14 (27) ноября православные христиане отмечали память иже во святых отца нашего Григория Паламы, архиепископа Солунскаго. Предлагаем нашим читателям статью-исследование Сергея Обихода, христианина Русской Православной Старообрядческой Церкви, посвященную святителю Григорию Паламе.

 

 

 

Молчание есть таинство будущего века
Св. Исаак Сирин. Слово 42-е.

Удивительный человек святитель Григорий Палама. В неспокойное время он жил: смута церковная и гражданская, неустойчивость императорской власти, братоубийственная война. Византию раздирали изнутри и снаружи. Снаружи—латиняне и турки, изнутри—церковные возмутители и мiролюбцы, «патриарх-политарх» на Константинопольской кафедре, споры между епископами.

Св. Григорий Палама родился в 1296 году в Малой Азии. Во время турецкого нашествия его родители бежали в Константинополь и нашли приют при дворе Андроника II Палеолога (1282-1328 гг.). Отец св. Григория стал крупным сановником при императоре, но вскоре умер. Андроник сам принял участие в воспитании и образовании мальчика. Император хотел, чтобы юноша посвятил себя государственной деятельности. Но не это было на сердце у Григория. Около 20 лет было Григорию, когда он ушел на Афон с двумя братьями, где стал жить под духовным руководством старца-исихаста Никодима в монастыре Ватопед.

ИСИХАЗМ (от греч. hesychia – покой, безмолвие, отрешенность) – учение о духовном делании, направленном на стяжание Святого Духа и обожение души и тела. Высочайшей целью исихазма является преображение и обожение всего человека по образу воскресшего Исуса Христа.

На втором году этого жительства Григорию явился в видении святой апостол Иоанн Богослова и обещал быть с ним всегда. Всего Григорий пробыл в послушании у старца три года. После смерти старца святой жил с братом в Лавре св. Афанасия ещё три года. В Лавре игумен поручил Григорию служение с братией в трапезной и должность церковного певца. Из Лавры Григорий удалился в так называемый скит Глоссия, где было много отшельников под началом старца. Этому дивному старцу, в тогдашнее время известному опытами созерцательной жизни и умной молитвы, поручил себя Григорий и от него впоследствии принял и изучил таинства созерцания и Божественной чистоты. Вот что пишет автор жития Григория Паламы (Афонский патерик): «И святой Григорий, погружаясь во глубину молитвенного духа и озаряясь им, доходил до такой степени умиления и плача сердечного, что слезы струями текли из очей его и были постоянны и неиссякаемы».

Из-за угрозы нападения турок с 1325 года (с 29 лет) Палама вместе с духовным сыном старца Григория Исидором перебирается в Фессалонику. В 30 лет будущий святитель Солуни принимает в этом городе священный сан. Обязанности иерея св. Григорий сочетал с жизнью отшельника—в субботы и воскресения приходил к народу для Богослужения и проповеди. За пять лет жизни в Солуни св. Григорий собрал общину иноков-отшельников. Афонский патерик: «Случалось так, что иногда он весь как бы погружался в глубокое безмолвие и тишину: тогда слезы рекою текли из молитвенных его очей. Когда же открывал он уста свои для беседы, слышавшие дивные его речи трогались сердечно, увлекались и плакали. В часы же, следовавшие за его затвором, а особенно после Литургии, лицо его было славно—на нем играл дивный свет Божественный».

Однажды св. Григорию случилось войти в дружеские отношения и близкое знакомство с одним простым старцем, безмолвником Иовом. Он, слушая однажды, как Григорий говорил о необходимости для мирян непрестанной молитвы, по заповеди апостольской,　– не согласился и возражал, что непрестанная молитва есть долг только монахов, а не мирян. Св. Григорий, не желая оскорбить старца и не любя многословия, замолчал. Но как только Иов вернулся в свою келью и стал на молитву, ему явился в небесной славе ангел и сказал: – Не сомневайся, старец, в истине слов Григория　– он говорил и говорит правду; так умствуй и ты, и другим передавай.

От сурового жития здоровье подвижника пошатнулось и из-за болезни св. Григорий возвращается на Афон (ок. 1330 г.) в скит св. Савы. Там, уединяясь вне монастыря в келье, он продолжал свои подвиги и держался своего принятого порядка—кроме суббот и воскресений никуда не выходил и ни с кем не виделся.

Афонский патерик: «На третий год пребывания своего в безмолвии однажды во время молитвы Григорий чувствует, что он погрузился в сон, и ему представилось, будто в руках его сосуд чистого молока, до такой степени полный, что он переливается чрез край; вслед за тем показалось, что молоко приняло вид лозного ароматического вина, которое, переливаясь также чрез край сосуда, омочило руки его и одежду и потом, струясь всюду, выдыхало из себя дивный аромат. Чувствуя сладость аромата, Григорий радовался. Между тем, является ему светлый юноша и говорит: – Почему бы тебе не передать и другим этого чудного питья, так утрачиваемого тобою без всякого внимания? Или не знаешь, что это неиссякающий дар Божией благодати?

– Но если в настоящее время нет нуждающихся в таком питии,　– отвечал Григорий,　– кому передать?

– Хотя, в настоящее время, действительно, нет жаждущих,　– возразил юноша,　– но ты все-таки обязан исполнять долг свой и не пренебрегать даром Божиим, в котором Владыка потребует от тебя отчета.

При этих словах видение кончилось. Значение молока святой Григорий впоследствии объяснял так, что это дар слова обыкновенного, для сердец простых, требующих нравственного учения, а перемене молока на вино придал он смысл гораздо высший, именно: этим означалось, что нужда со временем потребует от него слова догматического и небесного.

Вскоре после сего богомудрый Григорий был избран игуменом в Есфигменский монастырь, где братство тогда состояло из двухсот монахов. С той поры, кроме слова устного, святой Григорий начал составлять систематические свои произведения».

В 1336 году святой вернулся в скит св. Савы, где продолжал заниматься богословскими трудами, которых не оставлял до конца жизни.

В 1330 года в Константинополь из Калабрии (область в южной Италии) приехал ученый монах Варлаам. Он побывал на Афоне и познакомился с укладом жизни исихастов и, на основании догмата о непостижимости существа Божия, объявил умное делание ересью. Варлаам вступил в спор с монахами и пытался доказать тварность света Преображения; при этом не стеснялся осмеивать рассказы афонцев о молитвенных приемах и духовных озарениях.

Около 1337-1338 гг. Палама начинает писать свои знаменитые Триады в защиту священнобезмолвствующих (исихастов). В 1341 году Варлаам, как оппонент исихастов и латинянин по духу (а вскоре и на деле), подает Константинопольскому патриарху Иоанну XIV Калеке свое сочинение против Паламы. Св. Григория вызывают в столицу. Он приезжает, но не один и не с пустыми руками—с ним Исидор и верные монахи, третья Триада и Святогорский томос.

Св. Григорий, защищая учение о Божественном Фаворском Свете, писал: «Напыщенные мирской и тщетной мудростью и не внимающие мужам, опытным в духовном учении, когда слышат о Свете, осиявшем Господа на горе Преображения и виденном Апостолами, думают видеть в нем нечто чувственное и сотворенное.., хотя Сам Просиявший Светом на Фаворе ясно показал, что этот Свет не сотворен, назвав его Царством Божиим (Мф. 16, 28)…

Везде присутствует Царь всяческих, и везде—Царство Его, так что пришествие Царства Его не означает перехода его с одного места на другое, но откровение его силою Божественного Духа…

Свет Преображения Господня не рождается и не исчезает и не подлежит чувствительной способности и, хотя он был созерцаем телесными очами.., но таинники (ученики) Господа на то время перешли от плоти к духу, посредством изменения чувств, произведенного в них Духом…

Воссиял тот Неисповедимый Свет и таинственно явлен Апостолам… в то время, когда (Господь) молился; этим показано, что родительницей этого блаженного видения была молитва, что блистание происходило и являлось от соединения ума с Богом, и что оно подается всем тем, которые, при постоянном упражнении в подвигах добродетели и молитвы, устремляют ум свой к Богу. Истинную красоту свойственно созерцать только очищенным умом. Господь же наш Исус Христос Сам от Себя имел этот Свет. По этой причине Он и не имел нужды в молитве, чтобы осиять Божественным Светом Свою плоть, но только показал, откуда этот Свет нисходит на святых Божиих, и каким образом можно созерцать его: ибо написано, что святые «просветятся, как солнце» (Мф. 13,43), то есть всецело проникнутые Божественным Светом, узрят Христа…

Мы веруем, что Он явил в Преображении не другой какой-либо свет, но только тот, который был сокрыт у Него под завесой плоти; этот же Свет был Свет Божеского естества, поэтому и Несотворенный, Божественный».

11 июня 1341 года—Собор в Святой Софии. Церковная и светская власть была если и не на стороне Паламы, то, по крайней мере, и не против него, а против Варлаама. Богословской дискуссии не было и всё ограничилось формальным примирением сторон. В Византии книги Варлаама были собраны и публично сожжены. Св. Григория итог Собора не удовлетворил, поскольку он стремился к разрешению вопроса об энергиях по существу, вопроса жизненно важного для практического богословия и аскетики. Его положения сводились к пониманию Божией энергии не просто вечной, но нетварной—Самим Богом.

Началась дискуссия Паламы с Григорием Акиндином. Патриарх, видимо из опасений церковной смуты, указом запретил св. Григорию Паламе богословствовать. Обвинения св. Григория в введении новых догматов были несправедливы, хотя и имели определенные предпосылки. Свт. Григорий Палама при построении своих доводов опирается на святых отцов, и это вполне естественно. И ещё на опыт практического богословия, как свой, так и других (своих учителей—живых и почивших). И в этом—ещё одно свидетельство о жизненности истинного православия, о его душе.

Через четыре дня после собора, именно 15 июня, умер император Андроник III от последствий утомления походами в Акарнанию и лишений; ему наследовал девятнадцатилетний сын, Иоанн V Палеолог, под опекою матери Анны (дочери графа Амедея V Савойского) и великого доместика Иоанна Кантакузина. Тотчас по смерти императора Варлаам удалился в Калабрию и там от папы скоро получил епископскую кафедру в г. Гиераке.

Вскоре после отбытия Варлаама монах Григорий Акиндин объявил себя учеником и последователем Варлаама и возобновил его нападки и обвинения. Патриарх вынужден был созвать вторично собор в августе того же 1341 года. Председательствовали: Иоанн Палеолог, Иоанн Кантакузин, патриарх Иоанн XIV Калека; присутствовало много епископов, сенаторов и народа. Григорий Палама на основании слова Божия и учения св. отцов доказал Акиндину несотворенность действий Божиих (т.е. славы, красоты, царства, благодати, который никогда не отделяются от сущности Божией, совечны ей), их различие от сущности Божией в умопредставлениях, и опроверг все его возражения.

Собор признал учение Паламы православным, осудил Акиндина и единомыслящих с ним и грозил отлучением, если не раскаются, и издал такие определения: 1) принимаем преданное древними (отцами), что Бог есть действующий, Божеству принадлежит действие, ни одно из трех лиц не есть действие; 2) принимаем также, что неимеющее силы или действие не есть что-нибудь и не может себя полагать и приводить в движение. А то, что имеет (что-нибудь), сколько-нибудь отлично от того, что имеется. О том, что свойства, приписываемые Богу, правильно относить не только к области Его действий, но и к самой Его сущности (См. суждение в "Чтениях по Догматическому Богословию". – Труды Киев. Академии 1878, том 3. стр. 45 – 49).

В том же 1341 году начинается смута и гражданская война. Суетность патриарха, желавшего стоять во главе правительства, и недальновидность Иоанна Кантакузина породили междоусобную войну, которая истощала и без того слабую империю и делала ее безпомощною против врагов. Кантакузин находился по случаю переговоров с царем болгар в Дидимотихе с отрядом войска, когда получил от императрицы приказ сложить с себя обязанности правителя и жить частным человеком. Тогда Кантакузин возложил (8 октября 1341 года) на себя знаки царского достоинства и принял титул императора. Началась междоусобная война.

У Кантакузина было не больше трех тысяч войска, и на стороне юного императора войска находилось почти столько же. Обе стороны нанимали союзников в Болгарии и Сербии, но главным образом прибегали к помощи турок айдинских, пергамских и османских, и тогда как внутри страны приверженцы Кантакузина и императора разоряли ее взаимными набегами, берега становились добычею турок, уводивших пленников тысячами. Часто отряды турок нанятые императрицею или Кантакузином появлялись только для того, чтоб набрать пленников, не разбирая какой стороны. Междоусобие продолжалось пять лет и нанесло такие тяжкие язвы империи, что она уже не смогла оправиться.

Патриарх предлагает Паламе епископскую кафедру в ответ на помощь против Иоанна Кантакузина. Св. Григорий отвечает отказом и говорит патриарху о Кантакузине как о верном Православию и несправедливо оклеветанном. Этим, конечно, навлекает на себя всяческие подозрения. Осенью 1342 года Паламу арестовывают в Ираклии и привозят в царский дворец. После церковного суда свт. Григория изолируют от внешнего мира и помещают в монастырь. В начале 1343 года Палама вместе с одиннадцатью монахами вошел в храм Св. Софии и оставался там два месяца, требуя созыва большого Собора. Вскоре всех их выводят насильно и отправляют в тюрьму. Палама пишет и там, несмотря на тяжкие условия заключения.

4 ноября 1344 года патриарх и синод отлучают Паламу от Церкви за его богословие, за «самовольно перетолкование» соборного томоса 1341 года и за непоминание на литургии имени патриарха. Патриарх начинает гонение на исихастов и рукополагает Акиндина в епископа (точнее пытается; ему помешала императрица Анна, выступившая в защиту Паламы). Святитель Григорий был послан имп. Анной на переговоры с Кантакузином. 　

 

Епископы подали императрице жалобу на неправомыслие и несправедливые поступки патриарха, и с ее соизволения собравшийся вечером 2 февраля 1347 года синод осудил его близость с Акиндином, преследование Паламы и других, и признал его недостойным патриаршества. В ту же ночь, со 2 на 3 февраля, Кантакузин вошел без сопротивления в Константинополь и утвердился в части его. Через пять дней переговоров с императрицею заключено соглашение, по которому Иоанн Палеолог обязался признать Кантакузина императором, жениться на его дочери Елене и в течение десяти лет признавать его старшим себя. Поскольку патриарх Иоанн уже объявлен был лишенным престола, то Кантакузин хотел предоставить его место Григорию Паламе. Но, заметив искательность многих, остановился на паламите Исидоре, митрополите Монемвасийском, который и занял престол 10 мая, а 13 мая возложил императорский венец на Кантакузина. 21 мая происходило бракосочетание Палеолога с дочерью Кантакузина.

Св. Григорий Палама, в мае или июне 1347 года посвященный в митрополита Солунского, не принят в сем городе правителями, которые не признали и Кантакузина. Митрополит удалился на о. Лемнос и здесь жил, получая содержание от Кантакузина. Так как вся почти страна между Константинополем и Солунью признавала власть сербов и Кантакузин не мог своими силами возвратить ее, то снова призвал на помощь турок, и опять с вредом для империи. Турецкий султан, как видно, пользуясь самообольщением Кантакузина и глупостью его приближенных, нарочно усиливал расстройство империи. Только возбудивши несогласия среди солунян, Кантакузину удалось войти в их город с молодым Палеологом и предупредить занятие его сербами.

В декабре 1349 года скончался патриарх Исидор, и на место его возведен 10 июня 1350 года Каллист, иеромонах Иверской обители на Афоне.

Итак, богословие свт. Григория одобрено на Соборе весной 1347 года. Но около 20 епископов выступили против него. Они были подвергнуты репрессиям и низложены со стороны императора и патриарха, но не утихали. Возникла необходимость созыва нового Собора. Он состоялся в 1351 году в трапезной Влахернского дворца. «Антипаламиты» и Никифор Григора высказали свои замечания:

1) они были недовольны изменениями в богослужении и в епископской формуле исповедания веры; особый протест вызвал Троичный тропарь, сочиненный Исидором: «Божеством Твою энергию (действие) именуем, кольми же паче Твою природу, те бо Тебе принадлежат; Тебя, Троицу, поем, яко единое нетварное Божество».

2) Паламу и исихастов обвинили в «неуважении к святым иконам, священным сосудам и прочему христианскому благочинию».

Это было следствием неправильного понимания аскетизма и строгости исихастов, их сугубого внимания к внутреннему деланию. Их терпимое отношение к отнятию в пользу государства монастырских и церковных владений также не находило поддержки у Григоры и его единомышленников. У паламитов было явное численное преимущество на Соборе; «антипаламиты» были анафематствованы, посажены в тюрьму или под домашний арест, Никифор Григора заточен в монастырь.

В июле 1351 года собирается последнее заседание Собора. Уже без «антипаламитов» Кантакузин предложил патриарху и Собору разрешить «догматические главы».

1) Есть ли в Боге «богодостойное различие» сущности и энергии?

Да; при Едином Боге есть сущность и её сущностная природная энергия (действие), и они «различаются без расхождения» как существующее само по себе и не существующее само по себе; как не допускающее причастность к Себе и допускающее причастность к Себе; как то, о чем можно говорить только в единственном числе, и то, о чем можно говорить и в единственном и во множественном числе; как неименуемое и именуемое.

2) Является ли тогда сотворенной или несотворенной?

Второе; энергия (действие) есть «нетварная и природная благодать и озарение, неисходно выходящее» от Божией сущности.

3) Как в таком случае избежать составности в Боге?

Отнесением и сущности и энергии к единому Богу Живому; «и после этого богодостойного различения прекрасно сохраняется Божия простота».

4) Можно ли прилагать к энергии имя «Божества», совершенно избегая при этом двоебожия?

Да, «поскольку так делали отцы Церкви», а их нельзя упрекнуть в двоебожии.

5) Правильно и согласно ли с преданием говорить, что сущность выше энергии?

Да.

6) Причастность Богу есть ли причастность Его сущности или Его энергии?

Второе.

7) Сотворен ли свет Преображения?

Нет.

Соборный томос…: PG 151, 732А-754Д.



Эти формулировки были ещё в XIV веке приняты постепенно всеми восточными Церквами. Вскоре после прибытия св. Григория в Фессалонику на епископскую кафедру он получил от Иоанна Палеолога письмо, которым царь приглашал его прибыть в Константинополь и подавить ссоры и несогласия в царственной семье.

Далее из Афонского патерика:

«Иоанн Палеолог был в большой немилости у своего тестя, Иоанна Кантакузина, что и было причиною, что на некоторое время Палеолог удалялся в Солунь. Не жалея собственного спокойствия и сил, Григорий не замедлил для доставления спокойствия и взаимной любви царственным особам отправиться в Константинополь. Однако Бог судил иначе.

На пути в Константинополь он был схвачен агарянами и отвезен в Азию как пленник и раб. Но и здесь не оставался он праздным: целый год, продаваемый из города в город, он всюду вступал в состязание с агарянами о вере, неверных просвещал светом Евангелия, а в порабощенных и пленных христиан вдыхал жизнь и утешение, убеждая их к безропотному ношению страдальческого своего креста, в чаянии наград и венцов за гробом.

По истечении года болгаре выкупили из рук агарянских чудного Григория и таким образом возвратили солунской Церкви ее ангела».

14 ноября 1359 года на 65-м оду жизни со словами «В горняя! В горняя!» святитель Григорий Палама почил. В 1368 году патриарх Филофей и Собор ввели почитание его как нового святого в Софии Константинопольской. Тогда же как продолжение Торжества Православия святителю Григорию была посвящена Вторая неделя Великого поста; в службе на этот день есть стихиры, тропари и кондак, сочиненные Филофеем.

Насколько же важно Богословское наследие св. Григория Паламы для нас, современных христиан? Безспорно, очень важно. Но к нему, как и ко всем трудам Святых Отцов необходим правильный духовный подход.

Св. Григорий не был богословом-академистом, он учился истинному богословию—опытному. Для него очень подходит святоотеческое изречение «не тот богослов, кто богослов, а кто чисто молится—тот богослов».

Не менее важная особенность: Триады и другие труды святителя появились только по причине нужды и обличения появившейся тогда ереси. Нам, в прохождении молитвенно-покаянной жизни, обычно нет необходимости заниматься такими высокими вещами. Напротив, для нас это может быть искушением Адама, который прельстился на предложение сатаны.

Вот мысли нашего современника, иеромонаха Русской Православной Церкви Заграницей отца Серафима Роуза, жившего в Америке (ум. 1982 г.): «Поскольку переводы православных книг о духовной жизни становятся все более и более доступными, а православная терминология по духовной борьбе все более носится в воздухе, все большее и большее количество людей толкует об исихазме, Исусовой молитве, аскетической жизни, возвышенных молитвенных состояниях и о самых возвышенных из святых отцов вроде святых Симеона Нового Богослова, Григория Паламы или Григория Синаита. Очень хорошо знать об этой действительно возвышенной стороне православной духовной жизни и почитать великих святых, которые на самом деле вели ее; но если мы не будем иметь очень реалистического и очень смиренного сознания того, насколько все мы далеки от жизни исихастов и как мы мало подготовлены к тому, чтобы хотя бы приблизиться к ней, наш интерес к ней будет лишь еще одним из выражений нашего эгоцентрического пластмассового мира. <…> Мы должны глубоко понять, в какие времена мы живем, как на самом деле мы мало знаем и чувствуем наше Православие, как мы далеки не только от святых древности, но даже от простых православных христиан, живших сто лет тому назад или даже одно поколение назад, и как сильно нам надо стремиться, чтобы сегодня просто выжить как православным христианам…» (Иеромонах Серафим Роуз. Православное мировоззрение или царский путь // Русский Паломник, 1990. № 1).

Сергей Обиход (Русская Православная Старообрядческая Церковь) 

Библиография

1. Афонский Патерик.

2. Архимандрит Киприан. Духовные предки св. Григория Паламы (опыт мистической родословной) // Богословская мысль. Вып. IV. Париж, 1942.

3. Григорий Палама. Триады в защиту священно-безмолвствующих / Перевод, послесловие и комментарии В. Вениаминова.—М.: Канон+, 2003.

4. Медведев И.П. Византийский гуманизм XIV-XV вв. Л., 1976.

5. Монах Василий (Кривошеин). Аскетическое и богословское учение св. Григория Паламы. Seminarium Kondakovianum, vol. VIII, Praha, 1936.

6. Успенский Л. Исихазм и гуманизм. Палеологовский расцвет // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзатхата. № 58, 1967.

7. G. Florovsky. St. Gregory Palama and the tradition of the Fathers // G. Florovsky. Bible, Church, Tradition: an Eastern Orthodox view. Vol. I. Belmond (Mass.), 1972. J.

8. Meyendorff. Introduction a l’etude de Gregoire Palamas. Paris, 1959.