Вечерний Тобольск встречал крепким морозом. Позади остались почти две сотни километров от Тюмени, с вереницами фур, многочисленными обгонами и петляющей трассой, безмолвная тайга и замерзший Иртыш... Ровные, ярко освещенные улицы города уже опустели – часы показывали начало девятого, в предрождественском январе – это уже глубокая ночь. С собой у меня «Житие» Аввакума, не случайно взятое в эту неблизкую поездку – где, как не здесь, перечесть его еще раз? Тобольск, некогда бывший духовным центром Сибири, стал одним из первых городов, в который прибыл ссыльный отец Аввакум с семьей, сопровождаемые стражей.

Родина, место ссылки, казни – в России немало почитаемых староверами мест, связанных с вехами жизни протопопа и его семьи. По городам и весям совершаются крестные ходы, с прославлением истового поборника древнего благочестия, но об одном из местечек, не раз упоминаемом в «Житии», и сыгравшем заметную роль в его жизни, мало кто знает, а вернее сказать, даже не задумывается.

 

Тобольск... Этому городу суждено было стать первым в его ссылке, о чем он и сам немало писал.

В конце 1653 года, после того как царь Алексей Михайлович уговорил патриарха Никона не совершать постриг над протопопом Аввакумом, его отправили в Сибирь. Семья протопопа прибыла в Тобольск в конце декабря – незадолго до Рожества Христова, в такой же вот морозный день, как и тот, что встретил меня. Аввакум прибыл сюда не в кандалах, а своим ходом – таковой была воля государя, а в сопроводительной грамоте говорилось: «Священство у него, Аввакума, не отнято» и - «тому протопопу Аввакуму в Сибири в Тобольску или где в ыном городе быти у церкви».

Семейство тут же представили воеводе, который, не мешкая, направил Аввакума к здешнему архиепископу. «Там, наконец, они нашли покой и утешение», - свидетельствует Пьер Паскаль в своей книге «Аввакум». Полтора года проживет тут Аввакум – с декабря 1653 по июнь 1655.

Тобольскую кафедру занимал Симеон, человек деятельный, требовательный, мудрый и глубоко верующий, стремившийся дать людям хороших духовных пастырей – священников, о чем не раз просил патриарха Никона. Он и сам прибыл сюда недавно – в апреле 1652-го, и ученые уверяют, что он был искренне рад заполучить в свою вотчину не какого-то рядового священника, а «самого» Аввакума, о ревности которого был наслышан и, говорили, даже имел с ним личное знакомство еще в Центральной России.

Аввакума Симеон принял по-дружески и определил настоятелем в Вознесенский собор (по другим данным – в церковь Воскресения, а часть историков утверждает, что служил он также и в монастырской церкви святой Параскевы Пятницы, и в Никольском храме), впоследствии они не раз сослужили вместе. «Тогда добр был», - пишет о первой встрече с архиепископом Аввакум. Симеон в первые дни и недели частенько приглашал его к себе, а тобольские воеводы впоследствии даже укрывали Аввакума у себя в покоях после разговоров с тоболяками, в которые неукротимый протопоп активно вступал и доводил всех до «белого каления» своими горячими проповедями о необходимости хранить истину Православия.

Важный исторический факт: к моменту прибытия сюда семьи ссыльного, в Тобольске еще не ведали об учиненной Никоном реформе, и только архиепископ знал суть, но, втайне сочувствуя протесту против новшеств, оказал ссыльному достойную встречу. Шутка ли – в соборе под началом протоиерея Аввакума оказались священник, дьякон, чтец, дьячки и пономарь.

«Деревянный Вознесенский собор стоял на самом краю откоса, над глубоким ущельем Прямского взвоза, по которому проходила дорога в верхний город. Сверху Аввакум мог видеть нижний город, посады на Княжем лугу, дома русских, немцев, поляков, юрты татар, громадный базар, куда приходили караваны с товарами из самой Бухары», - пишет Д.А.Жуков в повести «Аввакум». А сегодня на месте этого храма – несколько зданий, в частности, губернская судебная управа, превращенная в музей. Эти здания – неотрывные части тобольского кремля, к слову, единственного каменного кремля за Уральским хребтом.

 

Тобольск XVII века встречал Аввакума экономически развитым, благодаря своему удачному местоположению. Но он оставался все же городом ссыльных. Это была одна из удаленных от центра Руси епархий, где и без того не стабильная духовная жизнь подрывалась всеобщим унынием из-за проживания здесь людей разных вероисповеданий, национальностей с постоянными конфликтами на этой почве. Историки говорят о деградации местного общества в середине «раскольного» века.

Не прошло и месяца с момента прибытия сюда протопопа, как Симеона вызвали в Москву на Собор – и пробудет он в первопрестольной около года. То ли опасаясь ссыльного, хотя и не зная за ним ничего «плохого», то ли посчитав, что Аввакум не освоился еще на новом месте, но ведать духовными делами архиерей оставил вместо себя своих дворовых – дьяка Ивана Струну и приказного Григория Черткова.

У Аввакума же, настоятеля собора, было немало дел – он и службы вел, и опять читал поучения о крестном знамении, о смутьяне Никоне, да так, что на протопопа, по его же словам, «в полтора года пять слов государевых сказывали», то есть пять раз докладывали о его поведении в Москву.

Семью протопопа разместили в мужском Знаменском монастыре, недалеко от того места, где стоял сам собор, в нижнем городе. Его называли самым древним монастырем Сибири времен постройки 1623 года первым сибирским архиепископом Киприаном с говорящей фамилией Старорусенников. Нам ничего не известно о бытовой жизни семейства в монастыре, но можно предположить – жилось тут вполне терпимо.

…Ну а мой ночлег – в уютной придорожной гостинице, которую встретил я чудом. Достался мне, пожалуй, последний приемлемый гостиничный номер во всем городе. Увы, лишь по прибытии пришлось ощутить, что январские каникулы – время массового «паломничества» в этот старорусский городок. И, несмотря на обилие здесь гостиниц, светящихся призывными огнями, все они оказались или слишком дороги и потому пусты, или заняты.

Цивилизация не сожрала этот город до конца, сохранив дух старины далекой. Если современная часть города вовсю блещет неоновыми вывесками, рекламными растяжками, полнится супермаркетами, банкоматами и различными ночными заведениями, то старинная разительно отличается от нее. Она – у подножия самого кремля, в нижней части, на самом берегу реки. После зимнего заката здесь особенно темно, свет блестит лишь в окошках изб, обильно топятся печи, где-то вяло переругиваются собаки и аромат «дыма отечества» проникает повсюду. Аввакум видел эту же картину – сверху, от собора, едва ли не с паперти, ему открывался чудный вид, умиротворяющий, но, конечно, не способный успокоить душу поборника благочестия.

И если со своей паствой он легко находил общий язык, то многих горожан со временем настроил против себя, постоянно укоряя сибиряков в слабости и неспособности держаться веры предков. Люди стали все чаще выказывать свою независимость и неподчинение. Отдельные жители хотели даже посадить протопопа в мешок и утопить в Иртыше.

Нажил он врага и в лице дьяка Струны. Правда, тот, облеченный властью, что-то не поделил с Чертковым и случился у них «великий несовет». Весь гнев суждено было принять на себя Аввакуму – об этом немало рассказывает он в «Житии». Впрочем, от расправы Аввакума защитило покровительство вернувшегося владыки Симеона.

Он-то и поведал ссыльному протопопу о московском соборе. Так описывает его Д.А.Жуков: «Никон открыл собор речью, сослался на деяния константинопольского собора об учреждении в России патриаршества, где заповедывалось пастырям истреблять все новины церковные. Задним числом он потребовал от архиереев утвердить свою реформу, почитая ее возвратом на старое. Зачитывали книги, правленные Арсением Греком. Симеон Тобольский, Макарий Новгородский и другие были против правки. Но они помнили судьбу ревнителей благочестия и... промолчали». Не прояви Симеон с Макарием слабости, найди в себе мужество воспротивиться – кто знает, как бы сложилась судьба Русской Церкви?

…Но покровительство архиепископа не могло продолжаться бесконечно. Вот уже патриарху Никону доносят о совершаемых в Тобольске «обличениях» Аввакума и он приказывает перевести того сначала на Лену, а затем в Даурию… Полтора года пронаблюдал за нравственностью и правоверием своих прихожан Аввакум, наставляя одних, обличая других, наказывая третьих, словом и делом осуществляя свой идеал подвижнической жизни. Не только в самом Тобольске, но и за пределами его, в окрестных деревнях, ходила молва о благочестивом священнике. К нему шли люди за поучением и советом в вопросах веры, к нему вели на исцеление бесноватых…

29 июня 1655 года, погрузив вещи и усадив семью в небольшое судно с палубой, Аввакум стал прощаться с провожающими. Пришел некий Федор, которого протоиерей с месяц «смирял» у себя дома, исцеляя от безумия, пришла калмычка Анна, духовная дочь Аввакума, из которой он хотел сделать подвижницу, но она рвалась к любимому и после отъезда священника вышла замуж и «деток прижила».

Сопровождали Аввакума красноярский дворянин Милослав Кольцов и казачья стража. Пошли вниз по течению Иртыша до Самарова, ныне Ханты-Мансийска, а потом двинулись вверх по Оби – где на веслах, а где и бечевой. Проехали пост Сургута – сегодня это край «черного золота» - нефти. За Нарымом свернули в Кеть и поднялись до Маковского острога. Там ждали снега, чтобы на санях перебраться к Енисейску. А уж оттуда водный путь был через Байкал до самого Тихого океана…

Он еще вернется в Тобольск, в 1663 году, на «обратном» пути в Москву, и станет еще решительнее обличать церковные нововведения и поддавшихся им священников, твердо считая, что вскоре восстановятся старые порядки – не зря же царь «возвернул» его обратно. Ошибался…

Архиепископа Симеона в городе уже не было, да и вообще мало что напоминало о прошлом. Аввакум еще бывал за обновленными службами – «ходил в церковь большую и смотрил в олтаре у них действа, как просвиры вынимают, - что тараканы просвиру исщиплют. И я им говорил от писания и ругался их безделью», да только это напрасным оказалось – новины церковные все прочнее приживались, и пришлось ему от участия в богослужениях отказаться, тем более во сне видение было – Сам Христос пообещал его рассечь надвое, если он не будет блюсти веру.

От служб отказался, но не от проповеди. Вскоре встретил тут и других ссыльных ревнителей благочестия, среди которых был и поп Лазарь из города Романова.

Софийский собор. Именно его, по всему судя, подразумевает Аввакум под «большой церковью» (правда, тогда она еще была деревянной). Высокая колокольня его видна издали. В рассветной утренней мгле кажется, что и не минуло с той поры веков, что сейчас выйдет Аввакум на крыльцо, и остановится, обращаясь к проходящим мимо: «Како креститесь?» И начнет объяснять – как должно.

В дни моего здесь пребывания собор стоял закрытым на реставрацию – увы, время неумолимо, и постройки, даже самые ладные, нуждаются в обновлении. Церковь Параскевы Пятницы, о которой мало упоминаний, но в которой, похоже, Аввакум тоже молился, находилась, судя по всему, в нижней части города, «под» кремлем. На территории Знаменского монастыря располагался, видимо, и другой упоминаемый с именем протопопа храм – Никольский, планомерно уничтожаемый временем и людским безразличием вместе с монастырем. За несколько десятилетий минувшего века он навсегда исчез с карты Тобольска. Теперь часть территории древнего монастыря занята филиалом Тюменской сельхозакадемии, другая часть – жилыми постройками.

 

 

 

На этой земле Аввакум проповедовал

 

 

 

Вид на Кремль, здесь был Знаменский монастырь

 

 

 

Утраченные храмы утраченного Знаменского монастыря, где жил протопоп с семьей

 

 

 

У стен Кремля

 

 

 

 

Сторожевая башня

 

 

 

А внизу - старый город

 

 

Вдоль стен ходить не возбраняется

 

 

 

 

 

 

Стены уже рушатся

 

 

 

 

Соборная площадь

 

 

 

Софийский собор - здесь молился Аввакум, но собор раньше был деревянным

 

 

 

 

Купола Софийского собора

 

 

 

Софийский, или прямской взвоз

 

 

 

Нижний город

 

 

 

Подъем в новый город

 

 

Кому-то, отныне надежно вооруженному знанием о пребывании здесь протопопа, повезет оказаться в городе и представить ту далекую атмосферу, когда, казалось, все еще может пойти иначе. А сегодня – невероятно, но факт: в городе ничего не говорит о том, что протопоп с семьей жили здесь полтора года, а равно и о возвращении Аввакума. И не только в городе – во всей стране вряд ли сыщется десяток-другой людей, которые точно знали бы «тобольскую» часть биографии Аввакума, в подробностях и деталях. Мне возразят – какие детали сохранились сегодня, спустя сотни лет? Отчасти это и верно: в «Житии» Тобольск упоминается несколько раз, но никаких бытовых подробностей своей жизни Аввакум не запечатлел. А уж «официальное православие» и власти сделали все, чтобы об этом факте не было ни слова, ни звука. Конечно, архивы наверняка еще держат информацию об этом, если не были уничтожены подконтрольными архивариусами, но упоминаний в том же «Житии» о Тобольске, а значит и поводов продолжать исследовать этот город дальше, множество.

Сюда вряд ли кто-то заедет «по пути» - только нарочно, с целью проникнуться атмосферой древней Сибири, прогуляться по тихим улочкам старого Тобольска или вдохновиться современными его магистралями; побродить по Кремлю и, быть может, зайти в храм, где три века назад если и не служил Литургию великий исповедник, пострадавший за веру, но не предавший ее, то уж точно с болью в сердце наблюдавший за поруганием чинопоследования и нарушением молитв.

Впрочем, для нас факт пребывания здесь протопопа, его жизни в монастыре, его настоятельства в нескольких храмах и призывов с амвона не поддаваться на посулы христопродавцев, отныне неопровержим. Возвращаясь, из моей головы никак не уходил сюжет, словно сам всплывший из ниоткуда: представлялось морозное утро, еще почти ночь, тишину которой нарушал отец Аввакум, уверенно шагая в валенках к заутрене, скрипя нападавшим снегом и потирая заросшие щеки да нос от мороза. Рукавицы греют плохо, и отпирать дверь храма ему сложно – пальцы озябли, и совсем не держат ключ. А потом он долго растапливает остывшую печь и начинает службу, к которой со всех концов города стекаются горстки православных – тех, которые, зная о расколе, поверили протопопу и пошли за ним…

Максим ГУСЕВ
Тобольск – Екатеринбург
Фото автора

Опубликовано:
«Община», № 2 (29), март, 2012