Журнал "Неопалимая Купина", похоже, приобретает всё больше читателей, среди которых есть как недруги, так и доброжелатели. Вместе с популярностью приходят неизбежные её спутники. Недавно нам прислали целых две пародии на НК, опубликованные в сети Интернет. Несмотря на несколько натужный юмор и, прямо скажем, не самые высокие литературные достоинства, пародии позабавили. Ну что ж, это только начало. Будем работать - и, возможно, в числе пародистов появятся более талантливые авторы.

 

Участников редакции разделяют многие километры; все, что нужно обсудить, мы обсуждаем по Скайпу или в письмах. Лишь иногда участникам-немосквичам удается встретиться на час-другой во время командировки в Москву с главным редактором НК С.Аветяном, который специально ради этого приезжает в столицу, либо с кем-то из участников редакции-москвичей. Поэтому, прочитав пародию, мы даже пожалели, что не проводим собраний, а потом подумали: почему бы не устроить виртуальный "круглый стол"? Авторам пародии - большая человеческая благодарность за идею: собрать за "круглым столом" редакцию журнала. А тема нашего "круглого стола" - "Духовная свобода или духовная цензура?"

 

Ирина Будкина:

 

Старообрядчество всегда ассоциировалось с духовной свободой. Старообрядцы не хотели верить, "как начальницы велят", не боялись самостоятельно размышлять над церковными вопросами, умели отстаивать свои религиозные убеждения, не принимали слепо ту или иную точку зрения, кто бы ее не высказывал. Отсюда - такое явление, как начетничество, а позднее - старообрядческие братства, старообрядческие съезды, старообрядческая публицистика. Все то, что требует самостоятельности мышления, твердости и стойкости, умения дискутировать, искать ответы на сложные вопросы.

 

Но где эта духовная свобода сейчас?

 

Смирение и послушание - вот добродетели, которые сегодня в цене. И это, действительно, добродетели, - если помнить, что глава нашей Церкви - Христос, а не митрополит, епископ, настоятель приходского храма. Священномученик Аввакум разделял послушание - следование воле Божией и послушание-потакание, боязнь не послушать батюшку, начальника, царя. Какое послушание у нас в цене сегодня? Нередко мы видим, что прихожане боятся возразить священнику, священник - благочинному, епископу, митрополиту. Это ли духовная свобода?

 

Две вещи показательны. Некоторое время назад Московская Митрополия официально призвала светские власти ввести цензуру. Этого не сделала даже РПЦ (МП) – побоялась потерять лицо. Слышать призыв о введении цензуры от старообрядцев, страдавших от цензуры в течение всей своей истории, не просто странно - дико.

 

И второе - это попытки ввести цензуру внутреннюю. Всем памятна история с журналом "Общий Дом". Его авторы решили перепечатать некоторые материалы из Интернета - журнал тут же запретили.

 

Руководителем комиссии по старообрядческим СМИ о.Алексеем Лопатиным не благословлён к распространению и пятый номер нашего журнала. В НК нет оскорбительных, лживых или порочащих кого-либо материалов. Авторы и редакция лишь обращаются к своим братьям по церкви с призывом вместе поразмышлять над некоторыми явлениями нашей церковной жизни. Явлениями, которые кажутся авторам и редакции сомнительными. Если мы не правы - рассейте наши заблуждения. Объясните, что именно мы понимаем не так. Ведь редакция не раз обращалась к нашим пастырям - от митрополита до приходских священников - с просьбой ответить на вопросы, разъяснить позицию Митрополии. В ответ - молчание. Наверное, легче запретить, чем ответить на вопросы.

 

 

Да, хочется отметить такую интересную вещь, как нарождающаяся прямо на наших глазах «старообрядческая» цензура. Теперь эта цензура коснулась и нас. Журнал запрещен к распространению в некоторых местах (в Москве, в том числе).

 

Это очень интересное явление. Особенно интересно то, что инициаторами этой цензуры выступают люди вроде бы либеральных убеждений. Строго говоря, жаловаться тут не на что, ибо более тоталитарного мышления, чем мышление российских либералов, не существует. Но старообрядцы никогда не состояли из одних либералов.

 

Да и в дураках, убежденных в том, что главное в жизни – это тишь да гладь, старообрядцев никто никогда не числил. Нормальные люди прекрасно знают, что жизнь состоит из проблем, кризисов и их решения и преодоления. Замалчивание этих проблем и кризисов может привести только к их усугублению.

 

Нельзя решить вопрос, запрещенный к обсуждению. Значит, вывод прост – эти люди хотят зла Церкви, исходя из своих сугубо частных интересов. Что же это за интересы такие?

 

Обратимся к такому признанному авторитету как Св. Апостол Павел. «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11:19). Значит, скрывать церковные разномыслия и не допускать их выражения могут только люди, не желающие появления у нас людей искусных. А не желать такого появления могут только люди заведомо «неискусные», боящиеся высвечивания этой самой своей «неискусности» и сопряженной с таковым высвечиванием потерей незаслуженно занимаемого положения.

 

 

Я очень удивился, узнав, что распространение журнала «Неопалимая купина» через московские церковные лавки будет запрещено. Не вижу причин, по которым наше издание может попасть в такую немилость. Ничего оскорбляющего и порочащего нашу Церковь или отдельных ее членов в журнале нет. Нормальный христианский журнал, исполненный евангельского духа, актуальный и интересный. Кстати говоря, более актуальный и интересный, чем новый номер официального журнала «Церковь» с его «вечнозелеными» темами.

 

Да, журнал «Неопалимая купина» – это не приснопамятная газета «Правда», чутко и своевременно подстраивающаяся под очередные указания партии, верным флюгером отмечающая все изменения «руководящего курса». И не этнографический или исторический вестник, взахлеб восхищающийся старообрядческими начетчиками и купцами столетней давности. Нет, наш журнал правдив и актуален, как правдива и актуальна сама жизнь. И если речь в нем идет о недостатках – то это недостатки нашей церковной жизни.

 

Наш журнал – зеркало нашей Церкви. Если кому-то неприятно глядеться в это зеркало, то это вина отнюдь не зеркала. Да и каким же маловерным и страшливым христианином надо быть, чтобы не иметь сил и смелости поглядеть на собственное отражение?

 

Сергий Аветян:

 

Вдвойне удивителен этот запрет на фоне того, что «запретители» при информационно-издательском отделе почему-то не имеют ничего против распространения вышедшего недавно журнала «Церковь», в котором единоверческий игумен Кирилл Сахаров прямо пропагандирует прониконианские взгляды и мысль о необходимости врачевания ран на церковном теле. Молчаливо одобряется (вопреки постановлениям наших же соборов) мысль о том, что церковь у нас одна: тело-то хоть и с ранами, но единое.

 

Удивительно! Комиссия, которая создавалась для того, чтобы оградить наши лавки от потока новолюбческой литературы, растлевающей православных, сама оказалась в авангарде униональной пропаганды! Что это? Безумие? Или как раз напротив, чётко продуманная и шаг за шагом (как призывает в журнале "Церковь" тот же игумен К.Сахаров) линия на унификацию староверия и никонианства?

 

Позиция о.Алексея вообще примечательна. Всем памятна фотография молебна у так называемого порога судных врат, на которой о.Алексей запечатлён в простой подпоясанной синей рубахе, в то время, как всё остальное духовенство молится либо в облачении, как митрополит, либо в рясах, как это и подобает священству. Примечательна не рубаха, а наглядность половинчатой позиции - «я и с вами, и не с вами». Точно так же ответил он и на запрос о распространении пятого номера НК: «Я не запрещаю христианам читать НК, но разрешения на продажу в московских лавках не даю». Ответить, что же именно мешает дать такое разрешение, о.Алексей так и не смог, если не считать объяснением замечание о том, что не понравился лубок, который совсем не похож на тот старообрядческий лубок, который висит у него на стене, и туманные рассуждения о несогласии с общим духом журнала.

 

Вот на этом моменте, на духе журнала, хотелось бы остановиться немного подробнее.

 

Мне, как главному редактору, часто приходится думать о том, каким должен быть журнал, и что такое вообще старообрядческая литература. Вывод прост: старообрядческая литература – прежде всего литература апологетическая. Отстаивающая православие, в том числе и в повседневной жизни христиан, от всяких лукавых мирских поползновений, откровенных ересей и отступничества.

 

Если журнал не содержит статей на злободневные темы, если не ищет вместе с читателями пути преодоления нестроений, которых у нас предостаточно – это журнал не старообрядческий, а в лучшем случае, журнал о старообрядчестве. Каковыми изданиями и являются большинство наших немногочисленных газет и журналов.

 

К сожалению, сегодня и журналов о старообрядчестве становится всё меньше и меньше. Появился новый тип издания – «проникониански-старообрядческий» - и флагман здесь, безусловно, последний (8-9) выпуск журнала «Церковь».

 

Староверы так долго отстаивали неразрывность формы и содержания как необходимое условие сохранения православия, делая при этом (что было актуально во времена гонений XVII – XX веков) упор на незыблемость формы, что как-то незаметно отошёл на второй план вопрос о содержании нашей веры. И вот мы уже видим "сводный хор" авторов журнала "Церковь", состоящий из единоверцев, хвалящих старые чины и последования, и их закадычных друзей - криптоединоверцев в староверии, которые, как бы невзначай, проводят мысль о едином церковном теле - израненном, но по-прежнему нераздельном. Среди тех и других есть любители и знатоки пения, особенностей дораскольной службы и бытовых традиций - только вот, какой веры эти люди, ответить становится всё более затруднительно.

 

В статье К.Сахарова мы читаем: «Не надо никаких глобальных шагов. Я не пок¬лонник покойного митрополита Никодима (Ротова), но у него есть чему поучиться в своем роде. Он говорил, что на¬до делать небольшие шаги, но необратимые. Он имел в ви¬ду экуменические достижения. Я не являюсь сторонником экуменизма, но очевидно, что действия, направленные на врачевание раны, нанесенной церковному телу в XVII веке, должны быть постепенными».

 

А вот интервью митрополита Корнилия другому изданию: «Слава Богу, что мы ушли от отношений вражды и неприязни и за последние 15–20 лет выстраиваем добрососедские мирные отношения. Конечно, это маленький еще период, чтобы ждать существенный результат, но хотелось бы, чтобы с Божьей помощью все началось. Тактика врага рода человеческого — разделять людей, ослаблять, а потом властвовать. Есть такой рассказ об отце, который умирая, позвал к себе детей и сказал: «Дети мои, держитесь вместе». — А затем попросил принести метлу и предложил ее сломать. Это у них не получилось. — «А теперь вытащите по одному прутику и попробуйте сломать». Вот так и разделения в церкви, конечно, они ослабляют ее».

 

Не правда ли, похоже? Мысль о том, что хотя в староверии и никонианстве есть свои «экстремисты» и маргиналы, подобные почившему Даниилу Сысоеву, «здоровое большинство» все же понимает необходимость поисков путей сближения, вообще проходит красной нитью в новом номере «Церкви» - от вступительной статьи А.В. Антонова, до его же заключения к статье Д.Сысоева, публикуемой в конце издания.

 

Ситуация по-своему замечательная. Комиссия при информационно-издательском отделе старообрядческой митрополии препятствует распространению старообрядческого журнала и, в то же время, информационно-издательский отдел в журнале "Церковь" пропагандирует совершенно униатские объединительные взгляды. Конечно, дух журнала "Неопалимая Купина" будет раздражать и издателей журнала "Церковь", и близкую к ним комиссию.

 

 

А вот я бы не стал противопоставлять одновременно вышедшие журналы «НК №5» и «Церковь». Уж раз мы говорим о соборности и принципах свободного выражения своих мыслей, очень хорошо, что есть люди с другой точкой зрения. Сегодня я купил и пролистал «конкурирующее издание». Думаю, что выходящие вопреки всему номера «Купины» послужили главным катализатором выхода очередного номера «Церкви» спустя пять лет молчания. Искренне благодарен авторам и надеюсь, что следующий номер появится быстрее.

 

Признаюсь честно: раньше для меня такой позитивистский стиль подачи информации был единственно возможным, именно таким я представлял себе «Купину», когда мы только обсуждали ее проект, много копий ломал я с Сергием, стремясь сделать подачу материала помягче. Однако повествовательное изложение материала частенько проходит для читателей незамеченным, не оставляет никаких переживаний, кроме умиротворяющего спокойствия, и не побуждает других к какому-либо действию.

 

Скажу честно: я не склонен видеть в происходящих в нашей Церкви событиях какого-либо заговора, направленного на ее уничтожение. Вряд ли мы нужны господствующей РПЦ МП, поскольку по наиболее значимым для ее руководства критериям (доходности на вложенный капитал, потоку генерируемых денежных средств в расчете на одного священника) РПСЦ едва ли представляет какой-либо интерес для этой структуры.

 

С другой стороны, как правильно отмечается в пятом номере, не нужно нам заискивать перед властями и пытаться строить всемирную церковь административными методами. Мы всегда были сильны своими местными общинами, а не национальной структурой. Именно на местах и надо окапываться и расширять приходы, работать с людьми.

 

А вот вопрос цензуры действительно неприятен. Но сразу не соглашусь с осуждением факта, о котором говорилось вначале. Лично я понимаю инициативу митрополии, которая одобрила попытку остановить поток грязи в СМИ. Представим ситуацию так: опьяненные вседозволенностью власть имущие на телевидении давно соревнуются за привлечение новой аудитории путем понижения планки приличия. И при этом никто даже не пытается одернуть их, хотя формально существуют проверяющие структуры по этике и т.д. А вопрос как раз в том, что нет обвинителя, и им как раз и выступила в этот раз РПСЦ. Ведь как раз о важности наличия обвинителя в свое время на Соборе говорил А.Ю. Рябцев, описывая принципы церковного суда. И пусть в чиновничьих кабинетах эта просьба затеряется, но это лучше, чем в очередной раз промолчать, давая повод этим дельцам по итогам года сказать, что общество не жалуется, значит, и проблемы нет.

 

Возвращаясь к запрету на продажу нашего журнала в церковных лавках, скажу следующее. Сразу хочу всех предостеречь: официальный запрос на благословение распространения нашего журнала был передан о.Алексею только в канун Преображения Господня, комиссия состоит не из него одного, никакого официального запрета и мотивировочной части всей комиссии на сей момент нет, тем более, в письменной форме, и вряд ли входящий в ее состав о.Тимофей Овчаров или Игорь Пименов держали в руках новый номер.

 

Как я понял, о.Алексей не считает, что журнал «Неопалимая купина» содержит какую-то недобросовестную информацию. При принятии решения он руководствовался, скорее, информационным фоном, который сопровождал выход журнала. В частности, публичной критикой нового журнала «Церковь», которую он назвал «недобросовестной конкуренцией».

 

Насчет критики я сказал выше: это издание имеет полное право на существование, оно безусловно, востребовано многими читателями. Но вот как раз такая реакция на критику, даже если она задевает за живое, - не повод ограничивать административными методами доступ к другой точке зрения. Иначе это как раз и будет пресловутой недобросовестной конкуренцией, особенно, если учесть, что журнал «Церковь» издается при участии Тверской общины в Москве, а собственно к статьям у меня претензий нет. Хотелось бы всё же увидеть письменный ответ на наше обращение, переданное о.Алексею Лопатину, содержащий заключение уполномоченной комиссии с мотивировкой позиции по НК и позиций всех ее членов.

 

 

Пятый выпуск «Неопалимой купины» - это большое достижение. Обычно большинство подобных инициатив умирает после первого выпуска. Очень редкие доживают до двух-трех. Мы дожили до пяти. Если даже больше выпусков не будет, «Неопалимая купина» всё равно останется яркой страницей в истории старообрядческой публицистики и периодики.

 

Человеком, которого обязательно надо упомянуть и поблагодарить, является оформитель и верстальщик Олег Гринько. Его трудом (каторжным, если употреблять правильные термины) журнал приобрел современный, высококачественный и (одновременно) традиционно- старообрядческий вид.

 

Не забудем отметить и художника Никиту Крапивина. Нынешним старообрядческим изданиям не хватает «изюминки». Уж очень они серьезно-занудливы. Серьезность – вещь хорошая, если ее в меру… Нужно же что-то, на фоне чего эта серьезность может «заиграть». Вот это «что-то» и дал журналу Никита Крапивин.

 

Кто-то может спросить: «А как же авторы текстов?». Да так же… Авторы – люди своеобразные. Они всё равно будут писать, переносить свой «поток сознания» на бумагу. А, вот, где печататься-то? Ась? Где? В «Церкви» что ли, которая выходит раз в пять лет? Мне, вот, например, легче было напечататься в светской прессе («Независимая газета», «Завтра», «Национальные интересы», «Религия и право»), чем в родных церковных изданиях. Да и не напечатают меня в «родной» прессе, потому что «не формат».

 

Посмотрим теперь с другой стороны. Появилась возможность у авторов печататься. Возникла «Неопалимая купина». И, что? Авторы завалили ее своей «нетленкой»? Каждого приходилось (меня в том числе) долго упрашивать, о сроках напоминать, мягко «темы предлагать». Авторы, ведь, люди капризные. Им для полета мысли некоторая праздность требуется и расслабленность. Они же люди недисциплинированные по природе. А журнал-то надо регулярно выпускать.

 

Это я всё для тех говорю, кто не знает, с каким трудом самые простые вещи достаются.

 

Но и пугаться лишний раз не следует. «Глаза боятся – руки делают».

 

Сейчас в интернете всякие подлые фантазеры распространяют разные бредни о том, что будто бы журнал издается при какой-то внешней поддержке, чуть ли не спецслужбистской. Им в силу природной импотенции невозможно представить, что качественный продукт можно производить, просто собрав группу единомышленников, работающих бесплатно и вкладывающих собственные средства в необходимое дело. А мнения интернетовских «мудрецов», охотно высказывающихся на тему «как бы я всё прекрасно сделал, если бы вообще что-нибудь делал», надо просто игнорировать.

 

 

НК - независимое издание и прекращать свою работу не собирается. Запрет на распространение журнала в московских лавках неприятен, но больших трудностей для распространения не создает. Через московские лавки и раньше продавалась мизерная часть тиража – около двухсот экземпляров.

 

Конечно, жаль, что читателям созданы некоторые неудобства, но, к счастью, они вполне преодолимы. Редакция была готова к этому и распространяет журнал своими силами. Ведь и предыдущий, четвертый номер журнала, был неофициально запрещен к продаже в Ярославско-Костромской епархии, Пермском благочинии и других местах. Так что необходимый опыт у нас уже есть.

 

Журнал все равно найдет своего читателя - в этом мы не сомневаемся. Но удивительно другое: почему церковные пастыри хотят запретить христианам думать? Запретить свободно обсуждать волнующие их вопросы? Или наши пастыри полагают, что думать за мирян должна иерархия? А как считают миряне? Нам все равно? Или мы полагаем, что все эти вопросы - не нашего ума дело, потому что есть настоятель, благочинный, епископ, митрополит?

 

Может быть, стоит вспомнить слова протопопа Аввакума? "Глаголют бо безумнии человецы, утесняюще себе душу, не нас де взыщет Бог законное дело и веру; нам де что? Предали патриарси и митрополиты со архиепископы и епископы, мы де и творим так".

 

Какой христианин нужен нашим пастырям? Самостоятельно мыслящий, не боящийся принять на себя ответственность? Или испуганный, забитый, живущий по принципу "как начальницы велят, так и верую"?

 

 

В свое время, еще до крещения в нашей Церкви, большое впечатление на меня произвела статья Л.Воронцовой и С.Филатова "Церковь достоинства".

 

Особенно созвучными мне показались слова незнакомого тогда старообрядческого священника о.Геннадия Четвергова: "Вы, никониане, скорее всего не знаете, что одна из главных добродетелей - достоинство христианина. Наша Церковь - Церковь достоинства. В ее основе принцип: не гнуться перед своими слабостями, перед обстоятельствами, перед властью, перед господствующими мнениями. Да, наша служба долгая и посты суровы, мы не привыкли лебезить перед властью, мы отказываемся признавать нынешнюю подленькую мораль. Наша вера - для духовно крепких, мужественных людей".

 

Это так отличалось от того, что было востребовано в РПЦ (МП)!

 

Но последние несколько лет мне все чаще кажется, что нашу Церковь пытаются лишить этого достоинства, превратить в безгласное и послушное стадо, следующее в форватере РПЦ (МП).

 

Складывается впечатление, что сегодня в Церкви востребованы не духовно крепкие и мужественные люди, о которых говорил о.Геннадий, а те, о которых говорит Сергий - испуганные, покорные, боящиеся сказать не то, что от них хотят услышать.

 

Ведь то достоинство, та духовная крепость, о которых говорил о.Геннадий, это не что иное, как осознание христианином своей духовной свободы. Вот, вроде бы парадокс: в первые века христианства никого не смущало, что среди христиан есть рабы.

 

Казалось бы, ну какое достоинство у раба? Но вспомним слова апостола: "Рабом ли ты призван, не смущайся... Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов" (1Кор. 7.21-22)

 

Первые христиане понимали, что их, говоря сегодняшним языком, статус на земле не имеет отношения к спасению. И раб, и господин - даже самый высокопоставленный военачальник или царедворец, если они христиане - в равной степени рабы Христовы. И в равной степени свободны во Христе. Наверное, именно это осознание и делало христиан первых веков подлинной Церковью. Не имея ни храмов, ни, зачастую, пресвитеров, они жили настоящей христианской жизнью.

 

У них было главное - понимание Церкви как сообщества людей, собранных во имя Христа. В IV в., когда Церковь стала официально признанной, а затем и государственной, в нее хлынул поток проходимцев и приспособленцев. Люди становились христианами из карьерных соображений - как многие столетия спустя вступали в КПСС или "Единую Россию". Не случайно, именно тогда, как реакция на превращение Церкви в государственное ведомство, появилось монашество.

 

Постепенно под словом Церковь стали понимать, прежде всего, "церковный аппарат" и церковную инфраструктуру, то есть, клир и храмы. Богословы, конечно, рассуждали о том, что Церковь - это тело Христово, это собрание верующих. Но для рядового христианина слово "церковь" стало ассоциироваться, в первую очередь, с приходским храмом и священником. А в русском языке слово "церковь" вообще стало синонимом слова "храм".

 

Раскол вынужденно поставил старообрядцев в положение, близкое положению раннехристианских общин. Не было храмов, не было епископов. Даже старообрядцы-поповцы зачастую видели священника один-два раза в жизни. И было это не только в периоды открытых гонений, но и в более спокойные времена. Интересные воспоминания об этом есть у Ивана Селиверстовича Пензина, первого председателя нашей Самарской белокриницкой общины.

 

В таких обстоятельствах христиане не могли надеяться ни на государство, ни на архиерея, ни на попа. Они сами должны были решать, как им выживать, как сохранять веру, как передавать ее детям. Они чувствовали свою ответственность перед Богом и собратьями и не боялись этой ответственности, были готовы принимать решения и отвечать за них.

 

А что мы видим сейчас? В личных беседах и миряне, и священники признают, что в нашей церковной жизни немало недостатков, на "Самарское староверие" пишут (с условием сохранения анонимности) о том же. Недостатки - это понятно: в земной Церкви собраны грешники, а не ангелы. Ну, так скажите же об этом вслух, не на Соборе даже - хотя бы в своей общине. Давайте обсудим, что у нас не так и попытаемся это "не так" исправить. Но - нет. На устах печать...

 

Или вспомним ситуацию с лампадой. Всю зиму и весну до христиан доходили неясные слухи о том, что в Кавказской и Донской епархии приняли некий "антилампадный документ". И где же он? Прошло несколько Советов Митрополии - о документе ни слова. Наконец, в июне 2010 г. портал "Современное Древлеправославие" со ссылкой на интернет-форум опубликовал это документ (если это и впрямь документ). Что же это за светильник такой, который должно хранить под спудом? Почему же епархия и наш "главный ревнитель" еп. Зосима более полугода не обнародуют документ? Ведь за это время его могли бы прочесть и обсудить христиане других епархий? И что это за метод обнародования официальных церковных документов такой - "вброс" через интернет-форум? Непонятно...

 

С каких же пор многие наши христиане стали безгласны? Спрашиваешь, а в ответ многозначительное молчание или пространные рассуждения о смирении, послушании и любви. Полноте - какое это смирение, какое послушание, какая любовь? Вместо смирения, послушания и любви - страх, и отнюдь не страх Божий. Получается, что мы боимся всех - председателя общины, настоятеля, благочинного, митрополита. Боимся больше, чем Бога?

 

"Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков"(1Кор. 7,23) - призывает христиан апостол. Слышим ли мы его призыв? Порой мне кажется - нет. Сегодня в цене не достоинство, а лжесмирение. Не то христианское смирение перед волей Божией, о котором говорят апостолы и святые отцы, а смирение в кавычках, смирение молчалинское, то самое, о котором писал классик: "В мои года не должно сметь свое суждение иметь". Только "года" эти у многих длятся всю сознательную жизнь.

 

 

У нас в России постоянно случаются какие-то перекосы. Низкий поклон нашему духовенству (говорю, за кого знаю) за то, что делают они дела бескорыстные и спрашивают с нас строго. Однако если человек создан для служения Богу, это не означает, что он еще вдобавок и хороший управленец. Я считаю, что сейчас им тяжелее, чем прежде. Если до революции народ осознавал, что священник в Церкви им нужен, и чувствовал себя без покаяния как минимум некомфортно, то сейчас основной массе населения комфортно и с телевизором. Выходит, сегодня хороший священник должен быть не только пастырем, но и быть начетчиком, лидером.

 

Я был в Румынии, там очень сильна именно община, они борются за русский язык, пытаются не раствориться среди европейцев. Но хотя с точки зрения силы общины это хорошо, у них другая крайность: приход и священник для них сильного авторитета не имеет, живет обособленно.

 

В существующей ситуации мы в России вынужденно объединяемся вокруг духовенства, и, как правило, без священника жизнь в приходе затухает. Но и священники должны в такой ситуации понимать, что их цель – проповедь, сплочение людей. Показатель работы – увеличение числа верующих в храме. И хотелось бы, чтобы и от Митрополии помимо вопросов сборов десятины на Соборе ставился вопрос о динамике числа прихожан. А наш журнал должен помочь прихожанам задремавшего батюшку разбудить, хотя бы вопросами. Только молчать не надо, давайте обсуждать!

 

 

Полагаю, люди, принявшие решение о запрете распространения журнала, достаточно умны, осмотрительны и проницательны. Я полагаю, они понимают, что невозможно заглушить живой голос Русской Церкви, что журнал все равно дойдет до москвичей, какие бы препятствия ему не чинились. Также полагаю, эти люди осознают, что, выступая против журнала, они выступают и против нас, против христиан, издающих его.

 

Между тем церковному руководству было бы выгоднее иметь таких христиан, искренних, деятельных и неравнодушных, у себя в союзниках, а не в противниках. Зачем же этим людям своими руками переводить нас, верных чад Святой Церкви, в стан своих врагов, в стан оппозиции? Мы никогда не претендовали на такую роль и не намерены претендовать в дальнейшем. Так что я склонен считать запрет распространения журнала досадным инцидентом. И надеюсь, это странное решение будет скоро признано ошибочным и отменено.

 

Ирина Будкина:

 

К сожалению, последние годы мы видим, что наше церковное руководство склонно, скорее, "выдавить" несогласных из Церкви, чем постараться их услышать.

 

Нам ведь и после четвертого номера Купины предрекали уход в беспоповство и т.п. Только хочется сказать тем, кто ждет, что мы хлопнем дверью, начнем создавать свое "согласие" или уйдем искать другое: "Не надейтесь!" Это наша Церковь, мы пришли в нее сознательно и никуда не уйдем.

 

А высказывать свою точку зрения будем - независимо от того, как к этому будут относиться общественные комиссии и прочие структуры.