В русских городах есть места, которые история наделила особым смыслом. Смыслом духовным, выстраданным целыми поколениями. И не только потому, что там происходили громкие события, а потому что земля в этих местах как бы пропитана страданиями, напол-нена энергетикой молитв, непреодолимым желанием сбыточности надежд и мыслями о полной безнадежности. А кроме того – редкой силой несломленного духа и веры.

 

 

 

Сейчас на этом месте парк и стадион

 

 

В Екатеринбурге есть такое место, служившее в течение 30 лет узилищем людей, главная вина которых была в высокой духовности, непримиримости к греховному и неимоверной стойкости в вере своей. Это так называемый "Заречный тын", спецтюрьма XVII века для последователей веры древнего благочестия.

 

 

 

 

Набережная реки Исеть

 

 

 

 

 

Располагалась она на мысу, который образовался после строительства плотины Екатеринбургского завода и появления пруда и разделял пойму реки Исеть и устья реки Мельковки. Ныне это место занимает спорткомплекс "Динамо".

 

 

Гонения на старообрядцев начались еще в XVII в, но особо обострились в петровскую эпоху, заставляя староверов покидать родные места и переселяться в далекие малозаселенные края, в частности, на Урал и в Сибирь.

После небольшого затишья новая волна гонений обрушилась на старообрядцев после 1734 года. По всему Уралу солдатские команды разыскивали в поселениях старообрядческих наставников, старцев и стариц, разоряя скиты и молельные дома. Арестованных "за веру" рассылали по монастырским и городским тюрьмам.

Руководствуясь правительственным указом о преследовании старообрядцев, горнозаводские власти в конце 1737 года стали возводить тюремный острог на мысу Екатерининского пруда. Была возведена деревянная стена – тын, к которой с трех сторон подходила вода пруда, а с четвертой - глухая лесная чаща.

В избах внутри тына расселили первую партию узников: 44 старицы (женщины от 40 до 80 лет) и 35 старцев (мужчины в возрасте от 15 до 80 лет). Тюрьма охранялась солдатским караулом. Была твердая установка – живыми узники из "Заречного тына" выйти не должны, а потому были отведены участки под кладбища, которые "заселялись" весьма быстро, ибо содержание узников не отличалось гуманностью и заботой о здоровье.

В 1750 году снова усиливаются преследования старообрядцев, пополняется несчастными "Заречный тын", растут его кладбища. Екатеринбургское узилище гонимых за веру становится символом мученичества на Урале и в Сибири.

Волна преследования старообрядцев и пополнения "Заречного тына" то утихает (1758г.), то снова поднимается (1761 г.). Горные власти Екатеринбурга начинают противодействовать компании бесчинств по отношению к гонимым жалобами в вышестоящие организации и прямым подчинением действию так называемой "Следственной комиссии о раскольниках". К властям присоединяются даже екатеринбургские служители Православной церкви. Вскоре деятельность страшной комиссии свернулась.

В 1763 году "Заречный тын", жестокую тюрьму для безвинно гонимых за веру людей, упразднили и стали сносить. Навечно остались два кладбища, упокоившие останки более 100 узников.

После сноса тюремных строений "Заречного тына" на его месте в течение многих десятилетий новое строительство не дозволялось и не производилось. За то время исчезли и могильные холмики на кладбищах и стерлась память о мучениках. Только архивы хранят документы о жизни и жертвах "Заречного тына".

Просвещенное общество, к какому мы, потомки этих несчастных, относим и себя, не может оставить в безвестности подвиги стойкости, терпения и любви к ближнему. Пришла пора отметить это скорбное место особым символом покаяния, примирения и молитв о будущем.

К этому зовут нас души мучеников. К этому зовёт нас мнение живущих верующих, которые хотят иметь возможность преклонить колени, принести свою духовную дань и прочесть молитву во упокой безвинно погибших мучеников и молитву во здравие наших современников.

 

 

Внешний вид памятного знака по проекту архитектора-старообрядца Бориса Пономарева

 

 

 

Проект памятной надписи с западной стороны

 

 

Проект памятной надписи с южной стороны

 

 

По данным Государственного архива Свердловской области

Фото Максима ГУСЕВА

«Община», № 4 (19), 2010