В те годы большинство деревенских детей получали домашнее образование. В их числе была и Анна. Казалось бы, жизнь уготовила ей путь вполне определенный: выход замуж за крестьянского же сына и тягучая, без всплесков жизнь.

Однако, судьба в какой-то момент сделала крутой поворот. Анна Васильевна вышла замуж за купеческого сына Мефодия Мараева. Впрочем, корни его тоже совсем не городскими были. Семья Мараевых перебралась в Серпухов из села Колычева Хатунской волости Серпуховского уезда. Хозяин семейства Василий Афанасьевич нанялся на работу к фабриканту-старообрядцу. Похоже, умел и зарабатывать, и копить. Ибо и сам в 1859 году купил бумаготкацкую фабрику в деревне Заборье. Позже в собственность удачливого купца перешло и ситценабивное производство в пустоши Данки. По стопам отца пошел и его единственный наследник – Мефодий Васильевич, ставший, как и родитель, купцом и приобретший два дома в Москве.

Семья Мараевых еще в первые годы после переезда в Серпухов приняла старообрядчество. Скорее всего, потому, что хозяин фабрики, на которую устроился Василий Афанасьевич, принадлежал к старопоморскому (федосеевскому) согласию. Семья Анны Васильевны тоже после 1855 года перестала ходить в православную церковь. Кстати сказать, скорее всего, две семьи сблизил и этот общий переход в старообрядчество.

 

 

 

Со временем муж Анны Васильевны Мефодий Мараев стал не просто одним из активных участников федосеевской общины, а с 1880 года ее попечителем. Жизнь женщин в глубоко верующем семействе разнообразием, обычно, не отличалась. Дети, домашнее хозяйство… Анна Васильевна родила восьмерых детей: четырех сыновей и столько же дочерей. И, возможно, не изменись в очередной раз круто ее жизнь, мы бы не часто в наше время слышали имя Мараевой.

Сначала умирает свекор Василий Афанасьевич, а менее чем через год и муж. Мараева остается одна с детьми на руках и с «мануфактурным делом», на которое сразу же положил глаз двоюродный брат Мефодия Васильевича. Московский родственник нажимал на то обстоятельство, что Анна не была венчана с Мефодием в официальной церкви старообрядцев. Началась почти десятилетняя судебная тяжба. Анна выдержала это испытание. Более того, она добилась, чтобы Сенат полностью отклонил все притязания родственника на имущество семьи.

Хорошо поставленное свекром и мужем дело не только не угасло. Анна Васильевна сумела поднять его на новую высоту, сделав ставку на качество ситцев. За ними в Серпухов ехали торговцы из самых отдаленных мест. Мараевские ткани шли нарасхват на Нижегородской и Урюпинской ярмарках.

Доходы семьи Анны Васильевны росли. Значительную их часть купчиха тратила на поддержку серпуховской старообрядческой общины, покупку старинных рукописей, старопечатных книг, редких икон «дониконовского письма» 15-17-го веков. У нее долгие годы находился и знаменитый «Пустозерский сборник», в конце которого Мараева сделала запись: «Сия книга писана собъственою рукою протопопа Аввакума и инока Епифания, отца его духовнаго».

Большей частью нынешней уникальной коллекции живописи, предметов прикладного искусства, хранящихся в Серпуховском историко-художественном музее, мы также обязаны Анне Васильевне. В свое время она приобрела собрание Ю. Мерлина, разместив в своем усадебном доме, построенном архитектором Романом Клейном. Собственно этот дом и стал уже в советское время музеем.

Всякие времена знавала эта удивительная женщина. Довелось ей пережить и годы финансовых затруднений, начавшиеся с 1910-х годов, и введение на ее фабрике внешнего управления, на котором настояли кредиторы. Но стоило делам поправиться, как Мараева сразу же открыла на свои средства госпиталь на 100 раненых, в котором сестрами милосердия работали ее дочери Анна, Ольга, внучки Вера и Екатерина Уфимцевы.

На дворе стоял 1915 год. А тремя годами позже фабрики Мараевой вместе с ее домом были национализированы. И, возможно, участь собранной Анной Васильевной коллекции была бы печальна, не обрати на нее внимание Наталья Троцкая, заведующая отделом по делам музеев и охране памятников искусства и старины. Она потребовала задержать реквизицию имущества Мараевых «ввиду огромной художественной ценности».

В 1919 году, когда штаб Южного фронта обосновался в Серпухове, в бывшем кабинете Анны Васильевны жил член Реввоенсовета Иосиф Сталин. У семьи Мараевых появилась надежда, что их не станут выселять из родных стен. Однако в 1920 году Анне Васильевне с домочадцами предложили выехать из особняка, позволив семье забрать лишь немного личных вещей. И тогда же заместителем народного комиссара по просвещению была подписана «Охранная грамота» на «редкую коллекцию картин, бронзы, мрамора, старинной мебели и другие предметы высокого художественно-исторического значения».

Сама Мараева скончалась 23 августа 1928 года в Серпухове и была похоронена в Москве на Преображенском кладбище, в сохранившемся до наших дней семейном некрополе. Провожать ее в последний путь по Серпухову от Покровского храма до вокзала пришли много рабочих ее бывшей фабрики, которые пронесли гроб через весь город на руках.

От редакции: Такая судьба не могла не обрасти легендами. И одна из них утверждает, что Анна Васильевна после смерти вернулась-таки в свой дом. Ее поступь слышат по ночам то охранники здания, то припозднившийся персонал музея. Хотя прагматики и материалисты утверждают, это всего лишь скрип рассыхающихся от времени половиц. Но находится и немало приверженцев предположения, что призрак знаменитой фабрикантши по-прежнему охраняет родовое гнездо.

В 1994 году городской совет по топонимике внес предложение переименовать часть улицы Чехова (от Селецкой до 2-й Московской) в улицу Мараевой, однако эта идея, также, как и идея о возвращении улицам города исторических названий, так и осталась лишь предложением на бумаге.

 

Л.Метельская