Нынешний Собор РПСЦ стал завершающим в чреде трех "стабилизационных" Освященный Соборов крупнейшего в России старообрядческого согласия – 2007, 2008 и 2009 гг. Что это была за стабилизация и почему на нее ушло три года? Точкой отсчета этого процесса служит 2004 г., когда на первосвятительский престол РПСЦ пришел Митрополит Андриан (Четвергов). Церковь тогда находилась в состоянии стагнации и полусонной-полубессонзнательной апатии, к которой она привыкала в 1990-е гг. Институты Церкви работали "по остаточному принципу", проповедь даже среди своих одноверцев была едва слышной, от общества и народа в целом РПСЦ старалась закрыться, защищаясь многочисленными каноническими и этнокультурными барьерами, СМИ сторонилась, для ученых была лишь объектом исследования, а для самих христиан – воскресным богослужебным учреждением…

Динамичный Митрополит Андриан попытался сдвинуть с места эту бездеятельную толщу, накопившуюся за 80 лет советской власти. Но оказалось, что эта попытка спровоцировала раскачивание структуры, многие скрепы которой развалились, а многие "коренные" старообрядцы почувствовали себя "не в своей тарелке" и заволновались, видя, что старая идентичность разрушается. Попытки динамизировать Церковь и войти в контакт с другими социальными игроками (в том числе и с РПЦ МП) вкупе с активной политикой открытости были названы оппонентами "новым курсом". Не успев толком скорректировать это разнонаправленное "раскачивание" церковного организма, Митрополит Андриан упокоился.

Новый предстоятель, Митрополит Корнилий, начал с того, что попытался декларировать возвращение к "блаженным временам Митрополита Алимпия", то есть взял обратный курс на стагнацию. Его можно понять: почувствовав качание корабля и разрушение прежней идентичности, малоопытный новый Митрополит просто бросился назад – в "целительный сон". Но в одну реку не войдешь дважды, да и старообрядческое общественное мнение уже пробудилось – и оно не простило Митрополиту Корнилию попыток "свернуть лавочку".

Появились первые обвинения в отсутствии у церковного руководства опыта, желания возрождать Церковь и, главное, самостоятельной позиции в обществе. В критике слились консерваторы и модернисты. Дальнейшие попытки лавирования между "курсом стагнации" и "курсом модернизации"  привели только к углублению кризиса идентичности и потере верующими понимания того, куда же их ведут. Митрополит пытался устрожить требования к поставляемым в сан священника – его обвиняли в отказе от решения кадровых вопросов, Митрополит попытался (по рецептам читанной им некогда современной новообрядческой благочестивой литературы) наладить "диалог любви" с РПЦ МП, но оказалось, что со стороны это выглядит как сдача позиций и капитуляция… Наконец, Митрополит начал борьбу за нравственность, трезвость и (вычитанное из А.И. Солженицына) "собирание народа" - и тут же попал в "никониянские подпевалы". Статьи светских, нестарообрядческих журналистов под ерническими названиями "Вдогонку за старшей сестрой" подтверждают то, что почувствовали староверы к 2007 г.: идея совмещения "закрытости и традиционности" с "новым курсом" Митрополита Андриана привела к идейному краху. Староверы почувствовали, что знамя выпадает из руки хорунжего, полководец пьет чай с супостатами, а обоз разваливается без присмотра. Прежняя харизма староверия тает на глазах как прошлогодний снег под лучами безжалостного мартовского солнца.

Ситуация "взорвалась" в 2007-м, когда неосторожное лобзание Митрополита с Патриархом РПЦ МП Алексием II сработало как детонатор. Речь уже была не о том, кто кого должен лобзать в тиши кулуаров, в воздухе запахло "изменой". И Освященный Собор 2007 года поставил ситуацию в РПСЦ на грань катастрофы: тотальное недоверие староверческой провинции к Москве, подозрения церковной интеллигенцией Митрополита и его окружения в "тайных переговорах" и едва ли ни "униатстве", цинизм привели к "Открытым письмам" и подробному разбору "дела с поцелуем" на том Соборе. Всплыли и всякие "недоуменные факты" из биографии нового первосвятителя, типа членства в КПСС. Со стороны журналисты, привыкшие к политике "шито-крыто", обычной для РПЦ МП, никак не могли понять – какие-то "раздорники" хотят сбросить законного Митрополита… "Раскольники раскололись" - заерничали газеты. Группа староверов, не очень представляя себе последствия, отделилась от Московской митрополии и, наивно надеясь на быстрое создание новой независимой структуры, объявила себя "Истинной и Той-Самой" Церковью староверов, "вернув" себе "историческое название". Но в действительности оказалось, что их демарш никому не нужен. "Протестанты" загнали себя в тупик – ни вернуться нельзя (принципы не пускают), ни дальше идти не получается. Они стали дробиться на новые "толки".

Собор 2008 года прошел в предчувствии мобилизации, но не было еще ни сил, ни базы. Дело "раздора" было оставлено почти без изменений (за вычетом покаявшегося "главы" новообразованной юрисдикции епископа Германа, который вернулся в РПСЦ): стало ясно, что раздор лишь симптом более глобального процесса. Год прошел. Нынешний Собор замыкает эту тройку и, наконец, выходит на некоторый стартовый рубеж, выправив боковой крен. За прошедшие годы реалистам стало ясно, что "сдачи позиций" не будет, по крайне мере "сценарий РПЦЗ" РПСЦ в ближайшем будущем не грозит. Однако "идентификационное слияние" или "идейное поглощение" требует срочного вмешательства.

После довольно дежурного и отчетно-протокольного доклада Митрополита, выдержанного в бюрократических традициях, Собор приступил к программе реставрации и начал с темы святых. Как известно, чтобы идти вперед, надо поднять знамя, а на знамени староверия краски поблекли и лик стерся. По этой причине старообрядческая Церковь осуществила ряд прославлений святых (староверы не любят латинского слова "канонизация") – одно подтверждающее, одно ретроспективное и одно конститутивное. Подтвердили дораскольное почитание инока Андрея Рублева, известного многим по фильму Тарковского. Оказалось, что не РПЦ МП первой канонизировала этого знаменитого иконописца, Русская Церковь еще в 16 веке почитала его как местночтимого, а в 18-19 вв. у староверов был настоящий культ Рублева. Ретроспективно прославлен дьякон Иоанн Федоров, "словенским книгам печатник", памятник которому находится в самом центре Москвы. Книги, напечатанные им (славянская Библия, Апостол), являются богослужебными и читаемыми в старообрядческой среде, а самого дьякона чтят как великого просветителя. И то правда: новообрядцы уже давно переработали и "исправили" и Библию, и Апостол. Для них дело Федорова – только эхо истории, а для староверов это самая живая церковно-книжная действительность. Федоров связал Московскую Русь с кругами южно-русских ревнителей, сопротивлявшихся униатству, ведь он и сам стал исповедником, отказавшись участвовать в про-униатских планах князя Константина Острожского.

И, наконец, старообрядческие иноки 19 в. Павел (Великодворский) и Алимпий (Милорадович) были теми, кто нашел и убедил Босно-Сараевского Митрополита Амвросия (Папа-Георгиополи) восстановить старообрядцам трехчинную иерархию. К великому удивлению соборян против прославления святых выступил известный прежде своим консерватизмом епископ Донской и Кавказский Зосима (Еремеев), который считал, что после церковного раскола XVII века прославление святых не только не нужно, но и почти невозможно. По его мнению, обретение иноками Павлом и Алимпием митрополита Амвросия было "просто" следствием тогдашней общественно-политической ситуации. Также он высказал мысль, что поскольку Иван Федоров не был канонизирован до раскола, значит, и сейчас не стоит прославлять его. Епископа, разумеется, раскритиковали, но стало ясно, что "беспоповский" взгляд на Церковь как на "раз и навсегда закрытую" имеет место в РПСЦ.

Покончив с символами, Собор приступил к другим вопросам. Несмотря на крайне неудачную акустику и холод в новоотреставрированном соборе Рожества Христова, дискуссии были довольно жаркими, но демократическая процедура оказалась вполне действенной, все депутаты смогли высказаться. Для самоопределения и выяснения идентичности оказалось важным прояснить отношения двух старообрядческих митрополий: Московской и Браило-Белокриницкой. Оказалось, что пока РПСЦ пыталась разобраться со своими проблемами, в Румынии местные староверы под руководством архиепископа Софрония разработали целую экклезиологическую теорию о "начале Церкви в Белой Кринице". Против этой теории выступили канонисты, в частности, А.Ю. Рябцев, который предложил признать формальный почетный титул браиловских Митрополитов "Белокриницкий и всех древлеправославных христиан", но не придавать ему административного смысла. На том и порешили, призвав липованских братьев встречаться и обсуждать все проблемы в мире. Здесь Собор пошел по пути замирения конфликта.

Другой конфликт замирить сложнее. Приняв новый Устав местной религиозной организации РПСЦ и положение о Церковном Суде, соборяне проявили волю к упорядочению внутрицерковной жизни. Приняв Протокол встреч с инославными, защитили этикетными барьерами свои внешние рубежи. Отныне "поцелуи просто так" невозможны. Но письма тех, кто отделился в 2007 г. и желает вернуться к общению с РПСЦ, прочитанные на Соборе, произвели странное впечатление. Выяснилось, что "протестанты" не желают просто с покаянием вернуться, но обставляют такое возвращение множеством условий, на которые Собор по здравом обсуждении пойти не смог. Этот конфликт уже превратился в противостояние Церкви и отдельных личностей (инока Даниила (Барановского), епископа Внифантия, священника Александра Черногора)…

Блок культурных решений Собора также по-своему интересен. Несмотря на активное проталкивание Митрополитом и его кругом идеологии "трезвенничества", полного отказа и едва ли ни проклятия вина (на Собор пригласили известного "трезвенника", новообрядческого профессора Жданова), Собор принял "спокойное" решение о том, что пьянство – это грех, равно как и табакокурение и наркомания. Собор сослался на решения Освященного Собора 1909 г., где меры против народного пьянства уже были прописаны задолго до новообрядной медиа-кампании архимандрита Шевкунова, с которой нередко сравнивают старообрядческое "антиалкогольное" движение.

По поводу "религии в школе" возникло много недоумений, некоторые комментаторы даже поняли дело так, что староверы "одобрили ОПК", т.е. подчинились проекту РПЦ МП и О. Бородиной. Староверов РПСЦ действительно пригласили участвовать в разработке совершенно нового светского курса "Основы духовной культуры", куда войдет и блок о православии, но этот блок не будет привилегией РПЦ МП, его разработают светские педагоги в контакте с различными православными сотрудниками – в том числе и благословленными Собором РПСЦ. Педагог из Ржева Л. Доброхвалова предложила Собору и свой проект "Духовного воспитания". Иначе говоря, староверы, в массе своей всегда бывшие против "ОПКизации школы", решили присмотреться, что выйдет из новой инициативы президента РФ.

Развивая идею проповеди, о которой много говорилось, Собор одобрил деятельность Московского старообрядческого училища и определил порядок его финансирования: теперь оно будет осуществляться при участии приходов. Это важно, ибо до сего времени многим староверам было неясно – кому нужно училище, кто будет "заказчиком". Теперь дан ответ: заказчиком училища будет вся Церковь, внося копеечку на его содержание и посылая свою молодежь учиться, чтобы по возвращении она стала основой возрождения на местах.

Программа, намеченная Собором, конечно, не безупречна. Предложения носят местами аварийный, а порой и не очень подготовленный характер. Но в деяниях явно чувствуется другой, нежели в 2007-м или 2008 г. дух. Старообрядческая Церковь начинает, кажется, осознавать, что Церковь – не в бревнах, то есть только в  московском священноначалии, а больше – и гораздо сильнее – в ребрах, то есть в деятельной, созидательной активности каждой местной общины, каждого попа и каждого христианина на местах. Без такой децентрализующей тенденции непонятен и сам итог Освященного Cобора.

Андрей Федоров
для "Портала-Credo.Ru"