Помянух дни древния, поучихся во всех делех Твоих, и в делех руку Твоею поучахся (Пс. 142, 5), – сказал некогда святой царь-пророк Давыд. Следовательно, понимание того, куда нам надо идти, проистекает из того, имеем ли мы веру в Богу и как мы учимся на достижениях и ошибках наших предков.
На Руси православная вера была и остается стержнем, объединяющим страну. И посему русскому народу, чтобы возродиться после духовной разрухи, необходимо возвращаться к тем ценностям, традициям, обычаям православной веры и культуры, которые дают смысл жизни, силу в борьбе с врагами православия и опору в защите Отечества.

Старообрядчество является не просто какой-то разновидностью православного христианства, как иногда его пытаются представить, а есть христианство в самом что ни на есть чистом и неизменном виде, – наш исторический опыт сегодня может помочь русскому народу на пути возрождения.

Этот опыт заключается: в опоре на помощь Божию, в самоорганизации, отстаивании национального русского образа жизни, обычаев и культуры, крепкой многодетной семьи, благочестивого религиозного воспитания подрастающего поколения, в честном, на совесть, труде. А также в добрососедских отношениях с окружающим инославным и светским обществом, в единстве во всех делах на благо нашей Родины, если, конечно, это единство не противоречит религиозным убеждениям.

Хотел бы рассмотреть тему единства нашей истории всего лишь на одном, но убедительном, как мне представляется, примере.

В апреле нынешнего года мне довелось посетить известную старообрядку, проживающую отшельнической жизнью в сибирской тайге. Имя ее – Агафья Лыкова. Уверен, что оно не является пустым звуком для многих присутствующих в этом зале: в 1980-е годы история семьи отшельников, не выходивших на контакт с цивилизацией более 40 лет, имела сильнейший резонанс в советской прессе.

Впервые о семье Лыковых, как известно, рассказала газета «Комсомольская правда»; ее специальный корреспондент Василий Песков опубликовал серию очерков под общим названием «Таежный тупик», посвященных семье старообрядцев, проживавших у реки Еринат в Саянских горах. Читателям все было интересно: и местная природа, кормившая «таежных робинзонов», и история семьи Лыковых, и способы выживания, выработанные ими за годы уединенной жизни в тайге, и, конечно же, бытовые и культурные традиции, служившие им опорой. Религиозным убеждениям Лыковых в очерках Пескова было уделено мало места. Советский журналист с предубеждением относился к любой религии и не скрывал своих атеистических воззрений. Несмотря на то что он четыре года подряд приезжал на таежную заимку и провел многие дни в гостях у Лыковых, он так и не смог понять их духовного мира.

Тем не менее его очерки, вышедшие впоследствии отдельной книгой, открыли миру историю жизни одной семьи староверов и пробудили в целом интерес к старообрядческой теме. О заимке Лыковых и о других сибирских скитах, которые, как позже выяснилось, еще сохранялись в лесах Урала, Сибири и Алтая, как об экзотическом явлении современности было снято несколько фильмов; они, надо сказать, помогли создать в сознании атеистического общества положительный образ старообрядцев.

Но для той части народа, которую составляет старообрядческий мир, ничего особенно экзотического в судьбе Лыковых не виделось. Начиная с ХVII века многие тысячи семей старообрядцев, как и семья Лыковых, переселялись на отдаленные территории страны, главным образом по причине небывало суровых и длительных гонений. Эти гонения с небольшими, по меркам истории, перерывами продолжались до начала 90-х годов века двадцатого. Христиане, отказавшиеся принять церковные реформы патриарха Никона и жестокие преобразования Петра Первого, находились в ситуации крайних религиозных притеснений. Они подвергались жесточайшим казням, поражению в гражданских правах, фискальному гнету. За внешнее проявление веры, так называемое «оказательство раскола», их ссылали и бросали в тюрьмы. Гонения то затихали, то возобновлялись с новой силой, но никогда полностью не прекращались. Сотни тысяч старообрядцев бежали за пределы Российского государства; сегодня их потомки составляют русские общины во многих странах мира. Другие пытались спастись во внутренней эмиграции – селились в малодоступных и отдаленных местах Урала, Сибири, Алтая.

К таковым относится и семья Лыковых. Их предки бежали из центральной России вскоре после церковного раскола, чтобы найти убежище на пустынных землях Урала и Сибири. Предки главы семейства Карпа Осиповича Лыкова жили в селе Тиши неподалеку от города Абакана. Когда после революции 1917 года в окрестностях деревни стали появляться отряды ЧОН (части особого назначения, осуществлявшие террор против «враждебных советской власти элементов»), Карп Осипович и его братья решили переселиться в более удаленное место и перебрались глубже в тайгу. Многие годы их никто не тревожил. Однако осенью 1945 года на убежище старообрядцев наткнулся вооруженный отряд милиции. Тогда-то Карп Лыков и решил уйти в дальние урочища реки Еринат, где и была основана последняя, самая удаленная, заимка семьи Лыковых.

Здесь в полной мере проявились их навыки жить в предельно экстремальных условиях. Ученые, впоследствии исследовавшие быт Лыковых, выяснили, что сельскохозяйственные технологии, которые они применяли на своем участке, были передовыми (учитывая ограниченные для уединенного натурального хозяйства возможности).

Контакт с цивилизацией произошел у Лыковых в 1978 году, а спустя три года члены семьи стали умирать. В конце 1981 года умерли братья Агафьи Дмитрий и Савин, а вскоре сестра Наталья. Через 7 лет в феврале 1988 года преставился глава семьи Карп Осипович. В живых осталась одна Агафья Карповна. Ученые склоняются к тому, что причиной смерти Лыковых могли стать болезнетворные микробы, занесенные на заимку городскими жителями.

После кончины отца Агафья осталась единственной насельницей таежной заимки. В это время тема экзотических «таежных робинзонов», раскрученная Василием Песковым, стала мало-помалу отступать на второй план. Свобода совести, негласно объявленная в СССР после празднования 1000-летия Крещения Руси, позволила наконец рассказывать о духовной жизни нашего народа. Появились публикации (писателя Льва Черепанова, нашего старообрядческого очеркиста А.С. Лебедева), из которых стало известно о тех краеугольных вероисповедных причинах, которые заставили Лыковых, как и многих других старообрядцев, бежать от притеснений и соблазнов мира сего. Выяснилось, что семья Агафьи Лыковой принадлежала к выходцам из староверов Часовенного согласия, присоединившихся к Белокриницкой иерархии. Дед Агафьи служил старообрядческим священником и пострадал от советской власти, быв до смерти замучен безбожниками.

После кончины близких Агафья Лыкова перебралась в старообрядческий женский монастырь, расположенный в Хакасии, но пробыла там недолго и вернулась вновь на свою заимку. Впоследствии у нее была и своя послушница – москвичка, которая провела в скиту Лыковых пять лет. Она видела строгую аскетическую жизнь Агафьи, ее духовные подвиги, включая искреннюю дерзновенную молитву. Были случаи, когда во время летних огородных или полевых работ на заимку надвигались страшные грозовые тучи. Послушница предлагала Агафье остановить работу и укрыться от приближающейся грозы. На что Агафья отвечала: «Иди коси, я что, зря молюсь, что ли?» И действительно, тучи отступали. Один раз женщины находились в тайге, собирая вдали от дома кедровые шишки. Вдруг неподалеку от места их стоянки послышался сильный хруст – рядом в лесу ходил медведь. Зверь ходил вокруг целый день, несмотря на костер и удары по металлической посуде. Агафья молилась, читая каноны Богородице и Николе Чудотворцу, затем сказала медведю: «Ну, ты что, Господа не слышишь, что ли? Тебе пора уходить уже!» После этого медведь ушел.

У Агафьи нет свойственного городским жителям страха перед тайгой, лесными зверями и бесами. Когда ее спрашивают, не страшно ли жить одной в такой глухомани, она отвечает: «Я не одна, – и достает из-за пазухи икону Богородицы, – у меня Троеручица Помощница».

В последние годы в адрес Митрополии Русской Православной Старообрядческой Церкви через побывавших у Лыковой журналистов стали поступать письма, в которых Агафья Карповна просит близких ей по духу людей, имеющих возможность и желание на время оставить мир, приехать помочь ей в молитвенных и хозяйственных трудах. С тех пор у Агафьи периодически бывают старообрядцы из Москвы, Сибири и с Урала.
Агафья Лыкова писала и мне, приглашала в гости. В апреле сего года мне довелось посетить ее таежное пристанище. Наша маленькая делегация прибыла в Горно-Алтайск и рано утром 9 апреля на вертолете прилетела на берег реки Еринат, где расположена заимка Агафьи Карповны. Наш визит совпал с днем ее рождения, в этот день ей исполнилось 69 лет. К нашему приезду хозяйка постелила на полу самодельные разноцветные половики, испекла хлеб в русской печи, угощала нас компотом и вареньем из таежных ягод. Сама Агафья ест очень мало и в основном растительную пищу, вина никогда не пробовала. Она по-детски доверчива, открыта и общительна, на ее лице всегда добрая улыбка. О своей внешности и одежде она почти не заботится, руки ее почернели и загрубели от постоянной работы с землей и топки печи. Труд, сочетаемый с молитвой, стал для нее источником бодрости и долголетия. У Агафьи есть козы и недавно появились три козленка, куры, собака, кошки, она обрабатывает огород, где сажает картошку, морковь, редьку, свеклу и другие овощи. Она прядет и вяжет из льна и шерсти, читая на память псалмы.
Хотя Агафья и не имеет монашеского пострижения, она старательно следует наставлениям для иноков, исполняя иноческое молитвенное правило; совершает в праздники полный богослужебный круг по старинным книгам, которые бережно хранит. В их семье было принято, когда все уходили работать, оставлять одного человека молиться Богу, и обычно оставляли Агафью.

В беседе с ней я поинтересовался ее дальнейшими планами. В ответ Агафья Карповна сообщила мне о своем намерении исполнить завет отца не покидать их лесное пристанище – «тятенька благословил». И подобную твердость подвижница проявляет, несмотря на некоторые тяжелые моменты, пережитые ею прошедшей зимой: у нее к концу зимы уже заканчивались продукты, дрова и сено, одно время она сильно болела, иногда ей приходилось испытывать беспокойство от медведей, которые в поисках пищи наведывались на ее заимку и даже забирались в ее сарай. Но все равно Агафья не унывает, полагая на Господа и Богородицу свое упование.

Провожая нас до вертолета и вручив нам веточки вербы, Агафья благодарила нас за посещение, просила молиться о ней и приглашала на юбилейные именины в следующем году, на второй день Пасхи.
Вот такие люди, их судьбы, по моему разумению, и способствуют укреплению единства нашей истории и наших народов. Они дают всем приближающимся к ним ощущение глубинной связи с Творцом, со своим народом, вселяют веру в свои силы, дают пример твердого самостоянья и успехов в борьбе за независимость.

http://rpsc.ru/mitropolit/vistupleniya/rech-mitropolita-korniliya-na-vsemirnom-russkom-narodnom-sobore2014/