Главная » 2012 » Февраль » 25 » Мнение: Р.Ермаков. Ответ иерею Иоанну Севастьянову
13:02
Мнение: Р.Ермаков. Ответ иерею Иоанну Севастьянову

Можно было бы и не реагировать на статью иерея Иоанна Севастьянова «После владыки Никодима», приуроченную ко дню памяти архиепископа. Но эта статья - не столько долг памяти владыке Никодиму, сколько совершенно определённый мировоззренческий посыл, прикрываемый именем архиерея, любимого во многих, особенно южных епархиях РПСЦ.

Путём подтасовок и манипуляций полуправдой автор пытается выдать за норму происходящее в белокриницком сообществе разложение и ониконианивание. Прежде всего, бросается в глаза то, как преподнесен открывшийся для «новой массы» мир «исконно-посконного» старообрядчества.

«... Но было еще и то, что нельзя передать письменным или устным способом, перед чем прежний опыт и образование оказались бессильны. Была жизнь Духа Святого, которую нельзя было сформулировать в каком-то своде постулатов и определений. Наличие мощного, духовного, не формулируемого пласта жизни старообрядчества, необходимость воспринять не только букву, но и дух, стало одной из главных проблем воцерковления этой массы вновь пришедших.»
 
(Неплохо бы ещё было уточнить процент этих новопришедших, а то может создаться впечатление, что это не несколько сотен человек, а огромное людское море, поглотившее тихое озерцо старообрядческого благолепия.)

А так ли это? Действительно ли в этом одна из главных проблем воцерковления в наши дни?

Конфессий сегодня немало и все заявляют о своей истинности и преемственности. Некоторые, правда, говорят о непротиворечивой истинности и экуменическом единстве всех признающих друг друга конфессий, но это другая тема.

Вполне естественно, что новопросвящённые хотят осознать для себя,  туда ли они пришли. Им важно увидеть все своими глазами и «пощупать руками». По плодам узнать, что за дерево их принесло.

«Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь. Итак по плодам их узнаете их». (Мф 7, 18-20)

Для преодоления явного неудобства вышеприведённой евангельской цитаты в современном мире очень популярна стала теория об умалении благодати (Это как? Бога стало меньше? На всех не хватает? Или те евангельские больные и грешники были не очень прокажённые и не совсем грешники, а вот сейчас… Господь грехи человеческие не осиливает что ли?) и неявных плодах Духа Святаго (за грехи наши, конечно - дабы не осквернять святыню), вкупе с не требующей доказательств аксиомой: «истина только у нас!». А неплохо бы провести ревизию плодов, дабы понять, что сегодня именуется христианством и старообрядчеством. И во что верят нынешние «христиане», которые плодов Духа Святаго по вере своей не обретают.

Это ведь только по иерею Севастьянову «Жизнь Духа Святаго» может приводить к такой ситуации в Церкви:
«Но традиционные верующие не сразу оценили процесс, с которым они столкнулись впервые за пятьсот лет – необходимостью миссионерской деятельности. Времена активного миссионерства Русской Церкви давно прошли, и опыт введения одновременно в Церковь огромного количества вновь пришедшихбыл утрачен…»

(Вот и опять неплохо бы, сопоставить сколько было и сколько пришло и вместо расплывчатого «огромное количество» поставить пусть приблизительные, но конкретные цифры.)

Как известно, апостолы могли предъявить явно те Дары Духа Святаго, которые получили таинственно, по Божественной благодати. В Деяниях нам описаны слова Петра о том, что Господь излил Святаго Духа, и все «вы ныне видите и слышите» это (см. Деян. Гл. 2). «И присоединилось в тот день душ около трех тысяч. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви». (см. там же)

Более того, когда во время проповеди апостолов Дух Святый сошел на ещё некрещёных язычников, уверовавших во Христа – это тоже произошло явно: «Когда Петр еще продолжал эту речь, Дух Святый сошел на всех, слушавших слово. И верующие из обрезанных, пришедшие с Петром, изумились, что дар Святаго Духа излился и на язычников, ибо слышали их говорящих языками и величающих Бога. Тогда Петр сказал: кто может запретить креститься водою тем, которые, как и мы, получили Святаго Духа? И велел им креститься во имя Исуса Христа. Потом они просили его пробыть у них несколько дней».(Деян. 10, 44-48)

Но иерея Севастьянова такая ситуация нисколько не смущает. Он, явно понимает положение дел, но говорит о вере как о музейном экспонате, ценность которого не абсолютна, а определяется в сравнении с другими такими же экспонатами, собранными в музее, существующем исключительно благодаря влиятельным попечителям и покровителям.

Сообразно своей системе ценностей предлагает иерей и ответы на вопросы «что делать?», да «как жить?». Читая статью, с недоумением обнаруживаешь, что о принципе «Все испытывайте, хорошего держитесь» (1 Фесс. 5:21), который заповедали нам апостолы Павел, Силуян и Тимофей в первом послании к Фессалоникийцам, ничего не сказано вообще. Да и Новый ли Завет основной критерий для таких как иерей Севастьянов, в определении того, что такое хорошо и что такое плохо? Похоже, что нет. И это показательно, если речь идет о христианстве.

Позиция, которую нам пытается навязать автор статьи, не нова.
 
Гениально сформулировал её ещё Ф.М. Достоевский в «Легенде о великом инквизиторе»:

«Есть три силы, единственные три силы на земле, могущие навеки победить и пленить совесть этих слабосильных бунтовщиков, для их счастия, - эти силы: чудо, тайна и авторитет.
[…]
Мы исправили подвиг Твой и основали его на ЧУДЕ, ТАЙНЕ и АВТОРИТЕТЕ. И люди обрадовались, что их вновь повели как стадо и что с сердец их снят наконец столь страшный дар, принесший им столько муки. Правы мы были, уча и делая так, скажи? Неужели мы не любили человечества, столь смиренно сознав его бессилие, с любовию облегчив его ношу и разрешив слабосильной природе его хотя бы и грех, но с нашего позволения? К чему же теперь пришел нам мешать? И что Ты молча и проникновенно глядишь на меня кроткими глазами Своими? Рассердись, я не хочу любви Твоей, потому что сам не люблю Тебя. И что мне скрывать от Тебя? Или я не знаю, с кем говорю? То, что имею сказать Тебе, все Тебе уже известно, я читаю это в глазах Твоих. И я ли скрою от Тебя тайну нашу? Может быть, Ты именно хочешь услышать ее из уст моих, слушай же: мы не с Тобой, а с НИМ, вот наша тайна! Мы давно уже не с Тобою, а с НИМ, уже восемь веков. Ровно восемь веков назад как мы взяли от него то, что Ты с негодованием отверг, тот последний дар, который он предлагал Тебе, показав Тебе все царства земные: мы взяли от него Рим и меч кесаря и объявили себя царями земными, царями едиными, хотя и доныне не успели еще привести наше дело к полному окончанию».

Опыт большинства христианских конфессий показывает: сегодня созданы все условия, при которых можно просто жить мифами о духовных капиталах прошлого, правопреемниками которых нужно себя заявить, если получить от властей разрешение на «наследство». И это работает.

Единственный, но весомый минус, - такое положение дел не может длиться вечно. Лишённое живого огня веры, староверие умирает. Но это давно уже никого не смущает.

Первые староверы явили миру реальность возрождения апостольства, на которое Господь послал своих учеников. В условиях гонений, в полуязыческой, испоганеной смутой стране староверие стало массовым явлением. Нашлись люди, которые сравнились в стойкости с первохристианскими мучениками. И это не случайно.

Аввакум обозначает основу своей веры простыми словами: «Мой Христос так не учил»,  разом отвергая сложившееся и уже вполне традиционное во всём христианском мире положение вещей, оправдываемое невидимой якобы жизнью Святаго Духа в антихристианских, по сути, сообществах.

«Покайтесь и веруйте в Евангелие» - разве не так учит Христос? Не это ли вера Аввакума? И не Аввакум ли - первый старовер, к которому возводят свою преемственность все старообрядческие согласия?

Возникает только одна загвоздка: как нынешним правообладателям и держателям имени староверия, преподносить подвиг первых исповедников с «пользой для дела»? Ведь иерей Севастьянов отлично понимает, что в реальности никакой духовной преемственности от христиан, отвергнувших церковно-государственные реформы XVII века, у «старообрядцев сохранивших верность окружному посланию» - нет. Связь утрачена, и сегодняшние старообрядцы - это уже другие люди.

Остается одно - огнеопальных страдальцев нужно объявить аномалией и недостижимым идеалом, характерным лишь для того времени и совершенно «по-христиански» несовременного.

Напоминая о никонианских попах, окормлявших старообрядцев 150 лет, иерей Севастьянов, практически не скрывая, говорит: «Без священноначалия вы ничто, а оно у вас всё от новолюбцев, так что сидите и не трындите, а лучше раболепно лобзайте источник вашего спасения, т.е. никонианское иерейство, позволяющее вам сохранять всё более истончающуюся иллюзию староверия».

Миф о старообрядчестве, как «той сам церкви», с преемственностью от св. апостол, с наследием «от прежде бывших» и претензией на истинное несгибаемое староверие вкупе с остатками бытовых особенностей и крюковым пением, позволяет претендовать (не без выгоды, конечно) на некоторую исключительность и ценность для общества, в котором существует конвейер индустриальной веры.

Старообрядчество позиционируется как некая «ручная работа», доступная лишь небольшими партиями и от того, гораздо более ценная. Кустарный промысел, так сказать. Его нужно сохранять во что бы то ни стало.

Некоторым, опять же, «по кустам» и промышлять сподручнее. На большом-то производстве сразу станет явным недостаток квалификации и образования кустарей-одиночек.

В противном случае достаточно будет прочесть лишь несколько начальных страниц любого из произведений дьякона Федора, к примеру, или знаменитых Поморских ответов, что бы убедится, - сегодня что-то не так. Нынешние «наследники» попросту лицемеры и самозванцы, а король - голый.

Но такие люди, как иерей Севастьянов далеко не дураки. Они не станут открыто говорить, что вера первых христиан – староверов была совсем иной, чем вера нынешних старообрядцев окружническо-единоверческого толка.

Историк Костомаров писал: «Раскольников пытались представить дремучими людьми, которые противятся всему новому. Говаривали, что «раскол есть старая Русь». Раскольник не похож на старинного русского человека… В старой Руси господствовало отсутствие мысли и невозмутимое подчинение авторитету властвующих. Раскольник любил мыслить, спорить, раскольник не успокаивал себя мыслью, что если приказано сверху, так-то молиться, то, стало быть, так и следует. Раскольник хотел сделать собственную совесть судьею приказания, раскольник пытался сам все проверить и исследовать».
Вывод, которому приходит историк, и вовсе необычен — он считал, что раскол является «крупным явлением умственного прогресса».

Можно ли современное старообрядчество назвать явлением не то что крупного, а хоть какого-то умственного прогресса? – Сомнительно.

Поэтому, вместо плодов и явления умственного прогресса лучше внушать всем, что «старообрядцы испокон века...» или «что современные старообрядцы поступают в соответствии с традициями и обычаями прежде бывших».

Сегодняшнее стаообрядчество не имет к Аввакуму уже никакого отношения, но просто использует его как узнаваемый бренд в совсем других - коммерческих интересах. На наших глазах происходит мутация христианских нужд.
По иерею Севастьянову, вдруг оказывается, что истинным християнам многое (стояние за веру, апостольское предание, полемика с никонианами), всегда было не важно. Их это никогда, оказывается, не интересовало и не касалось, разум их веры и броня праведности были сильнее и выше всего этого.

И вот уже под видом истинных старообрядцев в статье вырисовываются (и весьма старательно) этакие аморфные, проуниатски настроенные единоверцы, которых тревожат сегодня докучливые неофиты, пришедшие развалить их «соломенную твердыню», откуда иногда хорошо вылезать и грозить пальчиком докучливым зевакам и ротозеям, приговаривая: «Что позволено старожилам, не позволено всякому новопросвещённому отребью. Вы нам про Христа и Апостолов не рассказывайте, мы и без них знаем, как надо. Наша вера передаётся половым путём и на генетическом уровне, а значит, всё, что мы делаем – хорошо и правильно, а до неувязочек и бесплодия нам дела нет».

Создаётся иллюзия замкнутого «богоизбранного» мирка, предоставленного самому себе. Мирка, в котором неизбежно самообожествление и распятие Спасителя.

История Израиля никого ничему не научила. А ведь урок прост – рано или поздно любая вертикально-иерархическая система возводит себя в абсолют и требует служения себе даже от Бога. И распинает Бога, если он показывает безбожность и несостоятельность этой системы.

Все «неофиты», «младостарообрядцы», несогласные, христиане с обостренным чувством правды и справедливости, согласно иерею Севастьянову, должны быть блокированы. Необходимо как можно скорее отторгнуть и очернить всех неравнодушных, сохранивших искренность веры. Для этого из подручных материалов строится забор «консервативных ценностей», пригодных для любой веры и обеспечивающий главное – стабильность системы и устойчивый доход.

Печально, но и эти методы «церковного управления» принадлежат не староверам, а идеологам Московской Патриархии. Вероятно, Севастьянов почерпнул их в своей никонианской Альма Матер.

Результативная разработка темы «неофитства» начата в РПЦ МП более 10 лет назад.

И вот уже новый идеолог РПСЦ не гнушается воспользоваться стратегическими наработками «братьев-никониан».

Любому члену РПСЦ до боли знакомы слова: «Сегодня в нашу церковь из мира приходят новые люди и приносят с собой свои идеи и взгляды, пытаясь их воплотить здесь. Приходящие спасать, а не спасаться, они готовы в любой момент бросить ее, словно не родную, словно мачеху и уйти к другой в попытках реализовать себя в ней, а не наоборот». (имя произносящего каждый без труда может подставить для себя сам)

Такие кулуарные «проповеди», матушкино-батюшкины наставления, блуждающие в умах представителей тех или иных кланов или вновь формирующихся внутрецерковных «партий» и коалиций, сегодня слышал уже каждый, кто испрошал «пастырей» о происходящем. Причем, характерно и то, что услышать вы можете это абсолютно в любой религиозной системе. Хоть у католиков, хоть у кафоликов. Кто не верит - может убедиться сам.

«В Церковь пришла огромная масса верующих, искренних людей, но которые не имели православной церковной традиции, которые, зачастую, были ведомы набором нескольких идей, почерпнутых из одной-двух книг, и своей целью ставили успешное осуществление этих идей любой ценой. Одна из самых трагичных ситуаций складывалась тогда, когда человек приходил в Церковь со своими собственными, почерпнутыми не в Церкви, теоретическими представлениями о том, что же такое Церковь, какой она должна быть, что в ней нужно срочно реформировать.» (и. И. Севастьянов)

сравним для наглядности:

«Сегодня люди входят в церковную жизнь в основном через книги... возможное искушение может состоять в том, что человек слишком буквально воспримет прочитанное. И автор книги подлинный святой, и книга у него замечательная. Но порой те слова, что должны были целить души, в некоторых умах превращаются в таран, которым те начинают сокрушать все вокруг. С полюбившейся цитатой они всматриваются в жизнь других верующих людей, сличая с этой цитатой, видят расхождение и начинают критиковать и осуждать, доходя до прямого кликушества и раскольничества. Наконец, если человек слишком прямолинейно отождествляет Православие с тем или иным его социальным или культурным отражением, он становится борцом за какую- то частную идею, может быть и в самом деле связанную с Православием, но при этом такой самозваный борец как— то упускает из виду Христа. Он больше дорожит своими идеями, нежели Таинством Причастия Христу.» (патриарх Алексий II, цитир. по изд. «Церковь в мире людей», д. Андрей Кураев)

Итак, мы видим не просто ученика, но ученика преуспевающего. И как полагается хорошему ученику, он конечно же, идет уже дальше своих учителей и опускает в измышлениях слова о «Таинстве Причастия Христу», произнесенные «святейшим». Взамен этого используется только одно безграничное, - церковь. Причем, каждый из подобных полемистов, как правило, это святое слово понимает по-своему и вкладывает в него свой смысл. Да и впрямь, зачем конкретизировать? В подобных трудах так не поступают, только повредит.

Почитаешь кавказского благочиннаго, и поймёшь, что старания Неронова, Авваккума и других реформаторов церковной полуязыческой феодальной действительности XVII века не что иное, как недопустимые теоретические представления, почёрпнутые вне современной им церкви. Да что там мелочиться – просто какое-то младостарообрядчество, говоря языком Миролюбова.

Не смущают иерея Севастьянова и явные противоречия в «его мнении». Приведем для наглядности пример:

«Следует заметить, что автор ни в коем случае не делит Церковь на «учимую» и «учащую», христиан на первый и второй сорт, не проводит кастового разделения на «коренных» и «неофитов». Автор уверен в том, что нет для Христа никакой разницы, сколько времени человек является христианином, и тем более в том, что вера в Бога не передается по наследству

Но в другом месте мы можем прочесть у него совсем противоположное, выражающее суть идей, неоднократно лоббированных им на практике. Идей ,касающихся моделей соборов, давно уже реализованных в РПЦ МП. Видимо для него это становится все- таки навязчивой идеей, и он будет пытаться реализовать сие во чтобы то ни стало!

«При нынешнем состоянии общинной жизни в Церкви, стала реальной ситуация, когда на Соборе, при решении серьезных канонических вопросов, имели равный голос и Митрополит, и 19-ти летняя старообрядка, пять месяцев назад пришедшая в Церковь из какого-нибудь сектантства-пятидесятничества»

Евангелие учит нас так:

«но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф. 20: 25-27).

Апостолы исполняли это наставление и, в свою очередь, передавали его своим ученикам:

«Мы могли явиться с важностью, как Апостолы Христовы, но были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими» (1 Фес. 2: 7).

«по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя» (Филип. 2: 3).
То есть, согласно воле Божией, между христианами не может быть какого-то человеческого главенства. У церкви только один глава - Спаситель: «Христос глава Церкви» (Еф. 5:23), а все христиане - братья (см. Мф. 23:8). Но такие как иерей Севастьянов (и стоящие за ним) никак не хотят принять то, что истинный порядок в Церкви должен быть основан не на иерархической подчиненности, а на взаимной любви и соборности равных перед Богом людей.

В финале своего творения иерей Иоанн Сеастьянов приходит к весьма странным и очень интересным выводам, причем, явно противоречащим даже и существующей в РПСЦ практике. А именно:

Цитата:

«При ясном осознании главной миссии Церкви в мире – проповеди Евангелия, все же не следует забывать о первохристианском принципе определенной закрытости и таинственности Церкви (Деян. 5, 13). Открытость Церкви как Тела Христова должна знать свои пределы. И в первую очередь, это должно касаться таинственной жизни Церкви. Особенно в настоящее время, закрытость – это то, что может помочь сохранить старообрядчество в его неизменности."
Интересно получается. Господь говорит: «Придите ко мне ВСИ тружающиеся и обремененные и Аз упокою вы», а иерей Севастьянов пишет, что Церковь, как Тело Христово – должна знать свои пределы и быть не вполне открыта.

Хочется спросить у автора, а каким образом при декларируемой закрытости, которую он распространяет не только на «таинственную жизнь» (что ясно следует из слов «И в первую очередь, это должно касаться таинственной жизни Церкви», что само собой подразумевает и вторую очередь, которая охватывает уже и не таинственную жизнь) возможно продолжение проповеди в современном мире? Или он станет отрицать то, что Христос принес возможность спасения всем? Количество последовавших за Ним это уже другой вопрос.

И еще, очень интересно, а почему сам он игнорирует провозглашённый им принцип ограниченной открытости, который зафиксирован и в богослужении и в Апостольских Посланиях, и почему в церкви, где служит этот жрец (иерей) во время Литоргии верных не запираются все двери и никто из инославных, кающихся и всех прочих непричастнников никуда не выходит, как это было ещё во времена Иоанна Златоустаго, а в храме продолжаются брожения? А как же призыв «елицы вернии!»? «Двери! Двери!»?
 
Или «верные» теперь только там – за закрытыми Царскими Вратами? Тогда всё становится на свои места. Только не нужно при этом говорить о неразделённости Церкви и единстве Тела Христова.

Коли уж мечете жребий о ризе Христовой, так уж не называйте себя Его последователями. Довольствуйтесь ризами.
 
Простите мя, аз согрешил паче всех человек!
 
раб Божий Роман Ермаков (Рязань)
Категория: Новости Самстара | Просмотров: 1856 | Добавил: samstar2
Всего комментариев: 3
1 Сергiй_Аветянъ  
1
В одном из своих произведений И.С. Шмелёв писал:

«Живое умирает в мире? угасает духовное? умирает культура духа?

Умирает, ясно.

Совесть… Отмирая, как будто вспоминает она былые функции, и вдруг механически – бурно взметнётся спазмой. Она уже труп, почти. Через неё пропускают ток, и, гальванизированная, она начинает судорожно биться. Это уже механические движения, и эти порывы – последние спазмы отмирающего высокого человеческого движения – любви? Любви уже нет, любви, дающей новому человеку жизнь: осталась похоть, бесплодная, убивающая похоть».

2 ermakov-roman  
2
Роман Ермаков, Рязань

Невыносимая легкость бытия кровится потоками людского добра отвергающего веру, поглощая жизнь под странные звуки симфонии огня и разрушения.

Сколько у нас там сегодня по Фаренгейту? 451? 2012?

Эх, выбор... все тот же выбор, во все времена...

"Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко." (Мф. 11: 28-30)

3 KeepeR  
0
-- "Или «верные» теперь только там – за закрытыми Царскими Вратами? Тогда всё становится на свои места. Только не нужно при этом говорить о неразделённости Церкви и единстве Тела Христова.

Коли уж мечете жребий о ризе Христовой, так уж не называйте себя Его последователями. Довольствуйтесь ризами."

-- Очень и очень похоже на то, что подлинный смысл и пафос севастьяновских опусов коренится именно в этом, и именно здесь, -- в патологической боязни какой бы то ни было для себя конкуренции, тем более конкуренции со стороны новообратившихся (не -обращённых! ибо кто же нас "обращал"?!) "профанов", и прямом исповедании исключительности "жреческих" иерократических прерогатив, из которых главная -- именно монополия на причастие. Во второй статье Севастьянова это представлено ещё очевидней, там он готов признать любые посягательства "профанов" ("стали раздаваться голоса") на эту монополию прямо "изменением Таинства Евхаристии", словно бы кто предлагал служить вдруг на опресноках, или не служить вовсе. Видимо, положение вещей при котором вся эта сложная и громоздкая махина строго уставной, фактически монастырской старообрядческой службы, как в церкви так и в быту, функционирует с ничтожным собственно духовным кпд ("коэффициентом полезного действия") из-за навязанной непричастности народа Божия главному плоду трудов во Славу Божию, есть положение единственно терпимое для Севастьяновых и ему подобных фарисеев, -- а иначе кому оне были бы интересны?..

Оно и понятно: "Грехами народа Моего кормятся они" (Ос. 4:8), оттого и "Суд у Господа с жителями сей земли, потому что нет ни истины, ни милосердия, ни Богопознания" (Ос.4:1). И посему, "как ты отверг ведение, то и Я отвергну тебя от священнодействия предо Мною; и как ты забыл закон Бога твоего, то и Я забуду детей твоих" (Ос. 4:6), "и что будет с народом, то и со священником; и накажу его по путям его, и воздам ему по делам его" (Ос.4:9).

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]