С каждым годом мир ревнителей древлего благочестия сужается. Перед старообрядцами, как и во времена гонений, которые остались давно позади, стоит все та же задача: выжить. Она куда сложнее. Сопротивляться приходится не режиму, а времени, которое посылает староверам новые испытания.

Но тут кроме общих вызовов, которые бросает XXI век, глобализации и бездуховности, есть частные, субъективные факторы, влияющие на сохранение культуры, обычаев и традиций этой самобытной группы.

Государственная политика в вопросах национальных меньшинств, сформировавшаяся после краха социализма в странах Восточной Европы, закрепила нынешнее положение старообрядцев и определила на годы их дальнейшую судьбу. На каждой земле, три века назад приютившей староверов, она своя.

Но наше счастье не отнимут

Оно внутри нас завсегда…

Мир старой веры

Старообрядческие поселения и приходы разбросаны по всему миру. Их можно встретить в Молдавии, Польше, Болгарии, странах Балтии, США, Канаде, Австралии, Китае и даже в Южной Америке.

По приблизительным оценкам в мире насчитывается около двух миллионов последователей старообрядчества. Сколько в Украине, точно никто не скажет. Их в нашей стране официально не считают. Статистика лишь сообщает, что церковные общины староверов есть в 13 областях, Крыму, Киеве и Севастополе. Больше всего в Одесской, Винницкой, Черновицкой.

Исследователи культуры и традиций старообрядцев-липован называют общую цифру по региону Нижний Дунай — Украине, Молдове, Румынии и Болгарии. Здесь проживает более 100 тысяч человек. Официальные цифры дает лишь Румыния. По последним данным переписи населения, в стране насчитывается 35,7 тысячи русских липован.

За последние годы по старообрядчеству проведено множество исследований. Написано сотни статей. Ежегодно в странах, где проживают староверы, проходят научные конференции, встречи. Интерес к изучению этого уникального явления не угасает. Работы, связанные с историей, верой, бытом, укладом жизни, языком, обычаями, традициями, культурой, представили и маститые ученые, и молодые исследователи.

Старообрядчество всегда привлекало внимание ученых своей самобытностью, выразительностью. Но в последние годы сделана попытка комплексного изучения. Проблема лишь в том, как успеть. Ученые, можно сказать, по крупицам собирают оставшуюся старину, чтобы описать и сохранить для последующих поколений. Ибо все меньше остается истинных ревнителей древлего благочестия. Вместе с ними уходят традиции, говор, культура.

Степь да степь кругом

Старообрядчество часто сравнивают с островом, но в Украине это скорее гряда мелких, раздробленных, забытых и заброшенных островков. К ним нет интереса ни со стороны прежней Родины, ни со стороны новой.

Позволю себе эти личные, субъективные оценки, потому как сама из староверов. Родное старообрядческое село Большое Плоское (официально Великоплоское) на юго-востоке Одесчины, бывшего Тираспольского уезда Херсонской губернии за годы советской власти так осовременилось, что остались неизменными лишь старая вера с ее обрядами да часть традиций.

Помню, как мой дед Илья ходил в подпоясанной косоворотке навыпуск, жил по юлианскому календарю, строго соблюдал пост, любил слушать последние новости по радиоточке и читать газету «Известия». Телевизор у нас в доме появился в шестидесятые годы. Дедушке тогда было под восемьдесят. Но как мы его ни уговаривали хотя бы одним глазком посмотреть программу «Время», он так и не решился взглянуть в телевизор до самой смерти. А бабушку Степаниду, свою жену, любившую фильмы про войну, ругал, приговаривая: «Бес сопатый».

Дед Илья просидел в плену всю Первую мировую войну — дома и ожидать перестали. Когда вернулся, засобирался в Москву. Ночью прадед сжег все документы — не приветствовалось отрываться от родной земли, от родного дома.

Семья у старообрядцев была крепкой, можно сказать, вечной — никто не разводился. Жили вместе до самой смерти. В детстве помню всего один случай в селе, когда разошлись люди немолодые — батюшка разрешил. Ну а теперь, как везде, как у всех. «Время такое пошло», — говорят сельчане.

Революция, насильственная коллективизация и безбожные советские годы поломали вековые устои и нанесли старообрядчеству непоправимый вред. В последние годы, уже в независимой Украине, село постарело и заметно обеднело.

В доме, в каждой комнате на видном месте в углу стояли иконы. Но «любители» старины и легкой наживы сделали свое грязное дело. Воровство вынудило людей прятать образа и богослужебные книги по чердакам и чуланам, где они пылились не один год, а потом продать по дешевке заезжим спекулянтам.

И даже огромная сельская церковь теперь наполняется по большим праздникам. Но служба с одинокими старушками правится ежедневно. А в начале прошлого века в селе стояли три храма и два молитвенных дома. После страшных тридцатых годов уцелела одна церковь.

Помню, как в брежневские времена у нас в школе допытывались, носим ли мы нательные крестики. А однажды в самый главный в селе праздник Пасхи учителя объявили воскресенье учебным днем. Село в те годы было огромным: порядка 9 тысяч населения, три школы — пришли единицы. После этого неудавшегося случая такого рода эксперименты в нашем селе больше не проводили.

Старообрядческие села на протяжении трех веков, в условиях гонений, преследований и всяческих запретов, были островами древлеправославия, хранителями духовных и культурно-
национальных традиций. Нынче села вымирают, новое поколение старообрядцев давно отправилось в города, где затерялось среди общего единообразия…

Большое Плоское, возвышаясь над бескрайними полями, которые, медленно падая, упираются в светящийся огнями теперь уже чужой Тирасполь, переманивший городской жизнью не одно поколение плосковских староверов, как одинокий остров, пока еще хранит традиции предков. Но что будет через десять–двадцать–тридцать лет?..

По обе стороны Дуная

Такими же вопросами задаются и наши дальние соседи — румынские липоване (так называют старообрядцев, поселившихся в Бессарабии, Добрудже, Буковине). Но у них все по-другому. Старообрядческие села тоже стареют. Молодежь уезжает в город за лучшей жизнью, в другие страны — в поисках работы. Но с наследием предков, обычаев и традиций ситуация иная.

Румынское село Сарикёй, о котором в Плоском никогда не слышали (а в Сарикёе — о Плоском), известно тем, что здесь проживают старообрядцы-некрасовцы. Беглые казаки, не принявшие новой веры, а потому гонимые, поселились в Добрудже в первой половине XVIII века. Тогда эти земли принадлежали Османской империи, потому у села турецкое название: в переводе «желтое», «солнечное». В остальных старообрядческих поселениях названия русские — Журиловка, Периправа... Но до наших дней они сохранились не у всех: Новинькая ныне – Гиндэрешть, Соколинцы — Липовень, Мануиловка — Маноля.

Село Сарикей — почти такое же большое, как родное Плоское. Люди говорят так же, на акающем русском диалекте. Так же одеты. Такие же дома и улицы. Но у них четыре церкви. Здесь не было наших сталинских тридцатых годов. Их при коммунистах даже не закрывали. И выглядят они иначе: маленькие, с расписанными стенами.

У липован судьба сложилась не так, как у староверов Новороссии. Последние осели на окраинах Российской империи и сперва натерпелись от царской власти, после — советской. В начале XIX века царские власти превратили старообрядческие села Херсонской губернии в военные поселения, ввели в них единоверие (подчинили господствующей церкви, но разрешили молиться по старым книгам). Многие вынуждены были покинуть обжитые места и бежать в незаселенные, безводные степи Северного Причерноморья. Так возникло село Плоское, которое с годами разрослось.

Наверное, сравнивать эти два села не совсем верно. Но если взять села «румынских» и «украинских» липован Нижнего Дуная, то и между ними нынче пропасть. «Украинские» липоване тоже осели за пределами Российской империи. Эти земли несколько раз меняли политические границы, но их не задели окаянные тридцатые. Поэтому здесь тоже уцелели старые храмы. А после присоединения Южной Бессарабии к Советскому Союзу на окраинных и пограничных территориях в вопросах религии власти вели себя сдержанно.

Нынешние липованские села Украины и Румынии — это два отдельных острова, одинаковых и таких разных. Их разделяет не просто река, а украинско-румынская граница, за которой осталась общая двухвековая история. В новейшей — все по-новому. «Украинским» старообрядцам о таком можно только мечтать.

Русские липоване в Румынии имеют статус национальных меньшинств (отсюда много прав). У них есть свой представитель в палате депутатов парламента Румынии. Сегодня этот пост занимает Мирон Игнат. Он же возглавляет и общину русских липован Румынии, которая является, можно сказать, гарантом сохранения традиций старообрядцев. Созданная в 1990 году после краха социализма, сегодня эта мощная структура имеет свои подразделения в городах и селах, где компактно проживают липоване, свои культурные центры, офисы. Имеет свой Русский дом в Бухаресте.

Кроме спонсорской помощи община ежегодно получает правительственные субвенции. Поэтому у нее большой спектр деятельности. Она проводит фольклорные фестивали, круглые столы, конференции, научные симпозиумы, олимпиады. Имея свое издательство, выпускает книги по истории, религии, этнографии липован, сборники научных докладов. А еще — двуязычную ежемесячную газету «Зори», которая выходит в Бухаресте, и журнал «Китеж-град» — в Яссах.

В Киеве три года назад староверы тоже предприняли попытку издавать свою газету «Святые истоки». Но из-за недостатка средств ее выпуск был приостановлен.

Старообрядческая церковь в Румынии является официально признанным институтом, имеет статус автокефалии, получает помощь от государства. Архиепископ приравнен к высшим чиновникам государственной власти и имеет право выступать в парламенте. Большинство священников на попечении государственной казны.

До появления общины церковь для старообрядцев Румынии была единственным помощником в деле сохранения языка, обычаев, традиций. Она была единственным объединяющим звеном, их духовным центром, стержнем, основой их самоидентификации. Для старообрядцев Украины, у которых нет своих гражданских институтов, как в Румынии, церковь остается таковой и по сей день. Особенно для их потомков, проживающих в крупных городах. Здесь она является единственным критерием их самоидентификации. И тут большая проблема. Дело в том, что в современных условиях старообрядческая церковь в Украине не в силах справиться с этой ролью.

Свой Иерусалим

В городах старообрядческие храмы днем с огнем не сыщешь. Их либо нет, либо они находятся в приспособленных помещениях. А те, что сохранились, в ветхом состоянии. Сухие цифры официальной статистики гласят: в Украине 56 храмов Русской православной старообрядческой церкви Белокриницкого согласия. Но реальность куда печальнее.

В Харькове старообрядческая церковь ютится в подвале Украинской православной церкви Московского патриархата. В Одессе — в здании бывшей синагоги (без купола и церковного звона), зажатой жилыми высотками и неухоженными дворами. Внешне она похожа на молитвенный дом. Одна известная в городе коммерческая структура даже хотела ее снести и построить вместо нее жилое здание — место чересчур доходное, возле Привоза. Общине пришлось прибегать к помощи прессы, чтобы вынудить власти вмешаться и принять решения в пользу верующих.

В Симферополе вообще нет ни одной церкви.

В Киеве – один-единственный действующий храм на улице Почайнинской. И тот в аварийном состоянии. Памятник архитектуры, по оценкам специалистов, восстановлению не подлежит. Выделена земля для строительства нового. Прихожане многие годы собирали деньги на его возведение. Но средств очень мало. И старообрядцы боятся, что землю, за аренду которой они платят большие суммы, вообще могут отобрать.

Нет денег и на то, чтобы привести в порядок уникальный памятник старообрядчеству, доставшийся Украине. На ее территории находится Белая Криница — в прошлом духовный центр старообрядчества. Это место, где в 1784 году беглые староверы основали поселение, названное ими так из-за белой воды в колодцах, и мужской монастырь, потом женский. Именно здесь старообрядческая церковь обрела свою иерархию. В 1846 году с высочайшего позволения австрийского императора была учреждена митрополия, которая просуществовала здесь почти столетие. С приходом советской власти в 1944 году ее перевели в Румынию. А в начале XX века на деньги московского купца Овсянникова староверы возвели в этом селе богатый, выдержанный в традициях московского зодчества Успенский собор.

Теперь все это в запустении, как и село, где осталось не более шестидесяти дворов.

Для Украины Белая Криница — рядовое приграничное село в Черновицкой области, где доживают свой век этнические русские. Правда, у региональной власти есть планы возродить этот мировой духовный центр старообрядчества путем создания в селе туристической инфраструктуры. Белая Криница могла бы стать местом для паломничества и международным туристическим маршрутом. Но нет денег.

Старообрядческий архиепископ Киевский и всея Украины Савватий с сожалением заметил автору этих строк, что среда старообрядческая всегда славилась меценатами. «Были известные династии благотворителей. Но революция, затем воинствующий атеизм все смели. Церковь лишена поддержки меценатов и государством оставлена на произвол судьбы. Но Бог не оставил».

К сожалению, в Украине, в отличие от Румынии, старообрядцы могут рассчитывать только на Бога. Государство же, призванное способствовать развитию всех конфессий, равные возможности для старообрядцев обеспечило только на бумаге.

О старообрядчестве знают очень мало

Обидно, что это происходит на киевской земле, откуда пошла вера православная, взятая у Византии. Именно эту веру, которая просуществовала на Руси шесть с половиной веков, с крещения Киевской Руси князем Владимиром и до середины XVII века, донесли до наших дней старообрядцы. Именно так староверие, или древлеправославие, рассматривают историки и исследователи старообрядчества. И в этом смысле старообрядчество для Украины — духовное наследие Киевской Руси. Украина же хранит ее святыни — соборы, храмы, монастыри. А носителей веры, которой намолена София Киевская, мало сказать не замечает. Как-то один украинский политик, узнав, что я из старообрядцев, произнес: «А, это та самая секта»…

В этой до боли обидной фразе сконцентрирован нынешний уровень понимания и восприятия старообрядчества в Украине.

Старообрядчество, как известно, возникло во второй половине XVII века в результате раскола в Русской православной церкви. Идея сделать Москву третьим Римом толкнула тогдашнего патриарха Никона и царя Алексея Михайловича переписать богослужебные книги, переиначить церковные обряды, правила и догматы, дабы все было как у греков.

В спешном порядке исправлялись богослужебные книги, иконы, обряды. Двуперстие заменялось троеперстием, двойное возглашение «аллилуйи» — тройным, хождение «по солнцу» при исполнении церковных обрядов – хождением против солнца, написание имени Исус — на Иисус.

Часть духовенства и мирян наотрез отказалась принимать исправления. Потому их стали называть староверами или старообрядцами и совершенно несправедливо раскольниками. А смиренно принявших церковные реформы Никона — нововерами, новообрядцами или никонианами. Последние названия давно стерлись в людской памяти. Ибо новая православная вера после раскола стала царить повсеместно, опекаемая государством. А старая вера, или древлеправославие, выжило благодаря народу, который заплатил за нее высокую цену: принял мученическую смерть и оберегал три с лишним века. Староверов, которых господствующая русская православная церковь предала анафеме, морили голодной смертью, сжигали на кострах, четвертовали, изгоняли — все шло в ход против зла, коим на Руси после 1654 года считалось старообрядчество.

Для современного человека эти различия в обрядности, может быть, несущественные детали и даже мелочи. Но глубоко православных людей того времени, воспитанных в древнем благочестии, это поспешное, насильственное и неоправданное исправление богослужебных книг и церковных обрядов по новому греческому образцу, уничтожение старых книг и икон насторожило и вызвало вполне справедливый и понятный протест.

Староверы до сих пор не воспринимают новые обряды. Троеперстие называют крестное знамение «щепоткой». А тех, кого крестили в никонианской церкви — обливанцами. Священник не обвенчает молодых, если один из будущих супругов – другой веры. Лишь после того, как перекрестит по старому обряду: три раза, в купель, с головой…

С момента раскола минуло более трех веков. Поместный Собор Русской православной церкви в 1971 году снял клятвы, наложенные на старые обряды. Анафемы на пpивеpженцев старых обрядов были признаны «яко не бывшими», а старые обряды — pавночестными и спасительными. В 2000 году Архиерейский Собор Русской православной церкви за рубежом обратился к староверам с посланием, в котором испрашивалось прощение за причиненные гонения, за жестокости властей «только за любовь старообрядцев к преданию, принятому от благочестивых предков, за ревностное хранение его».

Попытки залечить последствия церковного раскола — эту кровоточащую рану православия и возродить единую православную церковь, как известно, предпринимались не раз. Такие призывы звучат и в наше время. В независимой Украине особенно. Но при этом голос Русской православной старообрядческой церкви в нашей стране фактически не слышен.

Между тем РПСЦ считает себя единственной наследницей Святой Христовой Апостольской церкви, потому как сохранила все ее догматы, правила и уставы, которые Русь при крещении приняла от Византии. Святые, чьи мощи пребывают в Киево-
Печерской лавре, были двуперстниками и молились по древним уставам и книгам, по которым и теперь совершается божественная служба в старообрядческой церкви. Потому выход в нынешней ситуации, когда православие в стране разделено на несколько патриархий, старообрядческая церковь видит в возрождении в Украине-Руси единой Православной Апостольской Кафолической церкви с единым патриархом.

Пропущенные страницы

Надо полагать, проблема в том, что так и не дана оценка церковному расколу. Многие называют это трагедией, разделившей русскую православную церковь и душу русского народа. Именно так. Однако старообрядчество сегодня нельзя рассматривать только как трагические страницы в истории русской церкви. Это история православия. И тут вопрос в том, ясны ли до конца различие между православным старообрядчеством и господствующим православием, различие духовное, а не обрядовое, «различие мысли и жизни, а не внешних случайных одеяний». Этот вопрос волновал всегда. Он актуален и сегодня.

К тому же неприятие церковной реформы было социальным протестом против господствующей церкви, государства и их идеологии. Это было мощное движение неповиновения. Поэтому старообрядчество изучают как величайшее проявление народного духа. И тут нет преувеличения. Вдумайтесь, три века, в условиях гонений, запретов, всяческих ущемлений, староверы ревностно хранили веру предков — они выстояли.

К сожалению, когда в Украине говорят о трагической истории украинского народа, то имеют в виду лишь украинцев. А как быть с другими этносами? С их трагической судьбой? История любого народа заканчивается там, где заканчивается его память. Это к вопросу и о том, как быть с исторической памятью в многонациональном государстве. Старообрядцы считают себя хранителями духовного наследия Святой Руси. Они это наследие хранили три века. И теперь это достояние тех государств, на территории которых они осели и живут три века.

Отсекая старообрядчество, Украина таким образом отсекает не только часть своего духовного наследия, но и обедняет свою же историю. Ибо у старообрядчества она своя, трехвековая. Это история поселений староверов на землях, их приютивших. Украинских в том числе. Эти земли давно стали их второй родиной. И это уже новейшая история Украины.

Старообрядческие поселения возникли на землях черниговского Стародубья, в Подолье, на полупустых землях Южной Бессарабии, Нижнем Дунае, в северной части Новороссии, на Буковине, Волыни. В разное время эти территории находились под влиянием различных государств: Польши, Австро-Венгрии, Румынии, Турции, России. Они-то и определяли политику по отношению к старообрядцам-переселенцам, позволяя им с ограничениями либо без притеснений исповедовать древлеправославие, соблюдать свои обряды, традиции, строить православные храмы с куполами, со звонницей, иметь священников и свою митрополию. Например, они получили свободу вероисповедания при турках, которые не дали ни одной христианской конфессии, существовавшей в Османской империи. А в Стране Советов лишились того, что имели. До революции 1917 года на территории Украины было порядка 20 старообрядческих монастырей и скитов — не осталось ни одного.

Более того, наука, которая последовательно и много лет изучает старообрядчество, рассматривает этот феномен не только с религиозной точки зрения, но и идеологической, исторической, культурной, этнической, социальной. И современное положение старообрядцев в разных странах как раз и зависит от отношения государства к этой самобытной группе как социокультурной, этноконфессиональной общности. И тут, кажется, все просто и ясно.

Увы. Староверы на украинских землях как жили на задворках, так и продолжают жить. Тут, конечно, во многом вина самих староверов. В Киеве в 2001 и в 2004 годах активные представители предприняли попытку создать национально-культурное объединение старообрядцев Украины для возрождения древлеправославия, исконных традиций и культуры христианства. Тогда же старообрядцы заявили о себе как о приверженцах и хранителях старой веры и духовных традиций, уходящих своими корнями в Киевскую Русь. Заявили о том, что старообрядчество следует рассматривать не только в древнерусском контексте, но и древнеукраинском и даже древнеболгарском, в чем и состоит его ценность.