Об опасностях ювенальной юстиции, о том, почему с ее введением понятие семейных ценностей может стать архаизмом, «Община» беседует с настоятелем храма св.Иоанна Богослова г.Великий Новгород отцом Александром Панкратовым. Он объясняет, почему под ударом «ювенальщиков» в первую очередь могут оказаться священники, и как его собственная семья пополнилась еще одним долгожданным ребенком: двухлетнего Даниила они взяли из детского дома в Псковской области.
- Отец Александр, поясни, что это такое - «ювенальная юстиция»?
- «Ювенальная юстиция» - это существующая в ряде западных стран, в частности, в США, Франции и Германии, отрасль правоохранительной системы, которая, по официальной версии, занимается защитой прав детей, в том числе в семьях. Проще говоря, там, где действует эта система, ребенок может пожаловаться «ювенальщикам» (по сути, полиции), на своих родителей, если сочтет, что те в чем-то ущемили его права. И родители понесут ощутимое наказание, от уплаты больших штрафов до лишения родительских прав и даже уголовного преследования.
Стоит ли говорить, что реально это есть уничтожение путем государственного насилия власти родителей над детьми, разрушение традиционной семьи и полноценного воспитания в ней. Все ставится «с ног на голову»: уже не дети боятся родительского наказания, а напротив, родители трепещут, как бы чада не «стукнули» на них «куда следует». Как тут не вспомнить пророчество Спасителя: «И восстанут чада на родители, и убиют их» (Мф. 10. 21)
- В чем опасность, если эта система однажды будет внедрена в России?
- Ее введение вполне способно повлечь за собой окончательное разрушение семейных ценностей, и без того уже расшатанных, особенно за истекший ХХ век. Дети, а особенно подростки, скорее всего, быстро смекнут, что незачем теперь слушаться родителей, искать их благосклонности, когда можно воздействовать на «предков» методом шантажа. Мол, «папа (мама), не сделаешь, как я хочу (не купишь мне то, что я хочу), пожалуюсь на тебя ювенальщикам, и будешь иметь проблемы». К тому же, уже высказывалось мнение, что ювенальная юстиция может применяться и как орудие борьбы с «неугодными», в том числе по религиозным мотивам.
- На Украине уже пострадал священник. История, в общем, неоднозначная – одни говорят, что свою дочь семья содержала не в самых хороших условиях, она недоедала и т.д. При этом рассказывают, что священник-старообрядец считал такое отношение к ребенку приемлемым. По-твоему, удастся ли, в конце концов, найти правых и виноватых в сложившейся ситуации?
- Благодарение Богу, вопрос со священником на Украине к настоящему времени исчерпан. Судебное дело закрыто, ребенок возвращен в семью. Дальнейшее во многом зависит от поведения не только государственных служащих, но и самого пострадавшего батюшки. Надеюсь, он извлек уроки из происшедшего. И в дальнейшем воздержится от некоторых чрезмерно резких высказываний и действий в отношении представителей власти и медицины, которые, как выяснилось на Совете Митрополии в августе текущего года, к сожалению, отчасти были причиной того случая.
- Есть ли опасность, что многие христиане, живущие, в первую очередь, в сельской местности, могут попасть под такой же государственный прессинг из-за того, что «не правильно воспитывают и создают неподходящую атмосферу для содержания ребенка»?
- В случае введения у нас ювенальной юстиции такая опасность будет довлеть надо всеми, в том числе и над христианами, в какой бы местности те не проживали.
- Старообрядцы традиционно отличались тем, что рожали детей и жили своим трудом. Это не всегда согласуется с современным понимаем жизни для многих слоев населения – евроремонт, шикарная квартира, машина... Нет ли опасности, что именно приверженцы Старой Веры могут в дальнейшем страдать от этой самой «ювенальной юстиции»?
- Повторю, опасность есть. По имеющимся данным, у «ювенальщиков» могут быть очень широкие полномочия. Они смогут не только входить в дома и смотреть, есть там евроремонт или нет, но и заглядывать, в частности, в холодильники, чтобы оценить, насколько их содержимое соответствует неким установленным государством нормам.
Не исключено, что, например, традиционное для старообрядцев раннее (обычно с 3-х лет) приучение детей к соблюдению постов будет восприниматься как «лишение ребенка полноценного питания». А привлечение детей к молитве, посещению храмов и прочим делам благочестия может быть объявлено «ущемлением их свободы».
- Знаю нескольких священников, у которых в буквальном смысле "семеро по лавкам". Не ударит ли это, в том числе и по нашему духовенству?
- Священникам вообще, возможно, придется вкусить «прелести» ювенальной юстиции раньше других. Ведь и они, и их семьи, как правило, постоянно на людях, на виду, и не только у христиан.
- Не являются ли эти новые принципы, о которых все чаще говорят и в России, зачатком того, что однажды может выродиться в геноцид русского народа?
- Геноцид возможен только над тем народом, который сам допускает его над собой. Хочется надеяться, сегодня у нас все же хватит благоразумия избежать этого. Но, главное, следует крепко молиться об избавлении «от супостат наших».
- Надо ли нам, старообрядцам, выражать в этой связи свой протест и как-то поддерживать друг друга?
- По решению апрельского Совета Митрополии наша Церковь направила обращение против введения в России ювенальной юстиции к Президенту России Дмитрию Медведеву и в Государственную Думу, за подписью митрополита Корнилия. Поддерживать же друг друга надо постоянно, всегда, а не только в моменты какой-то опасности. Любовь к ближним, наипаче же к своим христианам, есть наш долг перед Богом.
- В конце прошлого года вы с матушкой Ириной сделали важный шаг – взяли в свою семью приемного ребенка…
- Мы с матушкой давно думали об этом, поскольку после рождения в 2005-м сына Антония детей у нас не было. А так хотелось «еще маленького»! Через сайт «усыновите.ру» мы изучили данные о детях без родителей почти всего Центра и Северо-Запада России, выписав имена и номера тех, кто особенно привлек внимание. Затем в органах опеки Великого Новгорода моя супруга оформила документ, согласно которому она стала кандидатом в приемные родительницы (по закону не требуется, чтобы такой документ был обязательно у обоих супругов). Чтобы получить эту бумагу, матушке пришлось предоставить ряд медицинских справок, пройти особый психологический курс, а у нас дома побывали представители опеки, оценив условия проживания. По счастью, все это прошло благополучно.
Затем начались путешествия по ведающим детдомами органам Москвы, Петербурга и Великого Новгорода (а по телефону обращались также в Тверь и Ленинградскую область). Там нам предоставляли сведения уже непосредственно из личных дел тех малышей, которых мы уже «знали» через Интернет. И сколько было разочарований! Потому что выяснилось, что понравившиеся нам дети либо очень тяжело больны (весьма многие – ВИЧ-инфицированы), либо их юридический статус не определен до конца (родители еще не лишены родительских прав, не прошел срок судебного обжалования лишения и тому подобное). Эти хлопоты и разъезды заняли почти весь прошлый, 2009 год.
Мы уже отчаялись, когда решили съездить еще и в соседний с Великим Новгородом Псков. И здесь, по милости Божией, все, как говорится, сложилось. Нам приглянулся (и подошел по другим параметрам, в том числе по состоянию здоровья) малыш 2-х лет по имени Даниил из одного из Домов ребенка во Псковской области. Съездили туда, познакомились с ним «вживую». Он как-то потянулся к нам, и мы решили, что искать более нечего. Постарались поскорее оформить необходимые документы (основной из них – договор о создании приемной семьи с органами опеки нашего города, согласно которому будут осуществляться и государственные выплаты на приемного ребенка), и накануне светского нового, 2010 года, нас стало на одного маленького человечка больше.
Братики. Будущее новгородского прихода: Антоний Панкратов(слева) и приёмный сын семьи Панкратовых Даниил
Конечно, прибавилось и забот. Ведь до того почти пять лет было только одно чадо, а стало два. Причем второе, что называется, со стороны, со своими, еще неведомыми, лишь постепенно раскрывающимися чертами характера. К сожалению, еще оказалось, что медсправки из Дома ребенка были не совсем точны (впрочем, тяжелых, по-настоящему опасных болезней не выявилось). В общем, пришлось постараться проявить и внимание, и терпение. Да и родной сын, хотя и сразу полюбил братика, стал играть с ним, но конечно, не в самый первый день понял, что больше не один, и отныне не одному ему будет уделяться родительская забота. Сегодня, спустя почти год, эта «психологическая акклиматизация» позади. Теперь мы практически не отличаем приемного сына от собственного. Однажды у нас побывали с проверкой работники органов опеки. Серьезных замечаний с их стороны высказано не было.
Семья о.Александра после крещения младенца Глафиры
Отдельного разговора заслуживает духовная сторона вопроса. Сотрудники детдома сказали, что не знают, крещен ли ребенок, которого мы забрали. Поэтому мы не знали, как он отреагирует на то, что его поведут в церковь за службу. Но все прошло благополучно. Особенно малышу понравились большие иконы: он показывал на них ручкой с восторженными возгласами. И все же мы решили, прежде, чем крестить, дать ему подольше пожить с нами, привыкнуть к нашему ритму и общему стилю жизни. Вышло своего рода «оглашение». В итоге крестили мы Данилку перед самой Пасхой, в Великую субботу. А на литургии Светлого Воскресения он впервые причастился (и с тех пор причащается регулярно). Но самое, на мой взгляд, главное, произошло несколько позднее, в начале мая сего года. У нас наконец-то появился второй кровный ребенок, девочка, крещенная вскоре Глафирой. Таким образом, стало уже трое детей, что, надеюсь, отнюдь не предел. Как знать, быть может, это рождение было проявлением милости Божией к нам, грешным, неким воздаянием за заботы о приемыше. Всем же, кто прочитает эти строки, искренне хочу сказать: «Будьте до конца решительными в творении добрых дел!» Ибо они еще в земной жизни привлекают благословение свыше, а во грядущей дают шанс на добрый ответ пред Судом Христовым.
Беседовал Максим ГУСЕВ
Фото из семейного архива отца Александра Панкратова |