Одной из ярких страниц бытования настоящих региональных старообрядческих общин является жизнь Пилипоновской Покровской общины РПСЦ г.　Бершадь Винницкой области. Еще 10 лет назад храм посещали в основном люди преклонного возраста, по выражению местных жителей, «погребальная команда» т.　е. несколько клирошан, совершающих в основном отпевания усопших, они и возглавляли общину. Ныне, например, на богослужении в честь праздника верховных апостолов Петра и Павла в Бершади причастилось около 20 младенцев.

24 мая 2009 г. здесь состоялось общее собрание общины, на котором были заслушаны жалобы прихожан к епархиальному архиерею Савватию и главе Русской Православной Старообрядческой Церкви митрополиту Корнилию, отчет председателя общины Павла Даниловича Глазова. На нем переизбрали Совет общины, ее председателя и ревизионную комиссию, заслушивались вопросы по благоустройству территории храма. Эти документы печатаем в нашем Сборнике.

Сегодня ситуация вокруг старообрядческого храма слободы Пилипоновки заметно улучшилась. Общинная жизнь стала более активной, полноценной и интересной. Здесь следует назвать две причины. Во-первых, это сохранение общины как таковой (на сегодняшний день в самой Пилипоновке и г.　Бершадь проживает свыше 1 тыс. кацапов). Сохранить русскую общину удалось посредством смешанных браков с представителями других этнических групп, прежде всего – украинцами. Обязательным условием заключения браков был переход нестарообрядцев в древлеправославие. В последние годы, благодаря миссионерской деятельности прихожан, пилипоновскую общину пополнили представители цыган. Они приняли не только веру старообрядцев, но и традиции. Женщины и девушки стали носить, например, русский сарафан, а мужчины, в отличие от коренных староверов, – бороду. Во-вторых, это крепость устных традиций, т.　н. «духа старообрядчества», воспитанного ранее существовавшими в этом регионе Куреневскими монастырями. Именно акцент на «дух старообрядчества», наследие праотцов помог председателю Пилипоновской старообрядческой общины – Павлу Даниловичу Глазову – победить в полемике со священником о.　Леонидом Воликовым.

Автор письма к архиепископу неоднократно указывал на то, что он гордится своей верой и культурой, всячески старается поддержать и приумножить наследство предков, печется о росте авторитета своей церкви в глазах местной власти, призывает не забывать и больше говорить о старообрядчестве. Опираясь на такие позиции, как «светлое и темное», «хорошее и злое», Глазов информационно выиграл полемику. Он представлял своих противников как разрушителей старообрядческой культуры, способных закрыть храм и разворовать его имущество, как людей, творящих черное дело, вносящих раздор в дружную общинную жизнь, отождествлял их со злобными силами. Навряд ли такие определения своих противников были справедливыми. Быстрее всего сторонники о.　Леонида были людьми невоцерковленными, редко посещающими храм, соответственно мало разбирающиеся в церковных вопросах. Плохо то, что священник сделал ставку именно на таких людей. Для них почему-то непонятными оказались слова Глазова, призывавшего посещать храм и предупреждавшего, что в противном случае умерших ослушников будут хоронить «во рву». Оппоненты председателя даже не знали, что они не принадлежат к Московскому патриархату . Этот резкий призыв не был понят приверженцами группы о.　Леонида, хотя по существу являлся правильным.

Ныне в Пилипоновке по-прежнему сильна воля общины. Благодаря устойчивому восприятию мнения общественности как истинной народной демократии, у пилипоновских кацапов до сих пор не иссяк «дух старообрядчества», на который так часто ссылается представитель старого епископского рода, председатель общины Павел Глазов. Дух этот проявляется, прежде всего, в умении в любых условиях и при любой власти отстоять свою правоту и убеждения, невзирая ни на какие авторитеты и просьбы. Однако в этом важном процессе значима позиция самой духовной власти, позволяющей выражать свое мнение, если, безусловно, оно не противоречит канонам православной Церкви. И здесь, конечно же, надо отдать должное архиепископу Савватию, который, несмотря на личную симпатию и поддержку о.　Леонида Воликова, помог реализовать такую возможность во имя церковной справедливости.

Привлекает внимание тот факт, что в собрании Пилипоновской общины приняло участие свыше 170 чел., что составляет около 15% от общей численности староверов. Собрание, состоявшееся по благословению архиепископа Савватия, под сопредседательством авторитетнейших священников киевского и винницкого благочиний о.　Алексея и о.　Федора свидетельствует о повышенной активности прихожан, неравнодушных к проблемам жизни общины. Участники собрания проявили исключительное единомыслие, что свидетельствует о хорошей информированности членов общины, о тесных личных отношениях.

В противоборстве священника и председателя общины последний, благодаря своей деловой хватке, умственному и нравственному потенциалу, упованию на традиции праотцов оказался выше первого, поэтому и получил поддержку общины. На собрание местные старообрядцы пришли с устоявшимся мнением, а слова оппонентов встречали «всеобщим негодованием». Важно заметить, что настоятеля общины о.　Леонида обвиняли не в каких-то особо вопиющих злоупотреблениях. Об этом свидетельствует и сам П.　Д.　Глазов, говоря, что «…в отношении выполнения треб, церковной службы, грех сказать, проблем нет». Однако проблемы оказались в другом: нынешних старообрядцев не удовлетворяет священник-требоисполнитель. Они хотят видеть в иерее, кроме вышеобозначенных чеснот, пастыря душ человеческих, который бы радел и о судьбах старообрядцев, и старался для процветания старообрядческой веры в целом.

П. Д. Глазов обвинял священника в том, что его личное благосостояние ему дороже благополучия церкви. Отец Леонид самоизолировался от хозяйственных и церковных проблем. Он ни разу не принимал участия в каком-либо общественном занятии, мало интересовался нуждами прихожан, которые, к тому же, хотели видеть в нем вежливого священника. Председатель справедливо считает, что священник должен быть достоин подражания в любом деле, и приводит в пример духовенство местного храма Московского патриархата.

Трудно не согласиться с мнением Глазова, который в письме к епархиальному архиерею пишет: «В это трудное для нас время нужно бороться за каждого человека, за каждую душу православную, и грош нам цена, если мы все то, что нам оставили в наследство, тот дух старообрядчества, ту силу воли, не поддержим, не сохраним и не приумножим» . Вот причина основного конфликта пилипоновского председателя и священника.

Позиция П.　Д.　Глазова оказалось по душе прихожанам еще и потому, что за короткий период пребывания на посту председателя общины ему удалось добиться весомых результатов как по благоустройству территории храма, так и в оживлении церковной жизни вообще. За 7 лет деятельности Глазова община построила капитальный забор вокруг церкви, осуществила ее ремонт, поддерживает в подобающем виде кладбище, церковный дом, построила сарай, выкопала колодец. Также ими была приглашена молодая семья Александра и Лидии Гастелло из Балты, которые поставили на новый уровень подготовку клирошан. Они открыли воскресную школу для молодежи и взрослых (сегодня ее посещает более 10 человек, 7 из которых возведены на крылос), ими подготовлен студент в Московское духовное училище – Димитрий Ефимов. Кроме того, общиной скоплено более 21 тыс. грн. для дальнейшего благоустройства территории храма, которое уже началось и выполняется в т.　ч. за счет личных сбережений Глазова (общая стоимость работ составила около 60 тыс. грн.).

С мнением председателя начали считаться и власти города, поскольку в большей степени от его позиции зависит голосование старообрядцев на выборах. А это ни много, ни мало – 12% от всех избирателей. Факт влияния председателя на прихожан отметила также группа сторонников о.　Леонида: «Все зависит от одного человека – председателя Глазова» . Кстати, мер г.　Бершадь М.　И.　Кольченко это прекрасно понимает. Благодаря совместным усилиям мера и председателя началось дело по возвращению несправедливо отобранных икон в старообрядческую церковь, отведен участок земли под новое кладбище, ведутся переговоры по возвращению общине бывшей трапезной. Но несмотря на достаточно конструктивные отношения между местной властью и общиной, помощь со стороны первой могла бы быть гораздо весомее, поскольку большинство своих собственных проблем старообрядцы по-прежнему решают самостоятельно и за свой счет.

В Сборнике помещена рецензия Сергея Таранца на монографию В.　В.　Боченкова　«П.　И.　Мельников (Андрей Печерский): мировоззрение, творчество, старообрядчество», в которой Боченков освещает вопросы, интересующие научную общественность уже не одно десятилетие, а именно: особый образ старообрядчества в произведениях Мельникова-Печерского.

В.　В.　Боченков поставил перед собой задачу изучения вклада писателя в становление основ веротерпимости, рассмотрение формирования особенностей его мировоззрения как издателя, писателя, журналиста и, конечно же, чиновника, хотя специально не анализирует чиновничью деятельность писателя. Боченков справедливо акцентирует внимание на том, что образ старообрядчества до середины ХІХ в. формировался благодаря полемической литературе господствующей Церкви, а первые этнографические и исторические произведения по этой тематике появились из-под пера государственных служащих только во второй половине ХІХ в.

Автор монографии резонно отмечает, что у Мельникова-Печерского положительные образы старообрядцев видим только в тех случаях, когда они проявляют лояльность к господствующей Церкви. Он пишет, что положительный образ героя-старообрядца в ранних художественных произведениях Мельникова-Печерского просто отсутствует, а появляется только в дилогии «В лесах» и «На горах». В.　В.　Боченков справедливо замечает, что задачей писателя было создание образа старообрядца с опорой на «концепцию недостатков». Среди последних называется якобы присущая старообрядцам склонность к бродяжничеству, самовольству, легковерию, возмущениям без причины, суевериям, причем они возводятся их «в ранг незыблемой религиозной доктрины». По его мнению, изменения во взглядах Мельникова произошли после смерти Николая І и определенной либерализации государственного курса его приемником. Исследователь заключает, что Мельников проигнорировал принципы полноты и многогранности человеческих характеров при создании старообрядческих образов, поэтому они получились у писателя шаблонными.

Выставив на сайте «Самарское староверие» обзор второго выпуска Ежегодника «Судьба старообрядчества», мы были несколько удивлены комментариями, помещенными читателями этого Интернет-сайта в конце статьи. Судя по всему, эти читатели не обременили себя прочтением работы в полном объеме, но ограничились только «Обзором». Мы не ожидали такого пристального внимания к своей небольшой по объему работе «Старообрядчество в Российской Федерации в конце ХХ – начале ХХІ вв.», поскольку далеко не каждая монография, а не то что статья, вызывает оживленный интерес исследователей. Это еще раз подчеркивает, насколько важен и актуален старообрядческий вопрос в настоящее время. Вместе с тем я хотел бы остановиться на методике подачи материала в подверженной критике статье.

Практика исторического исследования численности старообрядев ХVІІІ – начала ХХ вв. показывает, что говорить о проживании той или иной группы староверов в том или ином регионе России следует только тогда, когда в нем имеется микрообщина, способная содержать молитвенный дом или место для моления. Эта группа, как правило, формировалась из сорока человек, т.е. была тем небольшим сообществом, способным на самом низком организационном уровне автономно совершать богослужение. Меньшее же количество старообрядцев обращалось за исполнением духовных треб в места компактного проживания (т.н. старообрядческие центры). В указанный период сведения о такой категории старообрядцев приводились далеко не во всех отчетах гражданской и духовной власти. Важно заметить, что степень религиозного сознания населения дореволюционной России была выше, чем в советские годы, и гораздо выше, чем сейчас. Поэтому малочисленные группы, неспособные организовать самостоятельную общину, царское правительство не фиксировало.

Опираясь на сложившуюся практику мы, в свою очередь, использовали такие же подходы при написании статьи. Если в регионах Российской Федерации не было зарегистрированных/незарегистрированных общин, то мы их не учитывали. На территории того или иного субъекта Российской Федерации могла проживать и тысяча старообрядцев, но поскольку они не были объединены в организованное сообщество, не влияли на общественные процессы, мы их просто не показывали, тем более, что в наше более прагматичное время уровень религиозного самосознания нельзя сравнивать с уровнем религиозного самосознания людей предыдущих столетий. Сегодня микрообщина в сорок человек не способна к самоорганизации, это во-первых. А во-вторых, автор не ставил перед собой задачи исследовать все старообрядчество России, и уж тем более представить результаты такого исследования в рамках одной статьи. К большому сожалению, и до сих пор во многих местах современной России старообрядцы не проявили религиозной активности.

Вместе с тем хочется отметить, что автор пользовался только теми источниками, которые были ему доступны. Ведь в России до сих пор официальная власть проявляет удивительное равнодушие к старообрядческой проблематике. Красноречивым подтверждением этому является то, что указанная работа выполнена отнюдь не в России, а в Украине. Чтобы провести фундаментальное исследование по положению современного старообрядчества и составить научное представление об этой проблеме, нужна основательная поддержка государства в области финансирования исследовательских проектов, касающихся статистических данных по старообрядчеству, в сфере разработки оригинальной методики исследования. Ведь общеизвестно, что статистика русского старообрядчества всегда страдала неточностью, как в царской России, так и в современной Российской Федерации. Если Филарета пишет, что «Кавказ велик, а наши силы были ограничены», то мы скажем, что Россия еще больше, а наши силы еще более ограничены, однако поставленную цель – сделать прорыв в данном направлении – мы, в меру своих возможностей, реализовали. Тем не менее мы готовы принять любые предложения, и если в «самом Грозном» до сих пор поморцы собираются на общественную молитву, то почему бы об этом не написать?! Непонятны также сведения Филареты 30-летней давности, которые ею подаются как совершенно свежий материал.

Поскольку «мир старообрядчества действительно велик и многообразен» и поднятая нами проблема вызвала дискуссию на страницах Интернет-сайта, мы настоятельно приглашаем, в первую очередь, всех своих оппонентов (Filareta – похоже, Е.А.Агеева, Кресъ(а) и Aleko – Алексей Безгодов) принять участие в научной дискуссии на страницах Ежегодника «Судьба старообрядчества». Мы готовы принять научно обоснованные предложения, которые стоят выше личных симпатий и амбиций.

Сергей Таранец