А.СОЛОМИН: Сейчас с нами митрополит Московский и Всея Руси Русской Православной Старообрядческой церкви, владыко Корнилий. Добрый день.

КОРНИЛИЙ: Добрый день.

А.СОЛОМИН: Что из себя сегодня представляет старообрядческая церковь в России? Сколько приходов? Сколько, по вашей оценке, человек?

КОРНИЛИЙ: Сразу хотел уточнить, что в духовных вопросах статистика, она довольно-таки лукава. Один или два святых, которые непосредственно к богу обращаются, они могут для мира, для судьбы всей планеты сделать гораздо больше, чем миллионы и миллионы неверующих. Так что те старообрядцы, для которых вера – основа всего, жизнь, для этого они и переселялись в различные страны, чтобы сохранить свою веру, как бы это трудно ни было. Сегодня мы здесь, на Конгрессе соотечественников говорим о том, что во многих странах земного шара есть старообрядцы, которые сохраняют веру и сохраняют русский язык, обычаи сохраняют. Нам, русским, нужно учиться, как это сохранять. Потому что в инославном мире, иногда враждебным к ним, они это умеют делать с божьей помощью.

А.СОЛОМИН: О каких странах идет речь? Где в основном?

КОРНИЛИЙ: Сейчас мы говорим, поднимаем проблемы – это Украина, где порядка 50 приходов, кстати, тоже развивающаяся на сегодняшний день диаспора, и Молдова, где порядка 30 приходов, тоже развивается динамично. Есть Казахстан еще из ближних. А дальние – это и Австралия, и Китай, и Америка. Надо понимать, что есть старообрядцы поповцы и беспоповцы, это отдельная тема. Это люди, которые за веру, начиная с протопопа Аввакума, боярыни Морозовой, готовы отдать свою жизнь или благополучие, сохраняя веру своих предков.

А.СОЛОМИН: А вы какое направление представляете?

КОРНИЛИЙ: Поповцы. У нас трехчинная иерархия, которая была нарушена после печальных реформ Никона, но потом восстановилась с божьей помощью. Т.е. мы поповцы, трехчинная иерархия: епископ, священник, мирянин. Мы являемся поповцами, это 200 приходов в России. В паспортах мы не пишем, сколько нас по вере распределяется, но это порядка 1-2 миллионов на сегодняшний день. Если для сравнения: до революции это было 10-15 миллионов, хотя статистика тоже не очень определенная, но на порядок больше.

А.СОЛОМИН: С чем вы связываете такое сокращение?

КОРНИЛИЙ: Репрессии. Всё святое, всё духовное уничтожалось в 30-е, в 20-е годы и в 60-е катком безбожным, атеистическим, разрушительным. Они в первую очередь попали под эти репрессии, к сожалению.

А.СОЛОМИН: А после Советского Союза, когда уже проходило восстановление…

КОРНИЛИЙ: Маятник качался в одну сторону 70-80 лет. Пока немножко осмотреться. Сейчас идет хотя бы медленный процесс возвращения. Но за небольшой период… Хотя многое сейчас мы и недорабатываем. Потому что много сейчас общество от нас ждет. Я вижу, какая потребность в духовной составляющей. Вообще, человеческая сущность, природа, душа, она христианка. Конечно, за православную веру, которую, как я считаю от всей души, сохраняли русские православные старообрядцы. Это соломинка, за которую мы можем в сегодняшнем мире держаться. Особенно после фильма Досталя «Раскол». Мы узнаем свою историю, историю России. А историю России не понять без причин раскола и последствий раскола. По словам Солженицына, 17 век породил 1917 год. Бездуховность, она породила эту атеистическую революцию и захват власти 17-го года.

А.СОЛОМИН: А государство, оно по-прежнему устраняется. Если говорить об РПЦ, складывается ощущение, что их дороги как-то сходятся, а старообрядцев…

КОРНИЛИЙ: Государство устраняется от чего?

А.СОЛОМИН: Поддержки старообрядческой церкви в том числе.

КОРНИЛИЙ: Что значит поддержки? Интерес я вижу. Я член президентской комиссии, главы конфессий присутствуют. К нам прислушиваются. Я вижу это.

А.СОЛОМИН: В чем это выражается? Что значит прислушиваются?

КОРНИЛИЙ: То, что нас по тем историческим особенностям, которые мы сохранили и сохраняем за эти 300 лет гонений, выживания, опыт выживания и в России, и за рубежом, он сейчас нам очень нужен, в первую очередь, конечно, духовного выживания. Это общие слова я говорю, но это очень востребовано. Выживание, строительство духовное, как основа всего – и духа, и устав, и семейные отношения. Это сейчас то, к чему и мы призываем… Мы сейчас говорим на Конгрессе соотечественников о том, чтобы и духовные школы были, где старообрядцы могли бы рассказать, лагеря для молодежи.

А.СОЛОМИН: А сейчас это в каком-то виде существует?

КОРНИЛИЙ: В зачаточном, честно говоря.

А.СОЛОМИН: Т.е. где-то появляется.

КОРНИЛИЙ: Появляется. Мы выходим с инициативой. Есть поддержка властей на сегодняшний день и на региональном уровне, и на местном. Сейчас идет этот процесс духовного возрождения. И мы, старообрядцы, готовы к этому сотрудничеству духовному. Хотя нас сегодня не так уж и много. Но духовно мы сильны.

А.СОЛОМИН: А кто средний прихожанин? Опишите его. Что это за человек? Какого возраста люди приходят в старообрядческую церковь? Или же семьями приходят.

КОРНИЛИЙ: Большинство – это, конечно, семейные. Эти религиозные обычаи, нравы, сам устав, довольно-таки сложный. Это семьи, вы правильно говорите. Это семейные традиции, которые с младенчества передаются. Церковь малая, она ведет в большую церковь. Среднего возраста люди, молодежи всё больше и больше. Можно сказать, что больше людей сочувствующих. Сейчас узнают нашу историю не замутненную. Фильм «Раскол», еще что-то. Много ученых, светских, нейтральных, историков, которые пишут уже о старообрядчестве, о расколе правду. Не мы хвалим свое болото, самих себя. Эту правду узнают, и к нам тянутся. Недавно мы получили из африканской Уганды… Побывав в нескольких конфессиях, несколько сот этих угандцев говорят: мы хотели бы быть в вашей старообрядческой истинной церкви. Сейчас у нас организуется поездка в ближайшее время, даже МИД просили нам помочь, потому что для нас это необычное дело. Люди узнают. Я думаю, что свет веры, спасение души – это самое основное, вот это привлекает, я думаю.

А.СОЛОМИН: А переходы из лона Русской Православной церкви в Русскую Православную старообрядческую церковь случаются? Или любой другой конфессии.

КОРНИЛИЙ: Этот процесс, он очень обновился после фильма «Раскол». Вот этот фильм «Раскол» дал такой толчок, что священники, миряне сейчас осмысливают это, с вопросами обращаются. Есть уже те, которые обратились, мы их приняли. Хотя, конечно, не скажешь, что уж очень много. Но идет процесс перехода.

А.СОЛОМИН: Получается, что старообрядческой церкви долгое время не хватало именно, если сказать современным, грубым словом, промоушена.

КОРНИЛИЙ: Да. Правды, которая в советское время вообще невозможна была, а в царское время – там односторонний взгляд, Синодальная церковь, которая нам вообще не давала ничего говорить, а говорила только в защиту тех реформ, которые, мы считаем, только погубили саму церковь и наше государство привели к революции.

А.СОЛОМИН: Т.е. чувствуете свободнее.

КОРНИЛИЙ: Конечно. Основное, что мы получили за эти последние годы, это свободу. Никогда не было за 350 лет нашей церкви такой свободы. Был, правда, небольшой кусочек, когда царь Николай дал в пятом году, в 17-м это закончилось. Но тогда были еще предприниматели живы: Морозовы, Рябушинские, Солдатенковы, которые подпитывали материально.

А.СОЛОМИН: А сейчас как существует старообрядческая церковь в финансовом смысле? На пожертвования?

КОРНИЛИЙ: Только тех людей, которые сегодня составляют нашу российскую глубинку. Народная церковь практически. К сожалению или к радости, у нас нет никаких банкиров.

А.СОЛОМИН: Крупного бизнеса нет.

КОРНИЛИЙ: Нет. Хотя нам говорят – ищите. Это, наверное, господь как-то приводит. Сейчас мы живем, и живем благодаря богу. Свобода, которую нам господь дал в последние годы. Старообрядцы всегда были самодостаточны. Они радовались, когда им не мешают. Давали небольшое послабление – и они строили церкви, создавали поселения. Выгоняли из в Забайкалье, в Сибирь. У Некрасова есть такое стихотворение, что через год приехали комиссары – селение стоит, амбары, лошади бегают, поле засеяно. Для старообрядцев было достаточно, чтобы не мешали. Они с помощью божьей могли трудиться и молиться.

А.СОЛОМИН: Вы развиваете как-то отношения с другими конфессиями, в частности в Русской Православной церковью?

КОРНИЛИЙ: Если до революции это были с обеих сторон враждебные отношения, нас преследовали, в какой-то мере и мы отвечали недоброжелательностью, то сейчас это, может быть, начало какого-то диалога.

А.СОЛОМИН: Есть какие-то события, по которым мы можем сказать – да, диалог начался?

КОРНИЛИЙ: Сказать, что начался, еще нет. Где-то подход к этому. И патриарх Кирилл об этом говорит, что мы, зная ту историю 350 лет, заполненную жертвами, были тысячи и сотни тысяч этих жертв, конечно, говорить, что сейчас могут быть быстрые изменения, какое-то соединение, слияние, он человек умный, он понимает, что это невозможно.

А.СОЛОМИН: Невозможно сейчас или невозможно вообще?

КОРНИЛИЙ: Для бога вообще нет ничего невозможного. Конечно, разъединение – об этом много Солженицын писал – церкви в таком нестабильном сейчас мире - это незаживающая рана в душе русского народа. Те люди, которые это понимают, понимают, что произошло 300 лет назад, понимают, что это рана, которая постоянно кровоточит. Мы считаем, что то, что произошло 300 лет назад, этот раскол, это, конечно, не по нашей вине. А то, что Никон и царь Алексей Михайлович повернулись на Запад, стали вводить реформы, насильственные реформы. К сожалению, это привело к расколу, а нарушению Стоглавого собора, тех положений. Конечно, надо сейчас возвращаться, садиться за стол переговоров. Мы приглашаем. Есть небольшие наработки в этом. Надо говорить о том, что же потеряла русская церковь от того, что введено сейчас после этих реформ. К сожалению, всё это углубляется, мы это видим. Но осознание и возвращение – это необходимо.

И то, что говорит опять Солженицын, что не будет в России блага, не будет ничего доброго, пока мы не уврачуем раскол. Мы ждем покаяния. Мы не настаиваем на этом, но покаяния за те репрессии, которые были. Пока этого нет. Зарубежная церковь в 2000 году это покаяние принесла старообрядческому миру. Но сейчас, соединившись, не понятно, какое состояние, что одна часть принесла, другая пока где-то на подходе. Покаяние должно быть не формальное, а покаяние – это осознание. Например, двуперстие, они сейчас признают, что это истинное, что в Византии было, что на Руси святой, Сергий Радонежский, святые – всё это записано, всё в Стоглавом соборе закреплено. Это то, что погружают во время крещения, это обязательно, святые отцы об этом говорят. Это вопиющие отступления. Конечно, надо возвращаться.

А.СОЛОМИН: А старообрядческая церковь, она реформируется сама, или она в неизменном виде существует с раскола?

КОРНИЛИЙ: Мы стараемся всеми силами отстаивать, мы на этом стоим. Букву одну, запятую нельзя изменять. Хотя, конечно, в обычаи, в нравы привносит свои изменения. И мы сейчас можем где-то увидеть, что наша женщина может за пределами церкви пойти в брюках, мужчина может бороду постричь, а некоторые даже и побрить. Мир говорит, что это мелочи какие-то, но все-таки это не мелочи, это внутренне и внешне это очень связано с материальным, стержень этот внутренний, мы начинаем отходить и внешне.

А.СОЛОМИН: Т.е. вы таких вещей не допускаете.

КОРНИЛИЙ: Почему не допускаем? Если мы возьмем хотя бы сто лет назад, посмотрим фотографии старообрядцев, мы не увидим никого со стриженной бородой или тем более бритой. Сейчас мы это можем увидеть. А уж тем более женщина в брюках – это был нонсенс. Сто лет назад старообрядцы, наверное, в гробу перевернулись, если бы увидели женщину, которая подходит к церкви, потом надевает юбку. Есть такое, к сожалению. Но в уставе, в духе мы стараемся… Громадные службы, многочасовые службы, но мы считаем, что здесь ничего менять нельзя, на этом мы стоим.

А.СОЛОМИН: Скажите, пожалуйста, владыко Корнилий. Сейчас очень много разговоров идет о фактическом сращении церкви и государства. Очень много происходит вещей, которые говорят если не о действительном сращении, то о большом внимании государства именно к Русской Православной церкви. Вы чувствуете это? Церковь и государство в вашем понимании должны быть все-таки разделены или должны как-то сотрудничать, сосуществовать? Как это должно выглядеть?

КОРНИЛИЙ: Мне не очень понятно. Церковь – одно, а государство – другое. И по какой линии раздел? Мы все русский единый народ, живущий в границах сегодняшней…

А.СОЛОМИН: Многонациональный и многоконфессиональный.

КОРНИЛИЙ: Да. Я убежден, что во все времена православие было основа и стержень всего, спасало от многих страшных потрясений. Без этого мы пропадем, без православия. Конечно, мы уважаем все другие конфессии, старообрядцы это умели делать во все времена, уживаться. И то, что в какой-то мере правительство где-то 20 лет назад повернулось к церкви, я тут ничего страшного не вижу. Под словом «сращение»… Я здесь уже за свои границы выхожу. Говорить о том, что это плохо, я бы не сказал, что государство сейчас сотрудничает с церковью по вопросам борьбы с теми пороками, которые на сегодняшний день есть. Мы готовы тоже, хотя нас не так уж много.

Какие факты вы подразумеваете под словом «сращение»? Как отрицательное вы это хотите сказать. Я этого на сегодняшний день не вижу. Помогают и нам, и другим конфессиям. Недостатки, которые есть у церковнослужителей, которые и у меня есть, и у наших старообрядцев, просто человеческие недостатки, которые стараются на этом скомпрометировать церковь саму, я считаю, что это не совсем правильный путь. Особенно в последнее время говорят, что есть плохие попы, есть плохие епископы. Есть, они всегда были, мы люди грешные. Но если говорить об устроении духовном, есть предмет для разговора. Реформы правильные или неправильные – вот это предмет для разговора. А человек грешный или не грешный… Конечно, грешный. Мы все грешники, мы все в больнице духовной, приходим для этого в церковь, чтобы наши грехи, начиная от попов и так далее, исправлять.

А.СОЛОМИН: По поводу грешников. Громкий процесс этого года, который привлек внимание к России со всего мира, это процесс над участницами панк-группы Pussy Riot. Вам известно о том, что случилось с группой Pussy Riot?

КОРНИЛИЙ: У меня нет телевизора принципиально, да и времени на него нет. Лет 20 назад я отказался от него. Лучше бы без него. Так что каких-то деталей я не знаю.

А.СОЛОМИН: В принципе, вы слышали об этом?

КОРНИЛИЙ: Пытались осквернить церковь присутствием этих девиц, которые говорили какие-то неприятные вещи…

А.СОЛОМИН: Танцевали на амвоне.

КОРНИЛИЙ: Кто-то говорит, что танцевали, кто-то – не танцевали. Во всяком случае, неподобающие вещи, которые не должны происходить в храме. Конечно, это заслуживает осуждения. Но самое печальное, что этот процесс привел к тому, что люди, которые их поддерживают и протестуют против мер, которые к ним приняли, они начали еще дальше раскручивать это. Вандализм самый настоящий – срубание крестов, осквернение надписи на храмах.

А.СОЛОМИН: Сама панк-группа от этого открестилась, она выступила против

КОРНИЛИЙ: Конечно, не они. Эти девочки – марионетки. Сами понимаем, кому не нравится, что сегодня православие возрождается в России.

А.СОЛОМИН: А кому? Разные мнения.

КОРНИЛИЙ: По большому счету – дьяволу. Дьяволу это не нравится, что люди пытаются осознавать кто мы, что мы, какие мы, православные или неправославные, старообрядцы или не старообрядцы, кто более прав или не прав. Конечно, это неприятный процесс агрессивному миру, который против всего духовного, доброго, светлого. Мы сами понимаем, что есть силы, которые выбрасывают специально эту информацию – какие плохие попы, поэтому и церковь плохая для обывателя.

А.СОЛОМИН: По-вашему, это сознательная кампания против церкви?

КОРНИЛИЙ: Конечно, это сознательная кампания.

А.СОЛОМИН: Две участницы были осуждены на два года лишения свободы, они отбывают этот срок в колонии общего режима. Как вы относитесь к такому реальному сроку? Не условному, а реальному.

КОРНИЛИЙ: Я тонкостей не знаю. Наказать нужно. Я не следил за процессом. Есть даже в церковном положении, что те, которые нарушают каноны и уставы, в церковь приходя… Священнику не положено проявлять насилие, а вот к таким нужно применять меры пресечения. Я не берусь сказать много или мало, вот вы говорите, что два года. Но ограждать, чтобы дальше этого не было, чтобы не выливалось это в акции вандализма, возвращаясь к столетней практике, когда осквернение превратилось в разрушение и церквей, и вообще всей духовности, и самой России. Конечно, пройдя этот период столетней давности, вспоминая это, нужно из этих уроков делать выводы.

А.СОЛОМИН: Есть мнение, что верующего человека невозможно оскорбить подобными выходками, что верующий человек веру не предаст, если в храм Христа Спасителя забежали девочки и станцевали на амвоне. Вы как относитесь к такой позиции?

КОРНИЛИЙ: Это осквернение святыни. Да, вы правильно говорите, моя вера ничего от этого не претерпела. Даже если бы к нам пришли. Конечно, мы менее защищены, вполне возможно и у нас осквернение. Конечно, это очень неприятно, и мы бы тоже просили какого-то содействия, чтобы нас защитили от подобных вандалистов. Конечно, вера старообрядцев не изменится. Даже наоборот, я вижу, как этот акт способствовал усилению веры. Уже массовые акции против. В какой-то мере наша общая позиция с Московской патриархией. Я уже написал об этом у Щипкова. Если вам интересует, можете посмотреть мою статью, как раз моя позицию по поводу осквернения, я шире беру.

А.СОЛОМИН: Последний вопрос. Вы сказали, что не смотрите телевизор уже около 20 лет. А как вы относитесь к другим современным разработкам, например, к Интернету?

КОРНИЛИЙ: Понимаю значимость этого. Я понимаю, что это необходимо на сегодняшний день для молодежи. У нас есть свой Интернет, свои сайты, есть в епархии все современные СМИ. Мы тоже участвуем, стараемся, чтобы через них правда о вере, о нашей старообрядческой основе, что мы сохраняем, чтобы она была доступна. Я только за. У нас, кстати, радио сейчас создано в Питере, наше старообрядческое, первый опыт год назад, раньше этого тоже не было. Мы стараемся в сегодняшнее пространство СМИ выходить.

А.СОЛОМИН: Т.е. ничего опасного в Интернете не видите.

КОРНИЛИЙ: Нет. Опасно, если люди непроверенную информацию принимают за истинность. Здесь как раз опасность, что люди не подготовленные, не защищенные, особенно молодежь, они принимают не проверенные факты. У каждого есть свобода, которую нам дает господь, свобода выбирать. Вот эту свободу выбора мы очень ценим, благодарны богу и правительству, которое дает нам и поддерживает эту свободу, ценную для истинной веры.

А.СОЛОМИН: Спасибо большое. Митрополит Московский и Всея Руси Русской Православной Старообрядческой церкви, владыко Корнилий.