископ Софроний, возглавляющий их зарубежную Епархию. Не было ли у вас возможности обсудить с руководителями этого старообрядческого согласия возможности более тесного контакта?

-Да, во время визита в Австралию мы встречались и с архиепископом Софронием, и с протоиереем Тимофеем, влиятельными лицами в митрополии, управляемой владыкой Леонтием из румынского города Брэила. Мы говорили о том, что диалог, прерванный в годы советской власти надо продолжать. Уточнить наши границы, которые поменялись, особенно после развала Советского союза. Мы говорим сейчас о Грузии, Прибалтике, других странах — чья это теперь каноническая территория. В Австралии, например, по каноническим законам не может быть два епископа — из Москвы и из Румынии. В одном храме управляет владыка Софроний, а в другом, расположенном невдалеке, владыка Корнилий. Не должно быть так. Нам необходимо прийти к единому мнению, конечно, с учетом установленной исторической истины. Для этого нужен всеобщий старообрядческий Собор.

Мы как раз обсуждали возможность такого Собора с владыкой Софронием и отцом Тимофеем. Только Собор может помочь разрешить сложные и болезненные вопросы, накопившиеся за годы. Так в Австралии все старообрядческие приходы должны управляться одним епископом, из одного центра, из Москвы или Брэилы. Решение должно быть принято на общем Освященном соборе.

— А есть ли разница в ведении службы и церковных канонах у московской и румынской митрополий?

— У наших митрополий нет противоречий в понимании церковных канонов. Каноны одни и те же для обеих Митрополий. Службы также ведутся по одному Уставу.

— Каковы взаимоотношения у Вашей Церкви с Русской Православной Церковью. Я знаю, что в прошлом у старообрядческой церкви было много недоверия. Видите ли Вы возможность сближения?

— Исторически несколько веков мы испытывали гонения и различные притеснения, и поэтому за эти годы утвердилось состояние недоверия. И сразу это изменить нельзя. Да, должно быть одно Христово стадо, по завету Христа. Но врачевание расколов с Божьей помощью все же возможно, и какой-то диалог мы начинаем. Нужно будет сесть за стол переговоров и оценить, что было до раскола, кто погрешил, какая сторона ушла от истинного пути. Подумать, что мы теряем для нашего спасения, когда мы нарушаем издавна существующие традиции. Это двуперстие, из-за которого разделилось общество. На своем Соборе РПЦ в 1971 году признала двоеперстие равноспасительным и отменила клятвы на дораскольные обряды. Но инерция отчуждения сохраняется. А об объединении сейчас нет и речи.

— То есть вы стоите на позиции, что без анализа произошедшего 300 лет назад, сближение, участие в совместных службах невозможно?

— Мы готовы и участвуем вместе с РПЦ в общих благих делах, например, в борьбе с пьянством, наркоманией, другими пороками. Но до общего собора мы еще, безусловно, не дошли. Молиться вместе с ними мы не можем. Это значит, даже общее застолье возбраняется, так как перед трапезой мы должны помолиться.

Но сейчас с обеих сторон созданы комиссии для участия в диалоге. Так что диалог начат, но сколько он продлится — сказать трудно. Конечно, мы не хотим чисто механического объединения, да оно быстро и не получится после 300 лет рассоединения, но работа начата. Работают историки, ученые-богословы, но и сама их церковь возвращается в чем-то к истинным старинным обрядам. Это заметно, например, в церковном пении. Партесное пение, которое заняло место в церкви после раскола, не душеспасительное, в отличие от унисонного. Постепенно такое пение возвращается в РПЦ. Мы призываем вернуться и к повсеместному крещению с троекратным погружением. Слава Богу, что мы ушли от отношений вражды и неприязни и за последние 15–20 лет выстраиваем добрососедские мирные отношения. Конечно, это маленький еще период, чтобы ждать существенный результат, но хотелось бы, чтобы с Божьей помощью все началось. Тактика врага рода человеческого — разделять людей, ослаблять, а потом властвовать. Есть такой рассказ об отце, который умирая, позвал к себе детей и сказал: «Дети мои, держитесь вместе». — А затем попросил принести метлу и предложил ее сломать. Это у них не получилось. — «А теперь вытащите по одному прутику и попробуйте сломать». Вот так и разделения в церкви, конечно, они ослабляют ее. Мы должны противиться врагу рода человеческого, жить в мире. Есть ведь даже молитва «за обидящих и ненавидящих нас».

 

 

— Повышение морали должно начинаться персонально, с каждого отдельного человека. Важно начинать с себя, со своей семьи. Если человек живет в истинной вере, то вся его семья, весь устой, даже внешний вид, говорит о том, что человек живет правильно. С этого и должно начинаться повышение морали общества. Таким путем мораль и будет распространяться через себя, свою семью, общину. Конечно, нужно прикладывать и усилия. В большинстве наших приходов есть церковные школы, где молодежь обучают с молодых лет. Но все начинается с семьи. И как я видел во многих семьях здесь в Австралии, традиции передаются из поколения в поколение правильные.

А если человеку одному не справиться, Господь говорит: «Не бойтесь, я с вами». Уповая на это, мы и живем.

— Благодарю Вас Владыка за ваше время и желание поделиться своими мыслями с нашими читателями.

Владимир Кузьмин, Сидней