Одной из значительных религиозно-культурных общин Латвии являются старообрядцы. Впервые появившись на этой земле более трех столетий назад, они и доныне успешно хранят все своеобразие, присущее представителям данной конфессии. Их пример является во многом показательным и для других местных общин, борющихся за сохранение своей исторической идентичности.
Земля обетованная ревнителей старой веры
...Появление старообрядцев на территории нынешней Латвии относится к началу второй половины XVII века. Как известно, по инициативе царя Алексея Михайловича и патриарха Никона была начата церковная реформа, суть которой сводилась к исправлению богослужебных книг и к изменению некоторых укоренившихся обрядов. Но поскольку часть духовенства и паствы не поддержала нововведений, русская православная церковь распалась на две части: официально-господствующую и старообрядческую, отвергнувшую реформу. На сторонников "старой веры" обрушились гонения, что вынудило их бежать на окраины Российского государства или за его пределы - в том числе в Прибалтику. Этот регион стал одним из основных мест расселения беглых "ревнителей старой веры". Местные власти равнодушно относились к "русскому расколу". Поэтому староверы чувствовали себя в здесь уверенно, и хотя жили обособленно, но при этом активно участвовали в экономической деятельности.
Первые их поселения здесь появились в Курляндском герцогстве и в Латгалии (являвшейся тогда частью Речи Посполитой). Сохранилась староверческая летопись, известная как "Дегуцкая хроника", в которой рассказывается об основании старообрядческих общин и моленных на территории Восточной Курземе - в частности, в Илукстском уезде в деревне Лигинишки, напротив нынешнего Даугавпилса в 1660 г., возле местечка Алыкшты (Илуксте), в деревне Балтруки в 1699 г., в деревнях Володино, Войтишки, около местечка Скрудалина и т.д. В 1660 году в Динабурге (ныне Даугавпилс) был основан первый старообрядческий храм. В настоящее время это место находится в городской черте Даугавпилса, в 2003 году здесь был установлен памятный крест. А десять лет спустя одно из поселений старообрядцев, с разрешения тогдашнего герцога Курляндии Якоба, получило право города и стало называться в его честь Якобштадтом. Ныне это Екабпилс - один из крупнейших городов Латвии. Рижские же староверы имели собственную больницу, богадельню, школу и приют для малолетних; также им принадлежали многие земельные участки, заводы и прочая недвижимость. Как резюмирует исследователь Арнольд Подмазов, "массовые побеги старообрядцев в период правления Петра I и несколько позже привели к увеличению их численности в Латгалии, Видземе, герцогстве Курляндском.
Постепенно значительным центром старообрядчества становятся Динабург, Режица, Якобштадт и, особенно, Рига. Точной даты появления старообрядцев в Риге не установлено. Но известно, что уже в начале XVIII века здесь их проживало достаточно много. Во всяком случае, в августе 1723 года обер-иеромонах Маркел Радишевский доносил синоду об итогах переписи старообрядцев в Риге. Он сообщил о том, что многие в "святую четыредесятницу" (великий пост) из Риги поуходили и укрылись поблизости в Курляндии, и только не успевших укрыться было "записано душ более пятисот" 26. Понятно, что такая масса людей появиться сразу не могла. А если учесть, что для обложения налогом записывали только мужчин (а многие из них укрылись в Курляндии - благо граница была рядом), то названное количество впечатляет".
На настоящий момент потомки старообрядческих переселенцев составляют примерно пятую часть в русском населении Латвии. Сейчас почти половина местных староверов проживает в Латгалии, а еще половина - в Риге. Из их среды вышло немало удачливых предпринимателей, купцов и промышленников.
О масштабах старообрядческой общины в Латвии можно судить по результатам переписи населения 1940 года. Тогда староверами себя назвали 90 тысяч коренных жителей республики. Другое дело, что еще до этого года местные старообрядцы начали активно разъезжаться по всему миру. Например, в 1929 году председатель Центрального Совета Старообрядцев Литвы Василий Прозоров и приват-доцент Литовского университета Николай Квашнин-Самарин, исследовавшие возможность основания староверческих колоний в Южной Америке, так описывали жизнь тамошней общины своих единоверцев: "В религиозном отношении они совершенно не устроены: на окраине Сан-Паулу имеется старообрядческий приход, но не организованный, и молебствия почти не совершаются. Живут каждый по-своему, есть старообрядческие семьи, дети которых по-русски почти не умеют говорить. Осмотрев окрестности Сан-Паулу, мы отправились в русско-латышскую колонию. Местная жизнь произвела на нас очень тяжелое впечатление: живут в лесу в 120 километрах от железной дороги, многие в течение 2-3 лет никуда не выезжали. Имеют по несколько кур и более ничего, питаются мукой, владеют участками по 20 гектаров леса, из коих обработано по 2-3 гектара; остальную же площадь обработать они не в состоянии, потому что нужно выжигать лес, а на это необходимы средства, каковых у них не имеется..."
Борьба за традицию
По последним данным, в Латвии насчитывается 69 старообрядческих общин, в которых состоят 2494 человека. Естественно, речь идет не о всех латвийских староверах (всего их в республике насчитывается около 80 тысяч), а лишь о наиболее активных из них, периодически участвующих в религиозно-культурной деятельности в своей среде. Большинство из этих общин находятся в Латгалии, две - в Риге, по одной в Лиепае, Елгаве, Калнциемсе, Талсинском районе. В 2007 году была зарегистрирована старообрядческая община в Вентспилсе. Как сообщает А. Подмазов, "латвийские староверы относятся к беспоповскому течению староверия, т.е. не имеют священства.
Абсолютное большинство современных латвийских староверов - поморцы (иначе: брачные поморцы, брачные беспоповцы), однако первоначально на территории Латвии проживали и староверы-федосеевцы (иначе: старопоморы, безбрачные беспоповцы). Оба согласия не имеют церковной иерархии, вследствие чего признают лишь два церковных таинства - крещение и исповедь, которые, согласно православным канонам, могут совершаться и мирянами, однако на практике у староверов совершаются духовными отцами-наставниками".
К слову, в результате реституции, последовавшей после выхода Латвии из состава СССР, местные старообрядцы вдруг оказались владельцами десятков домов и сотен гектаров земли. Таким образом, в руки староверческих рижских, резекненских, даугавпилсских и других общин перешли значительные куски недвижимого имущества. Стали строиться новые храмы. Впрочем, еще несколькими годами раньше, в феврале 1989 года состоялся съезд старообрядцев Латвии, в ходе которого был учрежден Центральный Совет Древлеправославной Поморской Церкви Латвии. Полугодом позже 1989 года было открыто старообрядческое духовное училище - кстати, впервые в Советском Союзе. Активная культурная деятельность продолжалась местными приверженцами древлего благочестия и в последующие годы. Так, оказалась возобновлена деятельность "Старообрядческого общества Латвии", основанного еще в 1908 году, а позже были созданы старообрядческие организации "Староверческое общество им. И.Н.Заволоко", "Беловодье", "Двинское культурное общество" и т.д. В 1994 году в Риге прошла первая конференция, посвященная истории, культуре и традициям староверия. Всего же за прошедшие годы в Латвии состоялось около двадцати подобных религиозно-научных конференций.
Вообще, религиозному просвещению взрослых и воспитанию подрастающего поколения здешние старообрядцы всегда уделяли особое внимание - поэтому, при общинах было открыто несколько воскресных школ для детей и взрослых. Кроме того, на основе разработанной еще в 30-е программы по Закону Божию для учащихся-староверов общеобразовательных школ была создана современная учебная программа, утвержденная в 1998 году Министерством образования. С 1999/2000 учебного года в некоторых латвийских школах, (прежде всего в Латгалии), началось обучение по этой программе. Преподаватели данной программы предварительно прошли специальные курсы подготовки, организованные Гребенщиковской общиной, и получили специальные сертификаты.
Весьма важным событием в жизни латвийского староверия оказался съезд Древлеправославной Поморской церкви Латвии (ДПЛЦ), состоявшийся в мае 2005 года в Даугавпилсе. В ходе этого съезда был избран новый Центральный Совет ДПЦЛ, председателем которого стал известный духовный наставник Алексий Николаевич Жилко. Также была избрана Духовная Комиссия, которой возглавил Никанор Прокопьевич Зубков. Главной задачей этих двух учреждений авторитетные лица ДПЦЛ назвали работу на консолидацию латвийского староверия. Необходимо отметить, что старообрядческая община неплохо представлена и в политической сфере. В частности, староверами является ряд депутатов Сейма Латвии (эти депутаты сосредоточены, главным образом, во фракции партии "Центр согласия")
Старообрядцы пишут Аболтине
В ходе подготовки недавнего референдума за признание русского языка официальные представители старообрядческой общины не остались в стороне. Правда, они держались довольно осторожно и подчеркивали, что статус второго государственного, на котором настаивали инициаторы референдума, является чрезмерным - вполне хватило бы и признания русского языка в качестве официального.
Исчерпывающим образом данную точку зрения выразил А. Н. Жилко: "Исторический факт: вот уже 350 лет староверы живут на земле, где в 1918 году образовалось латвийское государство, в основании которого мы тоже, кстати, участвовали. И сегодня нам очень обидно, что наш родной язык - русский - здесь признан иностранным. Мы будем постепенно, всеми доступными нам средствами, в рамках существующего законодательства, добиваться того, чтобы русский язык имел в латвийском государстве статус официального языка, как это и предусмотрено Рамочной конвенцией о защите национальных меньшинств (Страсбург, 01.02.1995). Это вопрос юридический, и он вполне решаем! В Латвии, как и во многих других государствах, должен быть один государственный язык, у нас - латышский. Им, конечно же, нужно владеть, его надо изучать и знать. Но это отнюдь не означает, что другие языки, на которых разговаривают граждане другой национальности, но все же жители государства, должны быть под запретом или иметь унизительный статус. Мы, староверы, здесь, в Латвии, такие же хозяева, как и граждане титульной нации. И свой родной русский язык будем защищать от всяческих нападок и посягательств. Кроме того, мы употребляем и сохраняем еще и церковнославянский язык - язык наших достославных и досточтимых предков. На нем мы проводим богослужения и бережем его как зеницу ока".
Месяцем позже состоявшегося референдума руководство ДПЦЛ обратилось с письмом к спикеру Сейма Латвии Солвите Аболтине. Свои подписи под этим посланием поставили А. Жилко, Н. Зубков, и.о. наставника Екабпилсской староверской общины, член Центрального совета ДПЦЛ Владимир Иванов, депутат Сейма Владимир Никонов, председатель Старообрядческого общества Латвии, председатель Издательской комиссии ДПЦЛ Илларион Иванов. Подписанты выразили свою тревогу по поводу сложившейся в Латвии ситуации, отмечая, что проводящаяся властями языковая политика стала причиной роста напряженности в обществе. Эта политика, по их мнению, ставит под сомнение вековые традиции взаимоотношений староверов и латышей. Ответное письмо Аболтини немало разочаровало старообрядцев - в нем перечислялись статьи законов и повторялось, что единственным госязыком в Латвии является латышский. В целом же, как сухо отписалась чиновная дама, "уже сейчас в Латвии регулирование использования языка, предписанное нормативными актами, не ограничено в отношении внутреннего общения национальных и этнических групп, а также в отношении богослужений, церемоний и ритуалов религиозных организаций, а также религиозной деятельности другого рода". Ранее та же Аболтиня высказалась против того, чтобы сделать старообрядческое (как и православное) Рождество официальным выходным днем.
По этому поводу В. Никонов разочарованно заметил, что "для нас, староверов, важно сохранить свою веру, свои обычаи и традиции, основой которых был, есть и будет русский язык. Мы в своих молитвах славим Господа на церковнославянском языке, языке наших предков, который является основой основ русского языка. А сейчас, по мнению государственной власти, получается, что мы на своей родине молимся, крестим детей и провожаем усопших на иностранном языке. Мы сами являемся здесь гражданами из поколения в поколение, наше гражданство унаследовано, а язык наш - иностранный. Ну, как так может быть? Мы рассчитывали, что наше обращение к госпоже Аболтине станет началом диалога, что она разделит нашу тревогу и опасения, прислушается к высказанным нами аргументам. Что госпожа Аболтиня поймет - если уж староверы решили обратиться к официальным властям, значит, ситуация действительно тревожная. Но..."
Секрет выживания
Старообрядцы привыкли жить в недружелюбном мире. Поэтому, нет сомнений, что они выживут и в нынешних условиях. Но в чем же заключается секрет удивительной жизнестойкости представителей данного вероисповедания? Свою точку зрения на это ИА REGNUM высказал латвийский историк и богослов Дмитрий Коробкин: "В настоящее время старообрядчество, как культурно-религиозное явление, переживает некоторый упадок. Впрочем, сейчас это, в значительной мере, беда всех традиционных конфессий, опирающихся на традционные же ценности и традиционный уклад жизни. Ведь старообрядчество, особенно в Латвии, являлось религией людей, состоявших, большей частью, в сельских общинах, проживавших в маленьких деревеньках. У нас и поныне многие староверские деревни легко опознать по названиям - Москвино, Малиново, Ближнево, Девятники и т.д. Непременным центром таких селений являлись храмы, служившие средоточием духовной жизни. До сих пор десятки сохранившихся староверских храмов, сотни древних кладбищ с подчас удивительными, уникальными памятниками, а также собрания старинных рукописных и старопечатных книг и высокой художественной ценности икон, являются ярким свидетельством бурно и напряженно кипевшей здесь уникальной культуры. Однако, к сожалению, крутые изломы минувшего века стерли с карты Латгалии десятки старообрядческих деревенек. Ушли поколения древоделов, ткачих и вышивальщиц, которыми славились многие места проживания старого русского населения. Богатое разнообразие ремесел, связанное с вековым укладом крестьянской жизни, осталось, в основном, лишь в воспоминаниях немногих старожилов...
В настоящее время, как известно, латвийская "глубинка" стремительно теряет население. Спасаясь от нищеты, безработицы и безысходности, селяне перебираются в большие города, а то и за границу. Из-за этого неизбежно идет быстрое размывание, "обескровливание" не только остатков старого уклада, но и самих этнически-культурных общностей, проживающих за пределами крупных населенных пунктов. Даже староверы, при всей их приверженности к своим корням, тоже подвержены этому безотрадному процессу. Раньше, как известно, старообрядцы усердно охраняли свое своеобразие, стараясь обособиться от носителей иных культурных кодов. Они не только воздерживались от браков с "чужими", но даже и брезговали есть с ними из одной посуды! Нынче все это осталось в прошлом. Растет количество смешанных браков, и сейчас даже в староверской среде никого этим не удивишь и не шокируешь. Все сильнее стирается грань между староверами и остальными представителями русскоязычной общины. Когда-то старообрядцы чуждались чрезмерного винопития, а табакокурение вообще рассматривали, как сатанинский обычай. В настоящее же время, старообрядческая молодежь, наряду со своими сверстниками из других конфессий, становится, увы, все более подвержена данным порокам...
Впрочем, я бы не сказал, что дело обстоит так уж безнадежно, и что будущего у латвийского старообрядчества нет. Все же нельзя не учитывать, что это чрезвычайно мощная и стойкая традиция, огромный духовный и культурный пласт, который не так-то легко уничтожить даже нашему безнравственному веку. Я лично знаю многих старообрядцев, в которых это очень глубоко сидит - неразрывное чувство преемственности к своим предкам, веками сохранявшим свою веру и традиции в глубоко неблагоприятных внешних условиях: и в царской России, и в советское время, и сейчас, в условиях современной Латвии. У них уже сложился своеобразный "пантеон" из местных подвижников, культурных и религиозных деятелей, мучеников за веру: таких, как Мелетий Калистратов, Иван Заволоко, Прокопий Стрелков, Анисим Данилов и многие другие. У этих удивительных людей, старообрядцев, за многие годы сложилось особое чувство укорененности в латвийской почве. Кстати, в значительной степени, они уже и не ассоциируют себя с нынешней Россией, с территории которой когда-то прибыли их предки - это надобно признать. Но зато они, в массе своей, продолжают чрезвычайно серьезно относиться к вопросам веры, нравственности и уважать свои обряды, обычаи и традиции - хотя, как я уже говорил, в значительной степени начинают от них отступать в быту. Тем не менее, данного уважения остается вполне достаточно для того, чтобы обеспечить латвийскому старообрядчеству еще, как минимум, несколько десятилетий существования..."
|